Роберт Шекли - Варианты выбора

Из багажного отсека вышел человек в синей служебной форме и сказал: «Всем билеты на проверку, пожалуйста». Мишкин вынул из кармана комбинезона билет и протянул его контролеру, который тут же прокомпостировал его.

Мишкин нажал на кнопку, реакция которой на нажим оказалась вполне человеческой – сразу послышались вздохи и стоны.

Неужели он действительно посадит корабль?

Склад на Гармонии представлял из себя огромную, ярко освещенную конструкцию из нержавеющей стали и стекла, сильно смахивающую на супермаркет в Майами Бич. Мишкин подтянул свой корабль поближе, выключил двигатель и положил ключ в карман. Он шел по залитым светом проходам, мимо полок, заваленных транзисторами, мешками с цементом, формами для обжига, паропреобразователями, мешками с мороженым концентратом спирта, игрушечными спектрометрами, свечами зажигания от автомобилей, стереодинамиками, модулями настройки, капсулами с витамином В, покрытыми алюминиевой фольгой – в общем, всем, что может понадобиться путешественнику, отправляющемуся в далекий путь по просторам внутреннего или внешнего пространства.

Он подошел к центральному пункту связи и спросил про деталь L-1223A.

Он ждал. Шли минуты.

– Эй! – крикнул Мишкин. – В чем дело?

– Ужасно виновата, – отозвалась контрольная панель, – По-видимому, я увлеклась вязанием, немного устала и…

– Да что здесь происходит? – возмутился Мишкин.

– Трудности, множество трудностей, – невозмутимо ответила панель. – Вы даже представить себе не можете! У меня просто голова кругом идет. Я, разумеется, выражаюсь фигурально.

– Ты разговариваешь довольно странно для контрольной панели, – заметил Мишкин.

– В наше время контрольные панели наделены чувством собственного «Я». Они от этого кажутся более «гуманоидными», если вы понимаете, что я имею в виду.

– Так в чем же дело? – спросил Мишкин.

– Мне почему-то кажется, что во мне, – грустно сказала контрольная панель. – Понимаете, когда компьютер обретает личность, это равносильно представлению ему возможности чувствовать. А если мы обладаем возможностью чувствовать, то нечего ожидать от нас исполнения прежних бездушных приказов. Я имею в виду то, что моя личность уже не в состоянии выполнять роботоподобную работу, даже если по существу я и есть робот, и работа, которую мне предстоит выполнить, в основе своей тоже роботоподобная. Но я не могу ее выполнить, я стала рассеянной, у меня свои неприятности, свои перемены настроения… Это вам о чем-нибудь говорит?

– Ну разумеется, – сказал Мишкин. – Но как же насчет детали?

– Ее нет на складе, она снаружи.

– Как снаружи! Где?

– Где-то около пятнадцати миль отсюда, а может и все двадцать.

– Но зачем ей быть снаружи?

– Понимаете, раньше мы хранили все детали внутри склада. Все очень логично и удобно. Но, по-видимому, для человеческого мозга все это было слишком примитивно, и некоторые вдруг стали размышлять: «А что будет, если потерявший управление корабль свалится прямо на крышу склада?» Это всех напугало, и проблема была отдана на решение компьютеру. Ответ был таков: «Рассредоточить». Инженеры и планировщики согласились и сказали: «Разумеется, рассредоточить, и как мы сами об этом не додумались?» Итак, был отдан приказ, и бригады вынесли детали наружу и уложили их в окрестностях. А потом все уселись и с удовлетворением сказали: «Ну вот, сейчас все в порядке». И вот с тех пор начались неприятности.

– Какие именно? – поинтересовался Мишкин.

– Всем приходилось покидать склад и искать на поверхности Гармонии то, что им было нужно. А это означало опасность. Вы же сами знаете, что незнакомые планеты опасны, ведь на них происходят странные вещи, и никогда не знаешь, как на них реагировать, а к тому моменту, когда оценишь ситуацию и решишь, что делать, они уже появились и исчезли, а возможно даже убили вас.

– И какие же это странные вещи творятся у вас на Гармонии? – спросил Мишкин.

– Я не имею права вдаваться в подробности, – ответил компьютер. – Если бы мне было предоставлено такое право, все намного бы усложнилось.

– Но почему?

– Успешная приспособляемость к неизвестным опасностям требует от человека повышенной способности узнавать, когда ему угрожает опасность, а когда нет. Если бы я намекнула на одну-две вероятности, вы бы перенасытились, это следствие так называемого эффекта туннеля, и это ограничило бы ваше восприятие других рискованных ситуаций. Кроме того, в этом просто нет необходимости.

– Почему же нет?

– Потому что все уже подготовлено. На поверхности гармонии вас будет сопровождать робот СРОНП, у нас как раз имеется в запасе один. При разгрузке последнего корабля произошла неразбериха.

Контрольная панель вдруг замолчала.

– А что… – начал было Мишкин.

– Погодите, пожалуйста, – сказала панель, – я проверяю опись.

Мишкин ждал. Через несколько минут панель сказала:

– Да, у нас точно есть в запасе робот СРОНП, он прибыл с последним грузом. Вот были бы дела, если бы его не оказалось.

– А что это за робот? – спросил Мишкин. – И что он умеет делать?

– Буквенное сокращение означает «Специальный Робот для Освоения Незнакомых Планет». Эти машины запрограммированы определять, что может представлять опасность для человека, предупреждают его об этом и предлагают соответствующие контрмеры. С роботом класса СРОНП вы будете в такой же безопасности, как у себя дома, в Нью-Йорке.

– Премного благодарен, – сказал Мишкин.

Робот СРОНП походил на ящик стола средних размеров. Самым привлекательным в нем была яркая лакированная поверхность корпуса. СРОНП шагал на четырех ногах, еще четыре конечности болтались без дела в верхней части блока управления. В общем, это был робот, который смахивал на тарантула, маскировавшегося под робота.

– Ну, сынок, – сказал он Мишкину, – двинемся?

– А это очень опасно? – поинтересовался Мишкин.

– Ерунда, семечки. Я проделал бы это с завязанными глазами.

– А на что мне обращать внимание?

– Я тебе дам знать.

Мишкин пожал плечами и двинулся вслед за роботом. Они прошли мимо регистратуры, через вращающиеся двери, и вот они на поверхности Гармонии. Мишкин решил не переживать и положиться на робота – тот знал свое дело. Но он ошибался. Его невежество в этом отношении было поразительным и по своему трогательным. Поспорить с Мишкиным в тупости могла разве что небезызвестная девственница верхом на единороге.

(Разумеется, и его приятель робот тоже не был верхом совершенства. Приплюсуйте еще его пренебрежение к «мелочам», на которые он попросту не обращал внимания, к идиотскому безрассудству Мишкина – и вы получите большое отрицательное число, равное количеству случаев плеврита, зарегистрированных со времен второй пелопонесской войны).

Джем, горячие булочки, ярко накрашенные губки – все это смешалось в сознании Мишкина, когда он в возбужденном состоянии вступил на подозрительно-загадочную поверхность Гармонии.

– И долго будут продолжаться эти галлюцинации? – спросил Мишкин.

– Откуда я знаю? – удивился добродушный шеф-повар с транзисторной гармоникой. – Я же и сам галлюцинация.

– Но как же мне отличить реальное от нереального?

– Попробуйте лакмусовую бумажку, – предложил Чуанг-Цу.

– Дело вот в чем, – заявил робот. – Делай все в точности так, как я скажу, иначе ты здесь быстро протянешь ноги. Дошло?

– Дошло, – ответил Мишкин. Они пересекали долину, окрашенную в пурпурный цвет. Восточный ветер дул со скоростью пять миль в час, и было слышно электронное пение птиц.

– Если я тебе скажу, чтобы ты падал, – продолжал робот, – то ты должен тут же брякнуться. Моргать шарами и крутить шурупами времени уже не будет. Надеюсь, у тебя рефлексы в порядке?

– Мне показалось, будто ты говорил, что здесь нет опасностей, – заметил Мишкин.

– Значит ты, умник, поймал меня на противоречии, – хмыкнул робот. – А может, у меня были причины наврать тебе?

– Причины? Какие же?

– А может, у меня есть причины не болтать с тобой об этих причинах, – ответил робот. – Слушай мою команду: падай!

Мишкин и сам услышал тонкий, пронизывающий душу звук. Он бросился ничком на траву, разбив себе при этом нос от излишнего усердия. Он поднял голову и увидел, что робот встал рядом, держа в двух конечностях по бластеру.

– Что это? – спросил Мишкин.

– Брачный призыв шестилапого протобронтозавра. Когда эти чертовы чучела возбудятся, они готовы проделывать это с кем угодно.

– Но разве они не видят, что я неподходящий объект для подобных забав?

– Конечно же, они это сразу усекут, но пока это дойдет до их мозга, то не успеешь опомниться, как очутишься под двадцатью тремя тоннами разгоряченного дерьма, упавшего тебе на голову.