– Это еще что такое? – изумился Рэмит. Он тяжелым взглядом уставился на двух инопланетян. – Галлюцинация, конечно, – поразмыслив, ответил он сам себе. – Вот к чему приводит моя повышенная чувствительность.
А два инопланетянина, то есть галлюцинация, продолжали свой путь, как ни в чем не бывало. Рэмит мысленно охватил взглядом всю свою жизнь.
– Все это мешок с дерьмом, – констатировал он. – Рэмит всю жизнь вкалывает, и что же он получает взамен? У него неприятности с ментами, подруга его бросает, бросает жена, и в конце концов у него начинаются галлюцинации, и какие – инопланетяне! До чего же я могу докатиться?
– Я собираюсь сделать вот что, – заявила графиня Мельба. – Я собираюсь взять с вас залог.
– Боже всемогущий, как вы мне надоели! – воскликнул граф Мельба. – делайте что угодно, только оставьте меня в покое!
– Я больше не верю в вас, – грустно сказала графиня.
В тот же миг граф Мельба растворился в воздухе, превратившись в бесплотное существо, и насколько мне известно, таким он и остался до конца своей жизни.
Мишкин вспомнил кое-что, случившееся с ним, когда он был мальчишкой и жил на ранчо близ Абилены. Но он не стал вдаваться в подробности, так как не видел в этом пользы при нынешних обстоятельствах.
– Можно висеть на волоске от самой ужасной смерти, – ни с того, ни с сего изрек робот, – и испытывать смертельную скуку.
– Можно испытывать то же самое, слушая тебя, – сказал Мишкин.
Внезапно лес кончился. Это произошло в результате воздействия флорального эквивалента копыт и челюстей, нанесших окрестностям такой урон. Но это ерунда, продолжим наш путь без всякого леса.
Мишкин очутился на огромной стоянке для автомашин. Она была бежевого цвета, с зелеными и желтыми полосами. Счетчики были выкрашены в розовато-лиловый цвет, а измятые обрывки газет были ярко-красного цвета и цвета бронзы. Это была стоянка что надо.
– Похоже на стоянку для автомашин, – заметил Мишкин.
– Правда, похоже? – обрадовался граф Мельба, подкручивая кончики длинных светлых усов. – Это напоминает мне одну интересную историю. Один из моих приятелей гостил у своего друга в Серрее. Точнее, в Костуольце. На ночь он удалился в комнату, в которой, как поговаривали, водились привидения. Мой приятель решил, что это довольно пикантно, но, разумеется, не верил в эту чепуху. Никто в это не верит. Так вот, мой приятель поставил рядом с кроватью оплывшую свечку – там, знаете ли, не было электричества, вернее, оно было, но внезапная буря разнесла все к чертям. Находясь в прекрасном расположении духа, мой приятель начал готовиться ко сну, как вдруг…
– Простите, – сказал Мишкин, – а вы кто такой?
– Граф Мельба, – ответил граф Мельба. – Но вы можете звать меня просто Кларенс. Терпеть не могу все эти титулы. Но – вы простите меня, мне кажется, я не расслышал вашего имени…
– Потому что я его и не называл.
– О, послушайте, это великолепно! Оригинал?
– Был когда-то.
– Просто великолепно!
– Меня зовут Мишкин, – сказал Мишкин. – Простите, а вам не встречался здесь робот?
– Честно говоря, нет.
– Странно, он вдруг исчез ни с того, ни с сего.
– Ничего странного, – возразил граф. – Всего минуту назад моя жена заявила, что больше не верит в меня – и вот пожалуйста, я просто исчез. Это тоже вам кажется странным?
– Очень странным, – ответил Мишкин. – Но я полагаю, что такие вещи возможны.
– Я тоже так считаю, поскольку это только что произошло со мной. Но вообще чертовски странная штука, это исчезновение.
– А на что это похоже?
– На пальцах это трудно объяснить. Нечто вроде бесплотности, вы понимаете, что я имею в виду?
– Куда же он делся, – пробормотал Мишкин. – Послушайте, вы уверены, что не видели моего робота?
– Абсолютно уверен. Для вас много значит эта потеря?
– Нам много пришлось пережить вместе.
– Старые фронтовые друзья, – кивнул граф, покручивая усы. – Нет ничего дороже старой фронтовой дружбы. Или прошедших войн. Помню, как-то у Ипра…
– Простите, – прервал его Мишкин, – не знаю, откуда вы взялись, но считаю своим долгом предупредить вас, что вы исчезли, или, вернее, вас исчезли в места очень опасные.
– Очень благородно с вашей стороны предупредить меня, – сказал граф.
– Но мне ничего не угрожает. Номер опасности – это номер кадра из вашего кино, а я нахожусь в совершенно иной, менее удовлетворительной последовательности. Прожекты делают нас посмешищем, как сказал поэт. Причудливые анахронизмы, старина – это уже больше по моей части. Итак, как я уже говорил…
Граф Мельба внезапно умолк. Тревожная тень пробежала по его лицу. Его не удовлетворял собственный облик. Единственными запомнившимися ему особенностями были его светлые усы, безукоризненная английская речь и менее безукоризненный ум. Этого было явно недостаточно, и граф решил немедленно сменить обстановку.
Граф Мельба представлял из себя довольно внушительную фигуру. У него были голубые с поволокой глаза. Он был похож на Рональда Колмана, но еще симпатичнее, угрюмее и хладнокровнее. У графа были тонкие аристократические пальцы. В уголках глаз – едва заметные лучинки морщин. Все это, включая седину на висках, придавало ему вид человека смелого, отягченного заботами, прошедшего через жизненные бури – именно то, что приводило в восторг особ противоположного пола (а также отдельных представителей и непротивоположного пола, хотя и не все от этого в восторге). В общем, это был человек, внешность которого могла бы отлично служить для рекламы самого старого виски, самых модных костюмов и самых дорогих автомобилей.
Граф поразмыслил над этим и остался доволен. Но не хватало какого-то штриха. Тогда он придал себе слабый намек на хромоту, поскольку всегда считал хромоту загадочной и привлекательной.
Закончив изменять свой облик, граф Мельба остался полностью удовлетворенным. Правда, его вновь обеспокоил тот факт, что графиня заставила его исчезнуть. Для графа это было равносильно кастрации.
– Знаете ли, – обратился он к Мишкину, – у меня есть жена, графиня Мельба…
– Очень приятно, – ответил Мишкин.
– В некоторых отношениях это и вправду очень приятно. Но дело в том, что я в нее не верю.
Граф мило улыбнулся, но тут же нахмурился (правда, это тоже вышло у него очень мило), поскольку в этот миг перед ним возникла графиня.
Графиня Мельба окинула графа долгим взглядом и стала лихорадочно изменять свою внешность. Поседевшие волосы приобрели каштановый оттенок, в них появились рыжеватые пряди. Она стала выше и стройнее, у нее появилась средних размеров грудь и восхитительный задик. Кисти рук стали тоньше, на виске запульсировала нежно-голубая жилка. Родимое пятно на левой щеке очертаниями напоминало звезду, ноги стали фантастически красивыми. На ней появилось платье от Пьера Кардена, в руках возникла сумочка «гармес», на ногах – туфельки от Рибофлавена, ее тонкие губы стали алыми без всякой помады (а это, как говорят, свидетельствует о хорошей наследственности), у нее появилась зажигалка «данхилл» из чистого золота, резко очерченные скулы, волосы приобрели вороненую черноту, на пальце возникло массивное кольцо с сапфиром.
Граф и графиня посмотрели друг на друга и решили, что они восхитительны. Рука об руку они отправились туда, куда заставили друг друга исчезнуть – то есть, в никуда.
– Доброго пути! – крикнул им вслед Мишкин. Он оглядел стоянку, но не смог найти своего автомобиля.
Мелкими шажками к Мишкину приблизился дежурный по стоянке, невысокий старичок в зеленом джемпере, на левом грудном кармане которого были вышиты слова «Все звезды высшей школы Амристар».
– Ваш билет, сэр, – обратился он к Мишкину. – Нет билетика – тогда приветик.
– Был где-то, – сказал Мишкин и вынул из бокового кармана своей планшетки кусочек красного картона.
– Не отдавай! – раздался чей-то голос.
– Кто это? – удивился Мишкин.
– Это я, твой робот СРОНП, замаскированный под Ровер ТС-200 выпуска 1968 года. Ты находишься под воздействием галлюциногена. Не отдавай билет дежурному!
– Давай билет! – потребовал дежурный.
– Не так быстро, – сказал Мишкин.
– Нет, быстро! – дежурный протянул руку.
Мишкину показалось, что пальцы дежурного превратились в пасть. Дежурный медленно приблизился к нему. Сейчас он представлял из себя огромного змея с крыльями и раздвоенным хвостом. Мишкин без труда увернулся от него.
И он вновь очутился в лесу (этот проклятый лес!). Рядом с Мишкиным стоял робот. А сверху на них пикировал огромный змей.
Пасть змея превосходила все фантазии. Это была самая огромная из когда-либо виденных Мишкиным иллюзий. Дыхание змея было завораживающим, глаза его гипнотизировали, при каждом взмахе крыльев с них срывались заклинания. Форма и величина змея тоже были иллюзией, так как он обладал способностью изменять свою величину от гигантской до бесконечно малой. Но когда змей превратился в букашку, Мишкин ловко поймал его и сунул в пузырек из-под аспирина.
