– Я всегда полагал, что твой род, во всяком случае, по матери, связан мистическими узами именно с Велесом, – нахмурился Таксак.
– Велес – это не Вий, – возразила Леля, – или, точнее, не совсем Вий. Возвышение Вия неизбежно ведет к снижению веса Велеса в божественной триаде Чернобога. Так думаю я, так думают и волхвы Скотьего бога. Пока Яртур был молод, он мог считаться воплощением Ярилы, но ныне он вступил в пору зрелости. В возраст Велеса, дарителя плодов и охранителя нажитков. Но что будет потом, царь Таксак?
– Откуда же мне знать? – воскликнул в раздражении сармат. – Я не провидец! – Яртур станет воплощением Вия, – свистящим шепотом произнесла Леля. – Он превратится в Дракона, демона смерти, пожирающего все живое. Гиль и мор придут на наши земли, Таксак. Вий станет единственным и последним владыкой Яви.
– И что же делать? – растерянно спросил Таксак.
– Надо убить Яртура раньше, чем он перешагнет роковую черту, – сверкнула глазами Леля.
– Раньше, чем он достигнет возраста Вия. Раньше, чем взращенные им плоды рассыплются прахом в наших руках. Я всегда любила Яртура, сармат. Как брата. Княгиня Лада вскормила нас своей грудью. Но именно поэтому, в память о своей приемной матери, я должна убить его раньше, чем он переродится в Дракона.
Таксак испугался. Более того, у него хватило мужества, чтобы признаться в этом самому себе. Но царь Сарматии не мог сказать об этом Леле, это навсегда бы уронило его в глазах женщины, которой он в эту минуту жаждал обладать сильнее, чем когда-либо. Таксак стремился к власти. Собственно вся его предыдущая жизнь была борьбой за право стать первым в своей земле. И он им стал, но не захотел почивать на лаврах. Слишком уж велик был соблазн. И если бы речь шла только о людях, он бы принял предложение Лели не задумываясь, но спор с богами его пугал. Хозяева Прави одним движением ресниц могли раздавить царя Сарматии задолго до того, когда его рука дотянется до жезла владыки Асгарда.
– Боги будут на нашей стороне, Таксак, – твердо сказала Леля. – Мы просто не оставим им другого выбора.
– Каким образом?
– Нам поможет Девана.
– Кто? – не понял Таксак.
– Воинственная дочь Перуна, – раздельно произнесла Леля. – Я стала ее служанкой, Таксак. Ее верной рабыней. Тебе тоже придется преклонить перед ней колени и выбросить из своей души любовь ко всем другим богам. Нет ни бога, ни богини выше Деваны, и все мы верные рабы ее!
О Деване Таксак уже слышал. Так звали повелительницу волкодлаков, хозяйку Муромских лесов, которую князь Волох столь неосмотрительно подставил под мечи сына тролля Студеня. Кажется, орикам не удалось ни убить волкодлачку, ни похитить ее. Но это еще не повод, чтобы царь Сарматии признал всесильной богиней лесную колдунью, которая ловко морочит голову оборотням, никогда не отличавшимся ни мудростью, ни способностью к созиданию. Разбой – вот, пожалуй, и все, чем прославились в мире Яви поклонники этой странной богини. Княгиня Леля просто сошла с ума, если вообразила, что один из могущественнейших вождей Великой Скифии станет поклоняться лесной диве, пусть и называющей себя дочерью Перуна. В конце концов, многие знатные асские мужи считают себя потомками Ударяющего бога, но у них все же хватает ума не претендовать на божественный статус и не раздражать своим непомерным самомнением истинных обитателей мира Прави. Да что там асы, князь Хорс ведет свой род от Даджбога, а, следовательно, и Леля, его единокровная сестра несет в себе частицу Солнечного бога. Вот перед княгиней Лелей, дочерью князя Авсеня, царь Таксак готов преклонить колено, но это станет признанием ее земной красоты, а никак не божественного величия.
– Ты не веришь мне царь Сарматии, – с усмешкой сказала Леля. – Но, быть может, ты поверишь своим глазам. Я покажу тебе Девану.
– А разве эта женщина находится в замке Кремень? – удивился Таксак.
– Если ты имеешь в виду повелительницу волкодлаков, то она лишь земное воплощение той, что обитает в мире Прави, – торжественно произнесла Леля. – В ней только часть божественной силы, присущей дочери Перуна. Но я покажу тебе ту, которая на веки вечные завладеет твоим сердцем. И даже во мне, своей жене, ты будешь видеть только ее, могущественную и несравненную.
У царя Сарматии похолодели пальцы. Он попробовал отвести глаза, но не смог. Княгиня Леля цепко держала свою жертву. От ее взгляда у Таксака закружилась голова, он попытался сделать шаг в сторону, но не смог. Ноги его словно бы приросли к полу. Даже закричать ему не удалось, челюсти свела судорога. Таксак и раньше слышал о колдовских способностях внучки Турицы, но он никак не предполагал, что они столь велики. Какое-то время Таксак пытался избавиться от пут, наложенных Лелей, напрягая все отпущенные ему богами силы, но потом сник и подчинился неизбежному.
– Идем, – протянула Леля руку царю Сарматии. Таксак подчинился ей, как малый ребенок, и сделал свой первый шаг в неизведанное. Стены ложницы словно бы растворились в подступившем со всех сторон мраке. Душа Таксака наполнилась тоской и ужасом, он даже решил, что мир Яви ушел у него из под ног. И в этот момент он увидел Девану, словно бы пронзившую ночь своим неземным сиянием. Таксак рванулся, было, ей навстречу, но его удержала рука Лели, и он покорно рухнул на колени перед величием божественной силы, которая снизошла к простому смертному из мира Прави, дабы поддержать его в час испытаний. Образ богини то проступал из тьмы, то почти растворялся в ней. Таксак до боли в глазах всматривался в ее лик, пытаясь понять намерения Деваны, дабы не ошибиться потом в толковании ее воли. Губы богини шевелились, но постичь смысл ее слов Таксаку мешал стук собственной крови в висках.
Сердце его билось так часто, что, казалось, готово было выскочить из груди навстречу той, что отныне становилась полновластной хозяйкой его судьбы.
– Служи мне, – услышал он роковые слова, но так и не понял до конца, кто же произнес их, богиня Девана или княгиня Леля. Впрочем, сейчас для него это было уже неважно, две эти женщины сливались в один образ, чтобы до смертного часа владеть его душой.
Князь Хорс, расстроенный неудачами последних дней, на появление княжны Златы в своей ложнице отозвался глухим стоном. Только ее здесь не хватало! А ведь он приказал своим мечникам никого не пускать к нему сегодня вечером. Но эти олухи почему-то решили, что на Злату этот приказ не распространяется. Хорс ждал слез и упреков от дочери Велемудра, но, кажется, ошибся на ее счет. Княжна Злата выглядела озабоченной, но отнюдь не убитой горем. Словно это не она потеряла горячо любимого сына. – Сердце мне подсказывает, что Божидар жив, – сказала она Хорсу, с удобствами устраиваясь на его ложе.
– У княгини Лели другое мнение на этот счет, – буркнул князь, косо посматривая на обнаженное тело распутницы. Хорс презирал эту женщину, можно даже сказать, ненавидел. Но только не тогда, когда она лежала рядом с ним. А ведь на его пути встречались женщины, далеко превосходившие княжну Злату красотой, не говоря уже о добродетели. Но Хорса почему-то тянуло к распутнице, и тянуло настолько, что он не смог устоять даже сейчас, когда мысли его витали вроде бы очень далеко от любовных утех. Какая жалость, что плоть далеко не всегда подчиняется разуму.
– Княгиня Леля развлекается сейчас с царем Таксаком на ложе, а богиня Девана благословляет их союз.
– Какая еще Девана? – рассердился Хорс.
– Мне нравятся наивные, чистые сердцем и помыслами мужчины, – хихикнула Злата. – К сожалению, простодушие – не самое ценное качество в князе.
– И кого ты считаешь простодушным, красавица, – нахмурился Хорс.
– Разумеется, тебя, любимый.
– Говори яснее, – попросил князь Сколотии, – иначе тебе не поздоровится.
– Брак Лели с Таксаком не выгоден тебе, Хорс. Особенно если Мортимир пропал надолго, если не навсегда. В этом случае владыкой Асгарда станет царь Таксак, а ты, мой единственный, так и останешься князем захудалой Сколотии.
– Не такая уж она захудалая, – рассердился Хорс.
– Тебе виднее, – пожала плечами Злата.
– Почему я должен тебе верить?
– Тебя ведь не поставили в известность о браке Таксака и Лели? – ласково улыбнулась озабоченному князю Злата.
– И что с того?
– Таксак заключил союз не только с Лелей, но и с Волохом, который готов поддержать претензии царя Сарматии на Асгард в обмен на Себерию и Орланию.
– Ты лжешь, ведьма! – вскипел Хорс. – Леля просто водит за нос царя Сарматии, чтобы добыть Асгард для своего сына.
– Бедный, наивный Хорс, – засмеялась Злата. – Неужели ты до сих пор веришь в святую материнскую любовь?! Леля еще молода, в юные годы она успела почувствовать вкус власти, и теперь твоя единокровная сестра готова на все, чтобы вновь взобраться на вершину. И поверь мне на слово, доблестный, но туповатый Таксак куда больше подходит на роль ступеньки, чем умный и расчетливый Мортимир, который спит и видит, как бы выскользнуть из-под опеки матери.
