– А теперь?
– Теперь? Вы не ошиблись, вас действительно преследовали ящеры. Их разведчики неожиданно появились на нашей территории. Они обнаружили неизвестный раньше проход в горах. Сейчас там идет бой.
– Теперь понятно, зачем нужна девятая дивизия. Курфюрст вздохнул.
– Потребуется не только девятая. На нашей стороне преимущество в оружии, но ящеров слишком много.
Шеген кивнул. Курфюрст снял очки и отложил указку. На его лбу обозначились морщины.
– Однако самое печальное не в этом. Буду с вами откровенен. Главная беда в том, что некоторые наши соседи только обрадуются, если Поммерн не устоит. И даже помогут нам не устоять.
– Пресветлая Покаяна? – спросил Шеген.
– Да. И эмираты.
Шеген еще раз взглянул на карту
– Это же глупо. Вслед за Поммерном ящеры могут хлынуть в другие государства. В ту же самую Покаяну.
Неожиданно Бернар Второй улыбнулся так, как не умеют улыбаться плохие люди: и грустно, и весело одновременно.
– А межгосударственные отношения и не определяются разумом. Чувствами – да, выгодой – сколько угодно. Но вот разумом – только изредка, по случаю. И уж совсем никогда такие отношения не строятся на морали. В общем, сегодняшняя выгода перевешивает завтрашние убытки.
Шеген некоторое время молчал, находясь под впечатлением не столько слов этого государя, сколько его улыбки.
– На что же вы рассчитываете? – наконец спросил он. Курфюрст пожал плечами.
– Прежде всего – на свои дивизии, разумеется. Поммерн может и выстоять. Многое зависит от всяческих обстоятельств.
– И одно из этих обстоятельств – я?
– Безусловно.
– Мне пока трудно понять, чем могу быть полезен. Но я готов.
Курфюрст вздохнул и отпил глоток вина.
– Прошу вас не торопиться с решением, монсеньор, – сказал он. – Будет лучше, если вы сделаете осознанный выбор. Хочу обратить ваше внимание вот на что. Видите ли, Поммерн отнюдь не является идеальным государством. У нас есть и тюрьмы, и бедность, и невежество. Законы не слишком совершенны, к тому же не всегда исполняются. Поэтому далеко не все ваши коллеги с корабля «Фламинго» согласились делиться с нами знаниями, опасаясь, что могут принести этим не столько пользу, сколько вред. Многие предпочли погрузится в... анабиоз. Кажется, так это называется.
– Вполне их понимаю, – сказал Шеген. – В более спокойные времена, вероятно, и я бы так поступил. Но не сейчас, когда идет война. Нельзя оставаться безучастным, если есть шанс как-то уменьшить размеры трагедии. Итак, чем могу помочь? – Информацией.
– Какой?
– Насколько я могу судить, межзвездный корабль способен остановить войну. Это так?
– Несомненно.
– Вы могли бы вычислить время появления у Терраниса очередного звездолета?
– В принципе – да.
– Почему только в принципе? Вы же знаете время появления в нашем мире двух кораблей, следовательно, целых две точки отсчета у вас есть. Вероятно, вы осведомлены о том, какой корабль следовал за вашим «Альбасете», с какой скоростью и на каком расстоянии. Разве не так?
– Так.
– Чего же не хватает? Шеген невольно улыбнулся.
– Всего лишь сведений о неравномерностях течения времени в двух Вселенных.
– Время действительно может течь неравномерно?
– Да. Так же, как и река. Только у реки времени мы не видим берегов, и у времени нет инерции. Поэтому изменения скорости не ощущаются.
– Но как же тогда узнать, что время течет неравномерно? – удивился курфюрст.
– Никак. До тех пор, пока из одной реки не удастся увидеть другую.
– Погодите, погодите... Эге! Да ведь сейчас-то как раз это возможно! И именно вы это можете сделать, поскольку совсем недавно из одной реки перенеслись в другую. Или я опять чего-то не учитываю?
– К сожалению. Я могу определить разницу во времени только на нынешний момент. Но не на будущее.
– Иначе говоря, неизвестно, какой будет скорость течения каждой из рек за ближайшим поворотом? Я правильно понял? – Да. Совершенно верно. За ближайшим поворотом одна река может ускориться, а другая – замедлиться.
Курфюрст покачал головой.
– Из чего следует, что нельзя рассчитывать на помощь Земли.
– Нельзя. Поскольку неизвестно, когда она подоспеет. Но, разумеется, ваш дежурный передатчик должен работать постоянно...
– Передатчик чего?
– Передатчик радиосообщений, – удивился Шеген.
– Это невозможно, – усмехнулся Бернар Второй. – Радио мы еще не изобрели.
– Как – не изобрели? Что же, вы оказались на Терранисе без радио?
Курфюрст усмехнулся одной половиной лица.
– Наши предки появились здесь не только без радио, но даже без одежды. Так же, как и вы.
– Вот как? – сказал Шеген. – Что ж, теперь ваша очередь, ваше высочество. Спрашивайте.
– Кто вы, сударь?
– Шеген Джумагулов, астронавигатор транспортного звездолета «Альбасете».
– Как вы оказались на Терранисе раньше своего корабля?
– Мы оставили «Альбасете» на орбите и высадились на планете Кампанелла, население которой вдруг взяло да исчезло. Мы с Эвартом нашли в пустыне космический катер и решили его обследовать. С опоры катера на меня свалилось что-то черное, вот и все. Дальше я не помню.
– Не чувствовали ли вы запаха паленых волос?
– Да, было. И голову словно ожгло.
– Тогда все понятно. Охота еще продолжалась, – сказал Бернар Второй.
– Какая охота? На кого?
– На людей. Видите ли, Кампанелла и есть родина наших предков. Именно оттуда они попали на Терранис
– Вот, значит, куда вы переместились... И как это произошло?
– Сударь, все-таки съешьте что-нибудь. Вам надо восстанавливать силы.
– Аппетит пропал.
– Ну что же, слушайте. В один не слишком прекрасный день на Кампанелле появились странные черные сгустки неведомой материи... Точно даже не знаю, как их описать.
– Ну, теперь я представляю. Курфюрст развел руки.
– Тогда и рассказывать особо нечего. Эти сгустки поглощали людей, животных и даже растения до тех пор, пока население Кампанеллы не превратилось в население Терраниса. Вот, собственно, и все.
– Но как же вы за каких-то пять лет дошли до всего этого?
– Дошли до чего?
– Ну... до феодализма. Костры, войны... Кошмар. Курфюрст помрачнел.
– Реки времени действительно текут с разной скоростью, как вы только что объяснили. Мы шли к этому отнюдь не пять лет.
– Вот как? А сколько?
– Более восьмисот.
– Восьмисот? – ошеломленно переспросил Шеген.
– Более восьмисот тридцати девяти, если быть точным. И поверьте, сударь, сейчас у нас не самые страшные времена. Бывало и похуже. А вот что в это время поделывала мать-Земля, чем вы помогли? Мы-то, нынешнее поколение террян, слава богу, попривыкли, мы родились здесь, иных порядков и не знаем. Но представьте, что чувствовали те тринадцать миллионов мужчин, женщин, детей, нагишом выброшенных в те самые места, где мы с вами имеем честь пребывать? Они не имели самых элементарных навыков выживания в условиях дикой природы, давно потеряли привычку к нудному и тяжелому физическому труду. Уверяю, даже ходьба босиком была для них пыткой. Держу пари на свою корону, они поминутно смотрели в небо... Да, наши предки одичали. Но где были тогда вы, монсеньор де Альбасете? Вы, ваш товарищ Эварт Виттон, ваши легендарные звездные корабли?
Некоторое время Шеген подавленно молчал. Потом сказал:
– Простите, я не представлял, что неравномерность времени так значительна.
Курфюрст помассировал свои виски.
– Да я – тоже. До сегодняшнего дня. Пустяки, не стоит извинений. Это я должен просить прощения за свою горячность. Мне-то давно известно, что у вас время течет медленнее, чем у нас. Но я хотел бы вернуться к вопросу о звездных кораблях Земли. Понимаете, для нас крайне важно знать, не появится ли в обозримое время у Терраниса хотя бы один из них, существует ли хоть малейшая надежда. Без этого нас ждет кровопролитная война, и, быть может, не одна. Скажите, не шел ли вслед за вашим «Альбасете» еще какой-нибудь корабль?
– Да целая вереница! Сначала «Звездный Вихрь», затем «Цинхона», потом... потом «Гамамелис», кажется.
– Прекрасно. Как вы думаете, способен ли звездолет уцелеть после перемещения? В принципе?
– Не знаю. Два звездолета уже погибло, так?
– Увы.
– Плохо. Одно могу сказать. Если не выдержит «Звездный Вихрь»...
– Он самый большой?
– И самый мощный. Это тяжелый крейсер Объединенного Космофлота Солнца. Так вот. Если и он не сумеет сохраниться, то на очень долгое время о какой-то помощи извне следует забыть. Но если «Вихрь» и уцелеет, то все равно разница во времени такова, что ждать его следует не через месяц и не через два. Такое предсказание я рискну сделать.
Курфюрст сморщился, одним глотком допил вино, сложил ладони и оперся о них подбородком. Он был разочарован и не скрывал этого. Ему явно не хотелось расставаться с надеждой, пусть самой минимальной.
– Неужели никаких шансов? – спросил он.
