– Руки держи на виду! – посоветовал десятник. И добавил, обращаясь к одному из своих: – Обыщи его Даго!
Даго, плечистый детина ростом добрых метр-девяносто, ловко воткнул меч в ножны, шагнул и облапил Юрия за бока.
Юрий только этого и ждал. Полшага назад и в сторону, полуоборот, захват, бросок. Детина, задрав ноги свалился на троицу своих приятелей, да так, что все скопом повалились край дороги. Меч детины остался в руке у Юрия. Остальные солдаты ничуть не растерялись: следующие несколько секунд Юрий был занят исключительно тем, что пытался не лишиться меча. Солдаты явно не желали его зарубить, только обезоружить. И было их пятеро. Юрий не впервые держал в руках меч, но ведь пятеро! В общем, пришлось выбирать и выбирать быстро. Либо уходить с мечом в руках, либо смириться с его потерей. В принципе, даже без меча Юрий мог бы некоторое время продержаться. Но подобные физические упражнения трудно назвать приятными. Поэтому Юрий опрокинул ближайшего солдата ловкой подножкой, отступил и получил короткую передышку, которой не замедлил воспользоваться.
– Стойте! – заорал он, обращаясь в основном к офицеру. – Вы хотите поговорить? Хотите, чтобы я пошел с вами? Так я пойду, сам пойду! Только уберите оружие!
Офицер вопросительно прищурился.
– Пойдешь?
Солдаты, рвавшиеся в атаку, были остановлены коротким властным жестом. Но мечи они продолжали сжимать и в глазах у каждого мечника полыхала ревнивая злость. Похоже, они и один на один с противником не привыкли терпеть поражения, а тут один-единственный чужак далеко не богатырского сложения сумел устоять против девятерых.
– Пойду.
– Тогда давай, бросай клинок!
Думать было некогда. И Юрий рискнул.
– Бросаю!
Меч шмякнулся на подсыхающую дорогу.
– Взять его! – не меняя тона скомандовал офицер и солдаты все-таки ринулись в атаку.
– А, чтоб тебя! ! ! – выругался в сердцах Юрий и умолк, дабы не потерять дыхание, а стало быть и темп.
Без меча было куда труднее. И тем не менее Юрий продержался почти полминуты. А потом его что-то очень сильно ударило справа, под ребра. От удара он пошатнулся, судорожно глотнул враз ставшего густым, как кисель, воздуха. В глазах потемнело.
Напоследок он ощутил еще несколько ударов – в корпус и по голове. И отключился.
Чуть в стороне арбалетчик деловито перезарядил свое оружие. Болты у него были с круглыми тупыми наконечниками.
Над упавшим разведчиком сомкнулись, сопя, ратники. Здешняя солдатня явно никогда не слышала о принципе «лежачего не бьют».
– Эй, полегче! – сказал офицер и досадливо поморщился. – Его еще допросить надобно. Полегче, я говорю! Заур, Мончи, ну-ка, поднимите его! Да обыщите как следует, а то вынет кинжал и перережет ваши поганые глотки.
Солдаты, галдя выполняли распоряжения офицера.
Юрия несли по городской улице и это тоже не привлекло зевак. Впрочем, пеломенский разведчик все равно не мог сего оценить, ибо был без сознания.
Очнулся он от обрушившейся на лицо и грудь водяной струи.
Здоровяк Даго хмыкнул и поставил пустое деревянное ведро подле себя, а руку поспешно переместил на рукоять меча. Бока и правая рука у Даго все еще болели.
Юрию очень хотелось застонать, но привычным усилием воли он подавил это недостойное желание. Вместо стона он взглянул сквозь прищуренные ресницы.
Напротив восседал на принесенном откуда-то стуле офицер. Рядом переминались с ноги на ногу два десятника, в том числе и вчерашний знакомый. Ну, и солдат в поле зрения насчитывалось десятка полтора. Заметил Юрий и троих арбалетчиков чуть в стороне.
«Вот чем они меня под ребра саданули, – запоздало догадался он. – Как же это я, раззява, проглядел арбалетчиков?»
– Очнулся, – довольно прокомментировал кто-то. – Говорю же, мы его не шибко били, ваша верность!
Офицер оставил это замечание без ответа.
Юрий открыл глаза и попробовал сесть. Получилось. Машинально потрогал грудь и ему моментально полегчало.
Он нащупал менеджер экипировки. И сразу пообещал себе: все, больше никаких лихачеств. Броню и антиполе, и пусть подавятся своими тупыми арбалетными стрелами. Пусть полягут от своих же ударов. Как там заряд? Заряд полный, как и положено.
Только лучевую шпагу отобрали, гады.
– Ну, что? – осведомился офицер донельзя скучным голосом. – Будем вставать и говорить или будем валяться?
И – в сторону, одному из солдат:
– У тебя сапоги с подковами?
– С подковами, ваша верность! – осклабился солдат. – Аккурат годятся по ребрам шуровать!
Офицер многозначительно покашлял и лениво забросил ногу за ногу.
Юрий меланхолично включил поле. Теперь обладатель сапог с подковками мог вволю пинаться. С тем же успехом и теми же ощущениями можно было пинать незыблемую гранитную скалу.
– А еще одного стула, случаем, не найдется? – спросил Юрий скучным голосом и потихоньку огляделся. По-настоящему, а не сквозь прищуренные веки.
Находился он в центре небольшого дворика, заключенного меж четырех мурованных стен. Посреди одной из стен помещались массивные ворота. Противоположная явно была стеной здания – двускатная крыша и несколько узких, похожих на бойницы оконец явственно об этом свидетельствовали. Дверей Юрий не разглядел, но особо приглядываться было некогда.
Двое солдат, повинуясь сигналу офицера, вразвалку приблизились к Юрию. Вплотную.
– Вопросов у меня для начала два, – сообщил офицер, с интересом наблюдая за реакцией Юрия. – Куда вы дели Боргу и кто вы, черт вас побери, такие? «Вы? – отметил Юрий машинально. – Он и об остальных знает?»
– Борга умер, – честно признался Юрий. – Не знаю отчего. Мы с ним даже поговорить не успели.
– А где тело?
– В лесу. Спрятано.
– Я жду ответа и на второй свой вопрос.
Юрий не нашелся что придумать с ходу.
– Ну? – голос офицера становился все более нетерпеливым. – Или помочь тебе слегка, чтоб язык развязался?
Солдаты одновременно протянули руки. Юрий хладнокровно задействовал шоковую защиту. Оба громилы, естественно, получили свое и благополучно растянулись на посыпанной гравием земле дворика. Буквально через секунду защита «схавала» три арбалетных болта – энергия летящих снарядов благополучно отвелась, а сами болты просто опали к ногам Юрия.
«С самого начала нужно было так, – подумал Юрий с легкой досадой. – Включить защиту, а не понтоваться, не махать руками-ногами… Блин, не мальчик же, а все равно дурака валяю…»
– Послушайте, как вас там, ваша верность, да? – сказал Юрий вслух подпустив в голос назидательных ноток. – Зарубите себе на носу: я ничей не пленник. Я могу весь ваш гарнизон перебить к чертовой матери, а городок этот паршивый сжечь меньше чем за полминуты. Если я сдуру зевнул вашего арбалетчика, это еще не значит, что я не в состоянии ситуацию исправить. Поэтому засуньте свои барские замашки себе в задницу. Ваше счастье: мне хочется поговорить не меньше вашего, так что пока наши планы совпадают. Но говорить мы будем не здесь и не так. Давайте, ваша верность, расстаньтесь со стулом и пойдем куда-нибудь в более подобающее место – канцелярию, каморку, казарму или куда-нибудь еще. Где я тоже смогу спокойно сесть и задавать вопросы. Доступно?
Офицер вопросительно лупал глазами. Потом беспомощно поглядел на своих подчиненных.
Оба десятника рефлекторно потащили мечи из ножен и скомандовали солдатам атаку. Солдаты неохотно пошли на Юрия. Похоже, они уже осознали, что столкнулись не просто с абстрактным чужаком-одиночкой, обычной жертвой, чья участь – сгнить на допросе. Солдатня на любом из миров легче всего верит в силу. Юрий это уяснил давно и прочно.
Не успел Юрий решить, как ему поступить – только обороняться или перейти наконец к наступательным действиям – и тут заметил, что за пояс офицера, полускрытая плащом, заткнута рукоять лучевой шпаги. И понял, что пришло время для маленькой демонстрации силы.
Он выровнял дыхание с предполагаемым темпом динамики и рванулся вперед.
Офицер, скорее всего, ничего не успел понять. Миг – и он опрокинулся на спину, вместе со стулом. А бывший пленник, обратившись на короткое мгновение в бесплотного стремительного призрака, вдруг очутился совсем в другом месте, метрах в десяти в стороне, и в руке его сиял тонкий оранжевый стержень.
В этот миг арбалетчики дали второй залп.
Для местных вояк Юрий опять на мгновение исчез, только оранжевый стержень совершил замысловатый танец, сопровождающийся тихим шипением. А когда Юрий снова замер, любой мог видеть, что рядом с ним на темно-коричневой крошке гравия валяются три перерубленных пополам арбалетных стрелы.
– Стоп! – хрипло скомандовал офицер из положения лежа. – Стоп! Не трогать его! Это распоряжение солдаты выполнили с особой готовностью.
Кряхтя, офицер поднялся. Не стал даже плащ отряхивать.
– Милости прошу в караулку, – обратился он к Юрию. Теперь в его голосе звучало приличествующее смирение. – Там поговорим.
