Сбежав в карьер, Монро сразу же наткнулся на Саломею и, не удержавшись, крепко обнял ее. Затем разжал объятия и спросил:
– Кто?
– Грэй, – ответила та.
В глазах девушки Жак ни увидел ни слезинки. Он знал, что ей не впервой терять товарищей. Как-никак четвертая кампания.
А для Жака все это было впервые. Он до сих пор тяжело переносил утрату, а когда старался об этом не думать, то впадал в какой-то полусон. Видимо, так защищалась его нервная система.
Прошло два дня с тех пор, как дольтшпиры совершали массированный налет на лагерь. Остатки отряда зализывали раны и перебирали побитую технику.
Когда стемнело, прибыл небольшой караван с продуктами. Его сопровождал лично Мастар.
– Мирного всем вечера, – вежливо поздоровался спешившийся под высокими сводами староста.
Пламя нескольких костров освещало пещеру и стоявшие в ней "скауты".
– Присаживайтесь у нашего очага, достопочтимый староста, – ответил на приветствие Вильямс. – Мы очень рады, что вы о нас не забываете. Не боитесь навлечь на себя гнев воителей из Энно-Вайс?
– Нет, они не тронут нас, если только мы не пойдем против них открыто.
Мастар присел на большой камень, прикрытый солдатской курткой.
Тут же у костра находились Фэйт, Саломея и Бонн. Они молча смотрели на огонь. Фэйт курила.
– Снаружи я видел сосем мало солдат, – заметил Мастар.
– Да, мы понесли большие потери, – сказал Вильямс и посмотрел на Монро, который сидел в стороне, уставившись в уходящую в глубь горы темную штольню.
Вошел перепачканный маслом капитан Фарнбро. Он со своими танкистами как мог восстанавливал ту технику, которую еще можно было восстановить.
– Ну что? – повернулся к нему Вильямс.
– На ходу шесть машин, но, если собрать полный комплект и заправить по полному баку, мы будем иметь только четыре машины. На этом топливе они смогут пробежать две тысячи километров.
– Понятно, – кивнул полковник. Затем он повернулся к Мастару и спросил: – А что, нельзя ли договориться с этими из Энно-Вайс о перемирии? Собственно, мы никаких претензий к ним не имеем.
– Нет, – решительно произнес староста. – Вы не нужны им живые. Они опасаются, что вы станете глазами и ушами тех, кто строил пирамиды... Пока вы здесь, правители из Энно-Вайс не могут грабить эти величественные могилы. Вы не нужны им живыми, – повторил Мастар.
– Чушь какая-то.
Монро поднялся со своего места и сказал:
– Сэр, я хочу подняться на ту гору...
– Зачем, Жак, чтобы тоже остаться там? – спросил полковник.
– Я хочу наконец разобраться, что там случилось. Ведь это я послал туда людей. В том, что они погибли, есть и моя вина.
– Это война, Жак, и на войне солдаты, к сожалению, погибают. Я не хочу, чтобы нас стало еще меньше.
Монро не смог ничего возразить и стоял молча.
Возле "скаутов" суетились солдаты. На сооруженных своими руками носилках они переносили в пещеру боекомплект, сохранившийся на машине Грэя.
Бонн и Саломея пошли к ним, чтобы распорядиться лишними коробами с патронами. Они поднялись в кабины, и вскоре на "скаутах" засвистели набиравшие обороты генераторы. Машины встали на колено и опустили манипуляторы, чтобы удобнее было добраться до пушек.
– Хорошо, – произнес полковник, не оборачиваясь. – Кого ты возьмешь с собой?
– Луща и Шапиро, – глухо ответил Жак.
– Иди и держи связь.
– Есть, сэр, – живо ответил Монро и закинул на плечо винтовку.
Нагруженные боеприпасами и завешенные сеткой, защищающей от приборов инфракрасного и электромагнитного наведения, Монро, Лутц и Шапиро вышли из карьера. Часовой на последнем посту пожелал удачи, и вскоре они уже растаяли в темноте.
Впереди была только неизвестность и мелкий моросящий дождь, который стал усиливаться, едва только группа вышла на открытое место.
Жак шел первым, за ним – Тони Лутц. Монро взял его с собой не случайно. Этот солдат обладал отличной реакцией и вообще был Жаку симпатичен. Лейтенанту казалось, что он может положиться на Тони, поскольку за его плечами была не одна кампания.
Шедший замыкающим Ральф Шапиро имел опыт передвижения в горах и производил впечатление надежного бойца. Хотя он был всего лишь рядовым, в отсутствие командиров солдаты признавали его лидерство Этот молчаливый парень, когда его ни спроси, всегда знал, что нужно делать
В довершение ко всему и Луге и Шапиро сами напросились на это задание, сказав, что если Монро решит сходить на гору, то они не прочь составить ему компанию.
Под ногами хлюпало. Когда дождь стал стихать, группа уже спустилась в низину. Высокая трава цеплялась за ноги и затрудняла движение.
Тем не менее Жак почувствовал себя лучше. Быстрая ходьба разогнала кровь и согрела его. Мысли, хаотически метавшиеся в голове, наконец систематизировались и приняли отчетливую форму. Теперь Монро осознавал, что пытается думать сразу о нескольких вещах.
Во-первых, о том, что их ждет на изрезанной ходами вершине горы. И это было естественно – ведь там их могло ждать все, что угодно.
Во-вторых, Жак думал о Саломее. Несмотря на то что смерть бродила по пятам, он не переставал думать об этой девушке.
И в-третьих, в памяти постоянно всплывали обрывки из письма сержанта Василия В частности, инструкции по применению карты, которую Василий составил, путешествуя по долине Энно-Вайс, Если использовать предложенную им систему координат и расшифровок, где-то на западе, в море, находилось некое сооружение, напоминающее стартово-посадочный модуль.
Почему Василий шифровал карту и не писал все открыто, было непонятно, однако наверняка у него были на это причины.
Дождь прекратился как-то сразу. С гор подул холодный ветер и принес редкие снежинки.
Жак сбавил шаг, прошел еще несколько метров и остановился. За его спиной стояли Лутц и Шапиро.
– Нужно отметиться у полковника, – тихо произнес Монро, повернувшись к ним. Он говорил еле слышно, но солдату поняли, о чем речь.
Монро достал рацию и, нажав кнопку вызова, одновременно убрал громкость динамика.
– Полковник Вильямс – слушаю...
– Это я, сэр, лейтенант Монро. Мы прошли примерно половину пути... Пока все тихо. В следующий раз выйду на связь у подножия горы, перед подъемом.
– Хорошо... – отозвался полковник. На этом сеанс связи был закончен Жак убрал рацию в непромокаемый карман и, повернувшись к солдатам, спросил:
– Ну что, готовы?
– Да, сэр.
Монро не сразу понял, что это ответил Шапиро. У них с Лутцем был одинаковый рост, а в маскировочной сетке все трое выглядели одинаково, как болотные кочки.
– Мы готовы, сэр, но, если вы не возражаете, я пойду первым.
– Хорошо, Ральф, я не возражаю. Честно говоря, я вижу не дальше собственного носа.
– Только вы, сэр, определите мне направление – по компасу.
Монро включил находившийся на запястье прибор, и тот загорелся тонкими линиями голубоватой подсветки.
– Нам во-он, туда, – Жак взял руку Шапиро и вытянул в нужном направлении.
– След, взят, – шутливо доложил солдат и пошел в указанном направлении. Монро двинулся за ним, Лутц – замыкающим.
Так они брели по мокрой траве в течение десяти минут, пока Шапиро не остановился. Жак едва не натолкнулся на него в кромешной темноте.
Он хотел спросить, чем вызвана внезапная остановка, однако вовремя заметил, что Ральф целится в темноту из винтовки и медленно поводит ею из стороны в сторону.
"Ах вон оно что", – догадался Монро и облегченно вздохнул. Шапиро просто просеивал местность через спектральный прицел.
"Надо мне вести себя спокойнее, – сказал себе Жак, – вон Лущ, за все время не проронил ни слова. Хотя молчуном его назвать нельзя. Стало быть, он спокоен".
Шапиро постоял еще с минуту, а затем продолжил движение.
Жак ступал за ним след в след, и в какой-то момент ему стало казаться, что он чувствует темноту так же хорошо, как и Ральф. Теперь он не шел наобум, а ясно представлял, на каком расстоянии от него идет Шапиро. Жак не успел понять, стоит радоваться этому открытию или нет. Он ощутил некую, пока еще нечеткую и размытую волну угрозы.
Тревожное чувство нарастало, тем не менее Жак усилием воли заставлял себя идти дальше. Ему не хотелось думать, что это всего лишь страх.
Внезапно Шапиро остановился. Теперь он не был похож на опытную борзую, нюхающую воздух. Он стоял замерев, будто схваченный фотовспышкой, не довершив начатого движения.
Монро замер тоже.
Опасность была настолько близкой, что лейтенант ее отчетливо чувствовал. Ощущение ни с чем не сравнимого ужаса накатилось на него холодной, промозглой волной.
И вскоре Монро увидел их.
Они медленно плыли над мокрой травой, едва не касаясь ее. Изогнутые крылья отливали тусклой синевой, и их кромки были остры как бритва. Точно таким крылом "скаут" Грэя был едва не перерублен пополам.
Ветер перестал шуметь, и воцарилась полнейшая тишина. Дольтшпиры бесшумно струились, и трудно было даже сосчитать, сколько их – сто, а может, тысяча.
