Ветер перестал шуметь, и воцарилась полнейшая тишина. Дольтшпиры бесшумно струились, и трудно было даже сосчитать, сколько их – сто, а может, тысяча.
Это была гарантированная гибель всех, оставшихся в каменоломне. Гибель всех, если их не предупредить.
А между тем враждебная сила продолжала свое бесшумное течение. Дольтшпиры шли справа, слева, проходили сверху, принимая замерших солдат за три замшелые глыбы и аккуратно их огибая. Иногда они вздрагивали, как потревоженные скаты, поворачивались к разведчикам носами, но затем продолжали путь. Видно, остроты их обоняния не хватало, чтобы определить человека наверняка.
Последние Дольтшпиры миновали трех обратившихся в камень людей и исчезли в стылом мраке ночи с грацией морских существ, парящих над океанским дном.
Оцепенение стало отпускать Жака. Негнущимися пальцами он достал рацию и надавил кнопку вызова.
Прошла секунда, другая... целая вечность, но никто не отзывался.
"Неужели все кончено?! Неужели я не успел?!" – опалила мозг Жака страшная убийственная мысль.
– Вильямс – слушаю... – спокойно отозвался командир. Его голос прозвучал так буднично, будто он донесся из далекого прошлого.
– Сэр, это вы? – переспросил Жак, все еще не веря, что это голос Вильямса.
– Да, Жак, это я. Что нового?
Что нового?! На мгновение Монро всерьез испугался, что так и не сможет предупредить полковника. Какая-то неведомая сила вязала его волю, заставляя мычать и мямлить.
– Их много, сэр! Они идут к вам!
– Кого, Монро?! Пехотинцев?!
– Дольтшпиры – их сотни... Уходите, сэр! Уходите в штольни!
Полковник оборвал связь, и было неясно, началась ли атака на каменоломню или же он стал готовиться к отражению нападения.
Однако следовало идти дальше. Возвращение назад не имело никакого смысла: до начала атаки все равно не успеть, а ввязываться в драку, стоя на открытом месте, значит просто подставлять лоб.
– Давай, Ральф, – скомандовал Монро, и солдат бодро зашагал вперед, как будто ничего не произошло.
Монро старался не думать о судьбе своих товарищей, оставшихся в лагере, но это было нелегко. Все трое напряженно ждали грохота разрывов и частого стука автоматических пушек, но пока все было тихо.
Костер мирно потрескивал, а пришедший в гости Мастар о чем-то вполголоса беседовал с Вильямсом.
Капитан Фарнбро сидел рядом и вытирал ветошью руки.
Полчаса назад ему и его людям удалось заменить на "скауте" Саломеи пушку. Вместо роторной была поставлена танковая, существенно уступавшая прежней по мощности, зато более экономная и имевшая достаточный запас патронов.
Сейчас хозяйка робота ходила вокруг своей машины и все не могла привыкнуть к новому виду манипулятора – установленная пушка не уместилась под броневыми щитками и часть ее механизма торчала снаружи. Впрочем, это не было столь уж важно. Как показали последние события, броня здесь не имела большого значения, ведь выпушенные с дольтшпиров снаряды легко прошивали даже камни и увязали в гранитных стенах, словно в густой грязи. Запищала рация1.
– Вильямс, слушаю... – спокойно ответил полковник и вдруг подскочил с камня, словно подброшенный пружиной.
Вильямс еще ничего не успел сказать, но лейтенант Хафин уже поняла, что случилось что-то чрезвычайное.
– Боевая тревога! Капралы, отозвать все посты и немедленно начинайте разворачивать минную сеть по всему периметру карьера! Быстро! До массированного налета у нас всего несколько минут! Фарнбро, все живые машины загоняйте внутрь!
Эхо еще не смолкло под сводами пещер, а немногочисленные бойцы отряда уже развили бешеную активность, выбегая наружу с минными ящиками, освобождая дорогу для въезда танков и одновременно готовя позиции внутри пещер.
Всем было ясно, что этот бой придется принять в штольнях, поскольку только в этом случае оставался шанс на выживание.
"А как же Монро? Успел ли он уйти достаточно далеко?" – мелькнула у Саломеи тревожная мысль. Между тем она действовала как автомат. Забравшись в кабину своей машины, тут же связалась с подчиненными:
– Фэйт, подходи к первому входу, ты, Бонн, – ко второму, а я прикрою третий.
– Он слишком большой, Салли! Одной тебе не удержать.
– Уж как-нибудь справлюсь. Будем бить их только внутри, наружу не выходить ни в коем случае.
На этом обсуждение было закончено, и тяжелые машины стали разбредаться по огромному залу, обходя каменные завалы и пропуская мельтешащих под ногами пехотинцев. Костры уже почти погасли, и "скаутам" пришлось освещать территорию своими мощными прожекторами.
Вскоре роботы заняли выбранные позиции.
Вильямс вбежал в пещеру и, окинув взглядом пространство предстоящей битвы, одобрил расположение "скаутов".
– Отлично, девочки! – прокричал он в переговорное устройство и снова выскочил в карьер.
Дымя синими выхлопами, вползло четыре танка. Пехотинцы указывали им места, и машины задним ходом втискивались в глубокие ниши. Это существенно уменьшало их сектор обстрела, зато надежно прикрывало от атак дольтшпиров.
Наконец в пещеру стали забегать солдаты. Последним оказался полковник Вильямс. В одной руке он держал рацию, а в другой пульт для подрыва минной сети.
Несколько солдат бросились в спешке топтать кострища, а полковник отдал приказ по рации:
– "Скауты", тушим свет...
Прожектора погасли, и все вокруг провалилось в, черную мглу.
Саломея включила инфракрасный сканер и сразу увидела яркие жерла остывавших костров, оранжевые струи теплого воздуха, обозначавшие ниши, где прятались танки, и отдельных выглядывающих из укрытий пехотинцев. Они маскировались лучше всего.
Потянулись минуты ожидания. Акустические ловушки выхватывали всякий подозрительный шорох, но это не был знакомый звук рассекаемого воздуха. Снаружи продолжался дождь с сильными порывами холодного ветра. Где-то капала вода, шелестели осыпавшиеся камешки, но это не были дольтшпиры – это была сама природа.
"Интересно, а куда девался городской староста? Неужели побежал домой? – подумала Саломея. – С другой стороны, он местный – знает все тропинки".
Отключив сканер, лейтенант Хафин стала смотреть в темноту через открытые броневые шторки. Все равно броня не спасает, закрываешь ты створки или нет. А от шальной пули своих защитит кованое стекло.
"Ну и где же они? Скорей бы уж появлялись", – торопила противника Саломея. Ожидание в кромешной тьме было непривычным. Сидеть в подобной засаде ей еще не приходилось.
"Зато в пятой кампании я буду совершенным асом", – решила Хафин и тут же обозвала себя "самонадеянной сучкой". Затем переправила эту характеристику на "сучку-оптимистку".
И снова острая, как игла, концентрация и изнуряющее ожидание.
Всякие глупые мысли мелькали в напряженном мозгу Саломеи, ее сознание требовало разрядки, однако само существо пилота Хафин состояло из туго натянутых стальных струн.
Саломея продолжала всматриваться в темноту, в конце концов от напряжения перед ее глазами стали расплываться круги и мелькать какие-то пятна.
Это было очень некстати. Неужели она не выдержала?
– Салли... – прозвучал голос Фэйт. – Кажется, я схожу с ума. Перед глазами в темноте какие-то разводы.
– Спокойно, Фэйт... Сэр? Вы нас слышите?
Полковник еще ничего не успел ответить, как Саломея почувствовала – что-то царапает корпус ее "скаута". Это был неприятный звук, как будто острием гвоздя водили по стеклу.
Догадка еще не успела перевариться в мозгу Саломеи, а ее рука уже ударила по клавише внешнего освещения.
Яркий свет ударил в темноту и... не пробил ее, наткнувшись на целый рой или доже косяк непонятных существ, медленно плавающих в толще воздуха.
"Они похожи на мант – черных крылатых рыб" – пронеслись вдогонку новые образы. Однако пушки с обоих манипуляторов уже соревновались в стремлении разорвать врага на куски, и, вторя им, захлебывались злостью орудия двух других "скаутов".
Дольтшпиры показывали чудеса рваного непредсказуемого полета, но снаряды и пули были везде, и яркие вспышки сгоравших врагов слепили, словно праздничные петарды. Вместе с тем Саломея чувствовала, как в ее машину впиваются заряды и с чавкающим звуком проходят насквозь.
"Только бы не в патронные транспортеры!" – просила она, поскольку это привело бы к остановке пушек.
Огонь велся со всех направлении и уже несколько раз по кабине "скаута" пробегали дорожки "своих" пуль. Однако Салли этого не боялась, опасаясь лишь гранаты из лаунчера.
Время напрочь исчезло из ее сознания, и Хафин удивилась, когда вдруг замолчала штатная пушка. Ее патронный короб опустел, и только танковое орудие продолжало бить в поредевшего врага.
Между тем уцелевший противник стал уходить. Последние побитые дольтшпиры ускользнули в широкий проход, но один из них не смог подняться и взорвался.
В огромной пещере воцарилась тишина, нарушаемая только осыпающимися с потолка камешками.
