– Да ладно, – вздохнул голландец. – Все так называют. Тебе сколько сахару, Лу? Никак не запомню…
Работу водометов лучше всего было слышно внизу, в трюме. Тихий гул никогда не покидал дежурку машинного отделения, разве только у причала.
– Подумать только – машина времени! Это же… – Слэш Бегемот развел руками, не в силах выразить свои чувства.
Ларри, развалясь в кресле, невнимательно листал журнал «Турбина».
– Да она с приветом, Оскар. Военные ее поэтому и продали Капитану.
Слэш не понял.
– Что значит «с приветом»?
Ларри отложил «Турбину».
– А ты не знаешь? Капитан, вроде, объяснял… Хотя, вас тогда еще не было. В общем, она работает только назад, в прошлое. Относительно нынешнего года. Прыгнул сегодня, пробыл в прошлом месяц, возвращаешься ровно через месяц после старта, и никак иначе. Понял?
Слэш кивнул:
– Фиксированный сдвиг, ясно.
– Вот. А прыгать можно только на тринадцать лет. Ровнехонько, ни больше, ни меньше. Или на двадцать шесть, если в два приема. Три приема – тридцать девять, и так далее.
– Почему? – изумился Бегемот.
– Откуда я знаю? С приветом машина. Бракованная. Намудрили, небось, военные, сами не расхлебали. Но это не все. Ты заметил, что многие из нас одногодки? Мне, тебе, Крису, Марку, Лу, Бруно и Арчи по двадцать шесть лет, Капельке, Питеру и Вану по тридцать девять, а Капитану – пятьдесят два. Улавливаешь?
– Ого! Тоже привязка к цифре «13»?
– Точно! Машина переносит только те живые организмы, возраст которых кратен тринадцати годам. Плюс-минус несколько месяцев. Так что у нас не так много времени. До конца лета.
Слэш покачал головой. Действительно, с приветом машина!
– Стоп, Ларри! А Юстас? Как с ним?
– Ему шесть с половиной лет. Тринадцать пополам.
– А-а…
Ларри усмехнулся:
– Вот такие дела. Честно говоря, я не уверен, что это ВСЕ ее заскоки. Думаю, есть и другие. Поживем – увидим, прав я или нет.
– Внимание, команда! – прозвучал по внутренней связи голос Капитана Фло. – Начинаем первый прыжок!
Заслышав голос хозяина Юстас проснулся, взлетел по кормовому трапу, пересек палубу четвертого уровня и вошел в рубку, зевая на ходу.
Мир на мгновение померк, а потом пасмурный день и легкое волнение сменились безудержным летним солнцем и полным штилем.
Оскар Слэш прилип к иллюминатору. За стеклом была резиновая лодка и конец двадцатого века, девяностые годы, середина лета.
– О'кей, ребята, все в норме, эта штука работает, – сообщил Капитан Фло. – Дальнейшие прыжки без предупреждений. Поехали!
Снаружи раз за разом темнело, волны и ветер то и дело меняли силу и направление, солнце то сияло посреди бездонной голубизны, то пряталось за лохматыми сахарными облаками, то терялось за сплошной пеленой свинцовых низких туч. Раз «Орхидею» омыл неистовый летний ливень, а раз попали в бешеный шторм: огромная волна пихнула судно в левую скулу, столкнула с крыльев и посадила брюхом на воду, но в следующую секунду, тринадцатью годами раньше, «Орхидея» вновь поднялась на крылья.
Раз совсем рядом мелькнул пароход, оставляя длинный шлейф дыма и копоти; позже вдали на миг поднялись высокие мачты какого-то парусника, а за кормой все время маячила резиновая лодка с единственным человеком, вцепившимся в весла.
Оскар, заметивший лодку, так и не сообразил сначала, что она тащится вслед за «Орхидеей» сквозь времена.
Наконец, прибыли. Солнце жарило как встарь, затихли водометы, «Орхидея» легла днищем на воду и неспешно заскользила по легкой ряби семнадцатого века.
Фло, Питер, Капелька и Юстас вышли на палубу.
– Красиво, черт возьми, – вздохнул Фло. – Даже дышится, вроде бы, легче.
Море было синее-синее, почти как дома, в двадцать первом веке.
– Да уж, – заметил Эрвин. – Наслаждайся. Ни тебе смога, ни тебе нефти…
Юстас вдруг, рыкнув, рванулся на корму, встал на задние лапы, оперся на леер и залаял.
Невдалеке лениво покачивалась ярко-оранжевая резиновая лодка; в ней стоял человек и отчаянно махал курткой.
– Гм… – оторопел Капитан. Резиновая лодка в семнадцатом веке? Или что-то неладно с машиной?
– Кэп, лодка за кормой! – прокричал кто-то снизу, со второго уровня.
– Вижу, – отмахнулся Фло, направляясь в рубку.
– Все наверх! Кертис и Лу – принять человека!
«Орхидея» величаво развернулась и медленно сблизилась с лодкой.
Через минуту Кертис привел наверх перепуганного паренька-подростка; Лу втаскивал злополучную полуспущенную лодку на корму второго уровня.
Фло подозрительно рассматривал пришельца. Рыжая шевелюра, спасательный жилет, шорты, шлепанцы… Сын какого-нибудь рыбака из припортовых районов, наверное.
– Тебя послал Бейкер? – жестко спросил Капитан. – Отвечай!
Мальчуган съежился:
– Какой Бейкер? Я от родителей сбежал… А лодка лопнула. Старая уже…
– Как тебя зовут?
– Слава… Слава Лебедев.
Капитан удивился:
– Русский, что ли?
– Угу, – промычал парень. – Эмигрант.
– Сколько же тебе лет, эмигрант?
– Тринадцать…
Сходится возраст-то! Фло переглянулся с Питером.
Вряд ли Бейкер послал бы такого сопляка… – думал Капитан. – Да и что он знает о машине? Ничего, кроме того, что я купил что-то у министерства обороны.
– Что делать, Капитан? Мы почему-то приволокли его с собой.
Питер поедал Капитана единственным глазом.
– Кажется, я знаю, – сказал вдруг Оскар Слэш. Все взглянули на него.
– Нас было одиннадцать плюс Юстас. До тринадцати одного не хватало. Вот и зацепили ближайшего, кто подошел по возрасту. Эта машина свихнулась на цифре «13», Кэп. Ей-ей.
Капитан хмыкнул. А ведь верно! Молодец, Бегемот, голова варит. Ну, и что делать? Отправить пацана назад (или – вперед, хрен теперь разберешься). Ищи потом тринадцатого в экипаж. Не приведи Господь, Бейкер узнает. У него везде уши, а информация имеет свойство просачиваться…
«Оставлю, – решил Капитан. – Все едино, говорит, сбежал. А вернемся, еще спасибо скажет. Сдадим его прямо родителям под крылышко…»
– Эй, Слава!
Парень вытянулся. «Не отправляйте меня домой, дяденька», – читалось в его взгляде.
– Зачисляю тебя юнгой! Марш на камбуз к Ван Баттуму! Все вопросы к нему!
Бирюзовая волна Карибского моря мягко шлепала «Орхидею» в белоснежный бок. Легкий ветер гулял над миром, покачивал упругие усы антенн над рубкой. Черный флаг с черепом и скрещенными костями развевался на голо-стеньге над короткой, в сажень всего, мачтой. Флаг совершенно игнорировал ветер, ибо был лишь голограммой, как и сама стеньга. Она потому и называлась «голо-стеньгой».
Ван Баттум, свесив ноги с кормовой палубы «Деи» (правой секции тримарана. Левая звалась «Орха»), пристально наблюдал за пузатым пестрым поплавком. Справа от него стояло ведро с белым трафаретом «Веселого Роджера»; в ведре плескалось несколько рыбин. Рядом чинно восседал сэр Юстас, виляя хвостом и вежливо облизываясь. С другой стороны устроился Слава, негромко насвистывая модную телемелодию минувшей недели, которая наступит только через триста с чем-то лет. В рубке «Деи» возились Питер и Слэш – настраивали систему лазерного наведения.
Поплавок нырнул, леска натянулась, словно струна, Ван Баттум сноровисто подсек.
– Оп-ля!
На крючке трепыхался небольшой тунец.
– Твой, сэр Юстас. Маловат для котла.
Кок небрежно подбросил рыбину; Юстас привстал на задние лапы…
«Клац-клац!» Рыбий хвост исчез в объемистой пасти. Нюф облизнулся не без благодарности.
Поплавок снова закачался на волне.
Очередная поклевка была гораздо мощнее. Ван вцепился в удилище обеими руками.
– Эй! Слава! Сачок!
Юнга изготовился. Удилище выгнулось правильным полукругом; пластик тихо запел, но пока выдерживал. Из воды показалась серая голова с растопыренными жабрами. Размером голова была с добрую дыню.
– Ого! – присвистнул Слава.
Сверху как раз спускались Питер и Бегемот.
– Чего свистишь, юнга? – неодобрительно заметил Зборовски. На борту свистеть положено только двоим: боцману и ветру!
Слава не растерялся:
– Так точно, сэр! Больше не повторится, сэр! Извините, клюет, сэр! – и схватился вновь за подсаку.
И тут засвистел тот, кому положено – боцман. Пронзительный звук дудки сменился зычным голосом:
– Все по местам, бездельники! Паруса слева! Трам-тарарам!
Ругался Капелька исключительно для порядка, по старой морской традиции.
Плененный тунец забился в сачке, разбрасывая сверкающие на солнце жемчужины брызг.
– На камбуз, живо! – скомандовал кок.
Питер и Бегемот уже убежали; Юстас исчез еще раньше.
Команда занимала места. Капитан и Зборовски – в ходовой рубке; сюда же, на всякий случай, вызвали и юнгу. Капелька, Дейзи и Мортимер – в боевой рубке третьего уровня. Арчи и Слэш – в рубке «Орхи», слева; Лу и Кертис – справа, в «Дее». Ларри дежурил в трюме, у машин; кок с Юстасом остались на втором уровне.
