В это время в углу между двумя автоматами зашевелился человек. Он поднял свою косматую голову и, пьяно улыбнувшись, изрек:
– Во, страшная крыса, весь зоопарк тута...
– Подходи к нашему шалашу, Бьорк. Или ты еще спишь? – с насмешкой спросил Гегель.
– Нет, я не сплю, крыса страшная. Я даже слышал вашу трепотню насчет денег, – Бьорк потянулся.
– Одежду стирать будешь, Бьорк?
– Эх, страшная крыса, а на кой мне? С бабами я не сплю, а бутылки от меня и так не бегают. Выпить есть?
– Ты же знаешь, мы не пьем, – развел руками Гегель, который по сравнению с Бьорком выглядел как университетский профессор.
– Ну-ну, трезвенники. А ты не верь им, парень, – обратился Бьорк к Фредди Чингису. – Они сами только о деньгах и думают. Выпить им не надо, но вот за клок сена они удушатся...
– А кто ты по образованию, Фредди? – спросил Гегель.
– Ну, в детстве хотел стать инженером, но в колледж не прошел. Тогда решил стать учителем – тоже зашился на экзаменах. Ничего не оставалось, как поступить на журналистский факультет...
– И че, не пошла работенка? – спросил Красавчик.
– Сначала пошла. Я даже на радиостанции работал.
– Как называется? – проявил интерес Бьорк.
– "Серебряный снег".
– Хорош-шая радиостанция, крыса страшная.
– Ты что, знаешь такую? – удивился Толстый Бено, продолжавший чесать подмышки.
– Откуда? – пожал плечами Бьорк. – Просто название понравилось, крыса страшная. Как-то на свалке я накопал целый ящик лосьона "Серебряный ветер". Так я его, крыса страшная, три дня сосал, пока в хосписе не очнулся... Прикинь – лежу весь в трубках, как спагетти.
– А что за должность ты исполнял на радио, Фредди? – поинтересовался Гегель.
– Диджеи четвертого разряда, – ответил Чингис и неожиданно для себя испытал чувство гордости.
– Оба-на, страшная крыса. А чего же ты делал? – заинтересовался Бьорк. От него исходила такая ударная волна угара, что даже привычные к запахам бродяги отворачивались.
– Динаму раскручивал. Это по-нашему означало – заполнять промежутки между треками...
– А чем заполнять?
– Да кто чем может. Один мой коллега анекдоты рассказывал, другой комментировал "Камасутру", третий...
– Чего комментировал? – переспросил Бьорк и икнул.
– Это книжка такая, поучительная, – проявил осведомленность Красавчик. – Она учит, как трахнуть бабу, чтобы вы оба ничего не поняли!
Красавчик довольно заржал, и при этом все его лицо страшно перекосилось.
– Ну так что там про твою работу, Фредди? – напомнил Иглесиас. – Кто там чего делал?
– Наш босс говорил, что главное – привлечь слушателя, а сделать это может только хороший диджеи. А что он при этом будет делать, не важно – главное найти свою изюминку. Был у нас один парень, который принимал рвотное ну и заливал все микрофоны, натурально. Так у него рейтинги просто зашкаливали – народу очень нравилось. Правда, недолго.
– А чего так?
– Да помер от заворота кишок.
– Ну а ты чем удивлял публику? – спросил Гегель.
– Я лучше всех использовал слово "задница". От одного корня мог получить сто сорок восемь слов...
– О! – воскликнул Бьорк. – Да ты просто этот, как его...
– Филологический феномен, – подсказал Гегель.
– А точно, крыса страшная! Он самый!
– Так чего же ты ушел с радиостанции? – спросил Толстый Бено. Он перестал чесаться, но было видно, что скоро начнет снова.
– Уволили меня, – скорбно обронил Чингис.
– Такого талантливого? – удивился Бено.
– Да. На мое место взяли одну сучку. У нее была сногсшибательная фишка – приводить в студию дружка и жариться с ним до упаду. В таком состоянии она была вне конкуренции. У нее не было своего угла, вот она и таскала мужиков в студию, заодно завоевала титул "Диджеи года". Жени Шабае – так ее звали...
Дверь в прачечную открылась, и в помещение вошел патрульный полицейский.
– Добрый вечер вам, сержант Марвел, – поздоровался Гегель.
– Привет, старик.
Марвел внимательно всмотрелся в лица всех сидевших на полу бродяг и, видимо, не найдя того, кто ему нужен, повернулся и вышел.
На то, что оборванцы бесплатно стирали свои тряпки, он смотрел сквозь пальцы. Это была цивилизованная часть "уличных рыцарей", и с ними у полиции не было никаких проблем.
– Уважительный полицейский, – заметил Бено, опять начавший чесаться.
– Да, такой не бьет в морду ни за что, – согласился Иглесиас.
В этот момент открылась дверь. Все повернулись, ожидая снова увидеть полицейского, однако это был Михель Царик,
Некогда он тоже входил в уличное сообщество, но потом завязал с травой и спиртным и выбился в люди. Теперь он состоял на службе и работал на узле связи, однако без старых друзей тосковал и частенько заходил в ночную прачечную.
– О, Михель, крыса страшная! – радостно заголосил Бьорк. – Горючка есть?
Вместо ответа Михель бросил Бьорку жестянку с пивом. Тот поймал ее налету, словно пес, и с рычанием стал срывать крышку. А Михель продолжал раздавать подарки, состоявшие из просроченных леденцов, подмокших сигарет и позавчерашних колбасок из заведения "Дер-Нах-Цуг".
С Фредди Михель поздоровался отдельно и сразу стал спрашивать, как у того дела.
– Да хреново его дела, – ответил за Фредди Иглесиас, закуривая дареную сигарету.
– Мне теперь жить негде, – подтвердил Чингис и впился зубами в колбаску. Он был очень юлоден, и сейчас при виде еды у него даже затряслись руки.
– Тебе нужно работу искать, приятель, – посоветовал Царик. – Вот я образовался при службе и теперь в полном порядке. Курю сигареты "Блу Дрим", ношу пиджаки а-ля "Ветер Лиссабона", плачу за квартиру... – Царик развел руками. – Ну, короче, ты понял. – Михель теперь полноценный гражданин, – подтвердил Гегель. Ему достался пакетик леденцов, и он был доволен.
– Да какую мне работу? Ты же знаешь, я был диджеем. С такой биографией ни на какую работу не возьмут.
– Ну не скажи, – возразил Царик. – Помнишь знаменитого Каку?
– Конечно. – Каку Фредди помнил. Одно время тот был кумиром многих диджеев. Ведь ему удавалось не только шепелявить, но еще и заикаться, а это было по силам только настоящему мастеру прямого эфира.
– Так вот, Кака теперь получает деньги ни за что да еще имеет угол и бесплатное питание.
– Каким образом?
– Им заинтересовался один частный исследовательский центр, изучающий случаи тяжелых психических отклонений, а тут Кака, сам понимаешь, был вне конкуренции. Теперь они его изучают. Его и еще нескольких ребят помельче...
– У меня не получится, – вздохнул Фредди. – Я пограничный, понимаешь? Если бы я действительно был настоящим шизаном, меня бы не выдавила какая-то Жени Шабад.
– Это так, – согласился Михель. – Настоящих буйных нынче мало.
– Точно, а трава пошла просто отрава! – добавил Иглесиас.
– Джентльмены! Четвертая камера отстиралась. Кто клал шмотки в четвертую – разбирай, – громко объявил Гегель.
Бродяги загомонили и, поднявшись с пола, стали выбирать из парящего бака отжатую одежду.
Фредди отследил свои брюки, трусы и майку. А рубашку и носки едва не увел Красавчик. Правда, он вернул вещи, как только Чингис потребовал их обратно.
– Извини, дружище. Я думал, это мои. Когда Фредди оделся во все сырое, он почувствовал себя по-настоящему несчастным человеком.
– Я вижу, ты еще не готов ночевать на улице, – заметил Михель, прикуривая свои знаменитые "Блу Дрим".
Чингис молча кивнул.
– Тогда переночуешь сегодня у меня. Есть необходимость кой-чего обсудить.
Покинув собрание уличных философов, Фредди и Михель вышли на полутемную улицу. Исправно горящих фонарей было совсем немного, но настоящая летняя погода сглаживала неудобство неосвещенных мостовых и запах мусорных контейнеров – в этом районе города мусорщики работали плохо.
– Ты же знаешь, я занят в сфере глобальных коммуникаций, – важно заявил Царик.
– Да, я помню. – Фредди было известно, что Михель служил сменным оператором на одном из ведомственных узлов связи, однако он с готовностью поддержал амбиции Царика, поскольку хотел спать в тепле.
– Бизнес в сфере коммуникаций идет в гору. Наши акции растут, – продолжал Михель.
Его пиджак а-ля "Ветер Лиссабона" был расстегнут, и на белой рубашке, словно черные шрамы, виднелись помочи, которыми Михель поддерживал штаны.
– Впрочем, это не важно. Подожди, я сейчас.
Царик отошел к стене бакалейного магазина, и Фредди увидел, как на светлой штукатурке начинает расти и шириться темное мокрое пятно.
– Ох, – облегченно выдохнул Михель и, отойдя от стены, стал застегивать ширинку. – А я – то думал, что меня гнетет, – оказалось, что банальное переполнение мочевого пузыря. Кстати, ты не находишь, что я говорю, как образованный человек?
– Да, конечно, – поспешил согласиться Фредди.
– У меня есть интересная новость, – уже тише сказал Михель и огляделся.
