началось, а чужой взгляд уже прожёг в ней дыру. Наверно, это лучше, чем если бы тут стоял Севериан, но во стократ хуже нежели быть одной.
Парень был из круга Измагарда – тоже декоратор и постоянный член массовки при театре. Плюсом к этому подразумевался ход на все устраиваемые вечеринки. Элина напрягла память, выуживая имя. Виктор? Влад? Нет, точно, Валера. Только все не иначе как Лера, Лерун и Лерок не обращались. Он скорее относился к той самой настоящей «Золотой молодёжи». Если квартет пылал амбициями и планами менять общество, то Лера плыл по течению, жил «здесь и сейчас», не думая даже о завтрашнем дне.
Элина часто замечала, как под конвоем учителей того водили к Артемию Трофимычу. Его дело должно было пестрить сплошным красным, но что-то подсказывало – Сильвии Львовне удобно закрывать на это глаза. Отцом Леры был Имперский Советник.
А ещё на него кучей вешались девчонки – он не то чтобы был красивым, скорее смазливым. Иной раз выслушивая концерты: «он мой», «нет мой» на занятиях, хотелось сказать им – дорогие, откройте глаза. За душой у него ничего не лежало.
Зато Лера был очень высоким. Элина уверена, что едва доставала до чужого подбородка. Даже Севериан на его фоне не казался таким внушительным и важным. Стоя сейчас напротив, её преследовало желание стать ещё ниже – вдруг не заметит? Что могло прийти ему в голову, если не очередная пакость?
– Внимание, внимание, – слава Богам Агния решила поторопить всех. – Давайте не затягивать, а то, боюсь, и двух уроков будет мало. Первый вопрос! Выйдете вперёд те, кому из вас в этом году исполнится шестнадцать лет!
Больше половины сделали шаг вперёд. Приметив и тех, кто остался, и тех, кто вышел, они быстро вернулись по местам. Следующий вопрос не заставил себя ждать:
– Кто уезжал на эти каникулы домой?
Элина думала, что будет в меньшинстве, но оказалось, многие разъезжали по гостям и курортам –это домом не назовёшь. Хотя, конечно, не то же самое, что оставаться в академии. Таких раз, два и обчёлся.
– Хорошо, отлично! Тогда кто успел получить пять подарков и больше?
Пока ребята считали на пальцах и бубнили имена, Элина нервно уставилась в пол. Её единственный подарок – коробка монпансье от медсестёр. Даже в прошлом году было больше: не только от родителей и Жени, но и от бабушек и тёть, надеявшихся после десятка лет безразличия так её задобрить и общаться как «большая дружная семья».
Она успела перепугаться, когда, вскинув голову, не нашла никого рядом. Неужели совсем одна? Но затем облегченно выдохнула – Авелин и пара мальчишек на той стороне остались на месте.
– Скажу честно, другого и не ждала. Думаю, пора нам повышать градус. Как насчёт тех, у кого уже есть вторая половинка?
Класс сразу заулюлюкал, полностью такое одобряя. Все жадными глазами смотрели друг на друга и ждали каких-то невероятных сенсаций. Но решились выйти немногие – знали, что подставляют самих себя. Зато была та, кто буквально рванула вперёд – Лиля. Причём на этом не успокоилась, а потянула руки к Севериану, как бы намекая: «Чего стоишь?». Тот не шелохнулся и, кажется, даже специально отвернулся. Одноклассницы рядом захихикали. Элина тоже едва сдержала усмешку. Может, поймёт, наконец, что шансов нет? Сколько можно унижаться?
– Вот глупая, глянь, – услышала от Леры. – Кому нужна она, когда есть выбор?
Но ведь Лиля была красивой. Лиля умела говорить, что думает, и использовала все доступные чары, лишь бы нравиться парням. Не понимает он ничего. Кому-то легко могла приглянуться.
Только уловив прямой внимательный взгляд, до Элины дошло, что обращались, похоже, к ней. Осознание мгновенно породило за собой глупую панику. Вместо того чтобы ответить или хотя бы кивнуть, она, наоборот, отвернулась к Агнии Гурьевне и попыталась сделать вид, что ничегошеньки не услышала. Чего ему надо? Опять какое-то пари у них, спор?
– Надеюсь, все были с нами честны, – Агния легко распознала-таки страхи и колебания. – Хотя даже так, хочу заметить, удивили меня. Старшие классы похвастаться и таким не могли.
– Им не до того, – смеясь, заметила Маша, главная сердцеедка класса. На своём коротком веку Элина уже раз пять становилась свидетельницей громких сцен расставаний и примирений.
– Большинство всё равно должны быть обручены, – возразили с противоположной стороны.
– Пусть таким знатные и занимаются! Хотя у них тоже вдруг появилось право голоса.
Не нужно думать дважды, в чью сторону сделан реверанс. Слухи о разорванной помолвке Севериана и Лилианы перестали быть просто слухами. Стоило вести просочиться, тут же появились громкие заголовки: «Вот что бывает!..», «Упущенное поколение», «Куда катится мир». Прямо золотой стандарт. Как будто их всех делают на одном заводе, с одинаковыми установками и закостенелыми мозгами. Никакой разницы ведающие или простые люди – все заодно.
Зато в едином порыве практически никого не волновал грозный статус главы рода, принятый пятнадцатилетним мальчишкой.
Задав ещё несколько столь же близких к грани вопросов, Агния решила углубиться в какие-то крайне сомнительные вещи.
– Отлично, все пока прекрасно справляются. Поэтому пора нам узнавать другу друга на духовном уровне, а не материальном. Поймём, что не одни проживаем трудности, – не давая времени испугаться, она начала: – Итак! Кто из вас уже определился с мечтой и будущим? По-другому, кто знает, кем хочет быть и для чего жить?
Не в бровь, а в глаз. Элина даже в том мире боялась думать о будущем, представлять что-то конкретное, строить планы. Потому что на деле не знала и до сих пор не знает, чего хочет. Просто удивительно, как некоторые люди буквально рождаются с целью в голове, миссией, а потом как в типичных американских фильмах жертвуют всем ради достижения мечты.
Мечта…
Хоть бы что-то, хоть крохотный смысл жизни.
Она завидовала. Ведь, казалось, будто внутри неё пустота. Ничего не вызывало радости, воодушевления, желания ломать и крушить. Жить. Но и просто жить – как это? Её преследовала идея, что нельзя довольствоваться стабильностью и быть такой же как все, обычной. В чём прок гнаться за семьёй, вкусной едой, работой с зарплатой подальше от МРОТа?
Хотела, чтобы создана была для чего-то большего? Но кто не хотел бы?
Проще, конечно, когда мама говорила: «Ты станешь актрисой» или «Ты будешь нашей гордостью». Но детство кончилось также скоро, как надежды родителей столкнулись и разбились о горькую правду.
Мучай, принуждай – никакого прока, если исправлять нужно внутренности, а не внешний глянец. Страх людей, страх публики, страх позора и чужого разочарования врос намертво, стал частью неё. Был ли шанс избавиться навсегда?
Элина сцепила пальцы в замок и нервно следила за остальными – не останется ли одна в шеренге обделённых. Может сделать вид, что всё хорошо? Выйти тоже? Принять
