обратно в коридор.
– Пойдём проверим. Он у Каллиста. Надеюсь, ни в чём им не помешаем, – усмехнулась и отпила немного Рубина. – Ты тоже пей. Это считай газировка, можно даже за объемами не следить.
Бутылка в руках давно нагрелась, но всё ещё вызывала большие сомнения. Элина не пила алкоголь. Единственный раз был на новый год, и едва ли ей понравился. Горько и невкусно. С детства наблюдая застолья и праздники, всё это казалось до ужаса мерзким. А сейчас она сама собиралась стать такой?
Аделина не позволила уйти так просто. Покачав головой, она поставила стаканы на ближайший подоконник, выхватила бутылку и открыла железную крышечку.
– Давай. В честь именинника.
Наверно, Элина сдалась слишком быстро. Предстоящий разговор с Северианом накрепко лишил её сна, а сейчас нервы и вовсе скрутили живот. Может, пара глотков хоть ненадолго спасёт, даст выдохнуть легко и свободно?
Шипучка на вкус оказалась приторно-сладкой, как тутти-фрути или жвачка баблгам, и как настоящая газировка быстро ударила в нос кучей пузырьков. Зато уже после первого глотка на языке осталась взрывная карамель, весело шипя и хлопая. Не так ужасно, как боялась. Даже наоборот –вкусно. Подозрительно вкусно. Поэтому-то всем так нравилось?
– Ну, как?
– Ты права. Неплохо.
Состроив «я же говорила» на лице, Аделина подхватила стаканы и повела дальше. Со всех сторон их встречали знакомые двери с золотыми табличками. Единственное, чем отличались, множеством рисунков и надписей: «кто тронет – умрёт», «проклято», «Зёма, уйди!!» и остальным забавным и не очень. Сипуха за такое съела бы и не подавилась! Бу-бу-бу, порча школьного имущества! Правило номер семь из устава!
Комната Каллиста оказалась самой дальней, угловой. На ручке двери висела ярко-красная табличка «не беспокоить», а прямо по центу, под двумя именами на скотч приклеена бумажка: «Бескевич в 212! Читать научитесь!»
Аделина постучалась мыском сапога. Но врываться не спешила, а крикнула предупреждающе:
– Так, я даю вам минуту, чтобы привести себя в порядок! Потом мы не в ответе за то, что увидим!
С той стороны послышался громкий смех. Элина почувствовала в груди тяжесть, до дрожи изводящую тревогу. Назад дороги нет? Отведённой минуты не потребовалось – Измагард тут же отворил дверь и встретил их искренней предвкушающей улыбкой.
– Это что за намёки, дорогая?
Увидев его, стало понятно, что отняло столько времени. Кудрявые волосы сегодня были выпрямлены и зачёсаны назад. Макияж и вовсе кропотливый и сумасшедший: глаза стали крыльями бабочки, лёгкими и прозрачными. Без очков Измагард выглядел до неприличия беззащитно и даже как-то искренне. А наряд… настоящее произведение искусства. Весь небесно-голубой от широких брюк до пиджака с полупрозрачными рукавами, тот переливался на свету миллиардом серебристых искорок. Образ получился до того воздушным, каким-то нежным и ранимым, что совсем не вязался с самим Измагардом – его характером и желанием привлекать внимание не красотой, а провокацией.
– Какой сам, такие и намёки, – отмахнулась Аделина, совсем не заботясь о чужих чувствах. – Тебя уже заждались все. Кассиану не терпится, устал стоять за стойкой.
– Я его не держу.
Измагард принял второй принесённый стакан, отпил пару глотков и тут же передал Каллисту. Тот быстро осушил до дна и стал выгонять всех из комнаты:
– Идём уже. Хватит паясничать.
Едва ли это подействовало. Измагард наклонился ближе и, тесно прижавшись, затараторил что-то ему на ухо. Каллист уставился в одну точку, пытаясь уловить суть. Элина уже догадывалась, о чём идёт речь. Вернее, о ком. Не прикрытые взгляды в её сторону то от одного, то другого явственно намекали на пресловутую «помощь».
– Эля, останешься здесь? Нужна ещё одна деталька, без тебя никак…
Аделина нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Что вы задумали?
– Скоро узнаешь.
Дразнил как специально. Элина понадеялась, что не ей выпадет участь слушать долгие нотации: «А как же я? Я ваша староста! Подруга!»
Так она осталась одна в чужой комнате. Ожидание играло злую шутку – всё внутри с ног на голову переворачивалось, и с каждой минутой напряжение только росло.
«Я ведь уже решила. Знаю всё. Что за глупые страхи?»
Как заведённая она ходила из угла в угол, пока не запнулась о ножку стула. Места для манёвров было категорически мало. Или Измагард, или Каллист, или вовсе сожитель разбросали вещи, книги, какие-то непонятные картонки. Тьму разгонял лишь одинокий ночник да мерцающая гирлянда, сложенная на стене во фразу «гори, но не сжигай – гори, чтобы светить». Элина оценила чужой музыкальный вкус.
И вот в глухой тишине раздались голоса. Чем ближе они становились, тем быстрее заходилось сердце. Нужно вести себя непринуждённо! Вид сделать, что ничего это не значит, что ей плевать.
– Я тебя знаю. Говори давай, что…
Дверь распахнулась, и Севериан резко замолчал, увидев её. Застыл на месте с непонятным выражением на лице, а затем и вовсе отступил на пару шагов, оборачиваясь к Измагарду.
– Нет, нет, нет. Даже не думай, хороший мой, – вместо помощи получил толчок в спину и щелчок дверного замка. – Вам нужно поговорить! Через десять минут выпущу!
Севериан выругался и со злости ударил кулаком по дереву. Элина, не сдержавшись, спросила:
– Так сильно видеть не хочешь?
Тот выпрямился и, наконец, посмотрел на неё прямо.
– И о чём же нам нужно поговорить? Я весь внимание.
Вот наглость! Как будто ей больше других надо! Даже не найдя сил выдавить светскую улыбку, она махнула рукой и предложила, плюя на договорённости:
– Можем просто помолчать. Всё это инициатива Измагарда. Его, видишь ли, сильно заботит состояние лучшего друга. Думает ты такой из-за меня.
Севериан не ответил, лишь сильнее сжал губы. Элина приняла это за согласие и отвернулась – главное не смотреть на него. Непонятно за какие такие грехи, но образ ему сегодня явно подбирал сам Измагард. Волосы растрёпаны, голубые тени на веках убивали всякую серьёзность, а костюм пусть из тёмной, но блестящей как диско-шар ткани, вместе с майкой в сетку – настоящая катастрофа.
До чего же всё-таки глупая была идея! Но обещания есть обещания, а сделки – сделки. Их нельзя нарушать. Хотя какие могут быть к ней претензии? Вот она здесь, стоит в метре от Севериана, и, считай, первый шаг навстречу сделала.
– Нет, мне всё же интересно, – после минутной заминки он не выдержал и сдался, – на что вы надеялись? Ты своим избеганием наглядно дала понять, что думаешь. Неужели есть повод сомневаться?
– А ты будто лучше был, – смешок получился нервным и задушенным. – Как после всего, что произошло, можно оставаться спокойным? Жить как раньше?
– Вот значит как? Я такой великий злодей, самолично наверно убил родного отца!
Элина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и не переходить черту.
– Разве не о том у вас с Далемиром сделка была? Он помогает тебе, а ты ему? Этого ведь ты хотел больше всего – свободы, спасения для брата. Любыми методами. Ты и на
