– А я вынужден еще раз напомнить вам, губернатор Боло, что как бы сильно я не сочувствовал вашему бедственному положению, я ничего не могу поделать. В конце концов, моя группа вообще оказалась здесь по чистой случайности. Мы занимались патрулированием, охраняя мир, и остановились у вашей планеты только для того, чтобы нанести обычный визит вежливости. Прилети мы неделей раньше или позже, мы даже не стали бы свидетелями этой несчастной ситуации.
– Но вы ведь оказались здесь и вы стали свидетелями, майор, – начал в семнадцатый раз губернатор, – и…
– Пожалуйста, сэр, я и так уж чересчур долго слушал. Церковь и Содружество уже давно заключили мир с ААннской Империей…
– Ничего себе мир! – буркнул где-то по связи несдержанный голос. Если Гонсалес и услышал его, то не подал вида.
– …и я отказываюсь подвергать опасности этот мир, вмешиваясь в дело, которое меня не касается. Вступление в бой на любой стороне было бы равнозначно акту войны. К тому же, я действовал бы в прямом противоречии с моими приказами и задачами этого патруля. И вынужден отказаться это сделать, сэр. Надеюсь, вы войдете в мое положение.
– Ваше положение! – возмущенно охнул губернатор. Голос его заметно ломался под напряжением последних нескольких дней, ему пришлось бороться с собой, чтобы и дальше излагать свои мысли на симворечи. – А что насчет этих гиджиппов ААннов там, в космосе? Открытое нападение на беспомощную колонию. Вы говорите: "Акт войны"! А разве это не прямое нарушение вашего драгоценного Договора? Того, который "ваш" патруль предположительно охраняет?
– Если ваши претензии справедливы, я уверен, что арбитры Договора вынесут решение в вашу пользу.
– В чью пользу?! – взревел губернатор. – Вы ведь наверняка знаете, что делают ААнны с покоренными планетами! Особенно с имевшими дерзость сопротивляться. Если не останется в живых никого из нас, способных принять благоприятное решение арбитражной комиссии, то что толку в вашем проклятом Договоре?! Или память о нас получит возмещение?
– Я искренне сожалею, губернатор. Я желал бы иметь возможность помочь вам, но…
– Пошлите всего один из ваших кораблей, символическую демонстрацию поддержки, – воскликнул губернатор. – Они могут заколебаться…
– Я же сказал, что сожалею, губернатор. Мне крайне тяжело. Всего хорошего, сэр. – И Гонсалес прервал связь.
Бран услышал сверху и сзади голос своего юного брата по кораблю. Сине-зеленый хитиновый покров инсектоида делала еще более великолепным охватывающая его цилиндрическое тело серебряная боевая сбруя.
– Это, – произнес холодным ровным голосом Трузензюзекс, – вполне возможно, был самый тошнотворный образчик риторической бессмыслицы, какой я когда-либо имел несчастье слышать.
Бран согласился. Он обнаружил, что ему все труднее и труднее сдерживаться. Даже без повышающих восприятие наркотиков, стремление убивать начало потихоньку горячить ему кровь. На это его толкал мощный импульс справедливого негодования.
– Ведь невероятно, чтобы у местных?..
– …не найдется и одного шанса, – закончил Трузензюзекс. – Их превосходят в численности и в вооружении, и у них вообще нет регулярных вооруженных сил. Что ААнны, несомненно, хорошо знали заранее. Я даже сомневаюсь, что у них есть корабли с КК-двигателями. У них всего лишь колония, и много кораблей им не нужно.
– Типично ААннский маневр. Черт бы побрал этих антропоморфных ублюдков! Всегда норовят куснуть с краю. Желал бы я, чтобы они выступили в открытую и прямо сказали, что намерены оспаривать у нас эту часть галактики. Пусть встанут и дерутся как мужчины!
– Чего не может случиться, брат, потому что они явно не мужчины. И я имею в виду не только их физиологию. По ААннским стандартам, установленным их философией "вечной войны как естественного положения вещей", любое преимущество, какое ты сумеешь получить над противником, является, по определению успеха, этичным. Они не безнравственны, у них просто нет нравственности. Нападение из-за угла – их кусок сахара, извиняюсь, хлеба.
– Если бы майор согласился помочь, я уверен, что штаб задним числом одобрил бы его действия, – сказал Бран. – Разумеется, публично ему бы выразили порицание, но ручаюсь, в частном порядке Маршал Н'Гара одобрил бы.
– Может, и одобрил бы. А может, и нет. Когда солдаты становятся старше и могущественней, их характер склонен делаться все более и более переменчивым. Я не могу себе представить, чтобы душка Гонсалес рискнул помочь кучке нелюдей, особенно не из Содружества. Он чересчур любит свое шотландское виски и импортные земные сигары. Кроме того, чтобы предпринять такие действия, требуется хоть малость воображения, качества, которого нашему командиру, к сожалению, не хватает. Смотри. Уже начинается.
Бран поднял взгляд на огромный боевой экран над средствами связи. Там, в пустоте космоса, множество кораблей, изображаемых только призрачными точками, разворачивались на тысячи километров в построение для боя, который окажется примечательным только своей краткостью.
Местные где-то наскребли шесть годных для выхода в космос кораблей. Он готов был поставить на кон годовое жалование, что ни один из них не был настоящим военным кораблем… Скорее всего, полицейские катера. Напротив, хорошо вымуштрованные, в высшей степени дисциплинированные силы ААннов выстраивались в один из своих характерных четырехгранников. Около пятнадцати ударных кораблей, пара эсминцев, два раздутых зерна, которые он в обычной боевой ситуации счел бы дредноутами. Более тонкие приборы на большом пульте сообщали точнее: та же самая масса, малые гравитационные колодцы. Десантные суда, содержавшие в себе дюжины маленьких, сильно экранированных десантных челноков.
Он видывал и прежде ААннские оккупационные силы в действии. Несомненно, члены первой атакующей волны сейчас с комфортом отдыхали в своих трюмах, тихо напевая про себя и ожидая, когда начнется "битва", удостоверясь, что их доспехи надраены до блеска, а нейрохлысты полностью заряжены…
Он бухнул кулаком по пульту из дюралесплава, содрав кожу на мягкой стороне запястья. В челанксийском отряде имелось десять стингеров и крейсер, более чем достойные соперники для ААннов, даже без сомнительной "помощи" местных. Но еще до того жалкого спора несколько минут назад он знал, что майор Гонсалес пальцем не шевельнет в своей обшитой деревянными панелями каюте на "Альтаире" для вмешательства в любой конфликт, где не подвергались прямой угрозе интересы челанксов. Он вдруг застыл от неожиданно пришедшей в голову мысли. Конечно, если бы можно было навязать такое столкновение, что возникнет подобная угроза… все равно никакой верной гарантии… определенно, военный трибунал… увольнение из рядов Корпуса… 300.000 разумных существ… лагеря уничтожения… Он вдруг перестал быть таким уверенным, что ему хочется в конце концов стать капитаном. И все-таки ему нужно согласие…
– Бран, у нас, похоже, разладился двигатель.
– Что? Я не…
– Да, никаких сомнений в этом. Похоже, нас неудержимо несет в район предстоящего боя. И на полной скорости, никак не меньше. Крайне необычное и неудобное происшествие, ты согласен, не так ли?
– О! О, да. – Лицо его прорезала острая, как ятаган, псевдоулыбка. – Я вижу, что мы не в состоянии это предотвратить. Чертовски злополучное положение. Нам, естественно, придется срочно приготовиться к защите. Не думаю, что ААннские компьютеры будут слишком тщательно разбираться, что за корабли залетают в район их прицела.
– Правильно. Я как раз собирался подвергнуться своим инъекциям.
– И я тоже. – Он откинулся в амортизированном кресле и почувствовал, как поле, дававшее им возможность маневрировать на высокой скорости, мягко сжало его. – Лучше поспешить с этим.
Он выполнил принятую в таких случаях процедуру и сделал все, что в его силах, чтобы не обращать внимания на едва воспринимаемое давление игл, когда те эффективно вошли в вены у него на ногах. Сразу же начали действовать специальные наркотики, повышавшие его восприятие и освобождавшие рассудок от искусственных ингибиций, взращенных для обуздания инстинкта убийцы. В его мысли закралось прекрасное, окаймленное розовым, чувство жара свободы. Именно так и должно быть. Именно так правильно! Именно для этого-то он и создан. Он знал, что наверху и позади от него Трузензюзекс подвергается схожей терапии иными наркотиками. Они стимулируют его природную способность принимать мгновенные решения и решать логические уравнения безотносительно к таким отвлекающим моментам, как установки Улья и сложные моральные соображения.
Вскоре после Слияния, когда человеческие и транксийские ученые открывали друг в друге одну удивительную вещь за другой, транксийские психологи откопали то, что давно подозревали некоторые люди. Разум Хомо Сапиенса находился в вечном состоянии неустойчивого равновесия между полным эмоциолизмом и компьютероподобным контролем. Когда удалялись все следы последнего, как естественные, так и искусственные, человек возвращался к своего рода управляемой дикости. Он становился самой хитрой и эффективной убивающей машиной во вселенной. Если же производился прямо противоположный процесс, он превращался в растение. Для этого состояния не нашли никакого применения, но для первого…
