же провалилась в спасительный сон. Она не знала, сколько времени проспала, но проснулась от мерных глухих звуков. Подойдя к двери спальни, женщина увидела, что Паша сидит на стуле посреди комнаты, а вокруг него скачет Марго в расшитой яркими нитками кухлянке, с какими-то рогами на голове, и бьет в кожаный бубен. «Камлает», – подумала Ольга. Она не знала, можно ли ей наблюдать за процессом, поэтому не стала высовываться из спальни. Бубен стучал все сильнее, шаманка крутилась быстрее, выкрикивая какие-то непонятные слова, вызывающие страх и поднимающие волоски на руках дыбом. Паша сидел бледный и безучастный. Казалось, что этому бесконечному кружению не будет конца. С Марго градом лился пот. Еще бы, на улице градусов тридцать жары, а она в шубе! Но вот звуки бубна стали стихать. В комнате появился Виктор с медным тазом. Ольга видела, как тело мужа свела судорога и его начало рвать. Через несколько минут, уложив его на диван, Марго зашла в спальню. Лицо ее было озабочено. «Что, все плохо?» – тихо спросила Ольга. «Да нет, просто до конца не вывела заразу», – ответила шаманка. «Ты вот что, забирай его и вези в гостиницу. Он сейчас тихий, сопротивляться не будет. Всю ночь его будет рвать, а ты должна будешь найти в его рвоте что-то необычное, и привезти мне. Как только найдешь, сразу дуй к нам в ночь, за полночь все равно. Я бы вас у себя оставила, да мне восстановиться надо, а это не для посторонних глаз. Да, его в гостинице можешь спокойно оставить, ничего с ним не случится». Почти неподвижного Павла загрузили в машину, хозяева выдали ей и медный таз, «орудие производства», как пошутил Виктор. От одной мысли, чем придется ей заниматься всю ночь, Ольгу мутило, но делать было нечего. «На что не пойдешь ради спасения любимого человека, а это такая малость», – успокаивала она сама себя. «Вон даже царских дочерей учили ухаживать за больными, а я – то не дворянских кровей», – она вспомнила, как тяжело умирала ее мама, и как она этими же словами подбадривала себя в те страшные дни.
Заполнив анкеты в гостинице, она сказала, что мужу стало плохо в дороге, и почти на себе дотащила его до номера. К счастью при гостинице был ресторан, и Ольга заказала ужин в номер. Муж от еды отказался, она быстро поела, не очень разбирая вкус принесенной пищи, и только она отдала грязную посуду горничной, как началось светопреставление. Она никогда не подозревала, что в человеке может быть столько всякого дерьма, но Пашу рвало всю ночь с небольшими перерывами, в которые рвало Ольгу, все-таки она была очень брезгливый человек. В четыре утра она обнаружила в тазу раскаленный до красна уголек. «Вот оно», – подумала Ольга, поместив находку в полиэтиленовый пакет. Посмотрев еще минут десять на заснувшего Пашу, она бросилась на стоянку.
При свете луны городок выглядел как сказочный. Не было видно отлетевшей лепнины и треснувшей штукатурки. На крышах многочисленных церквей играли блики света. Удивительно, но эта глухая уральская провинция чем-то напоминала Ольге миниатюрный Петербург. Вот особняки, вот доходные дома, вот даже Апраксин двор только все это очень маленькое. Ольга вспомнила, что читала о том, что в девятнадцатом веке Кунгур считался богатым городом, потому что стоял на пересечении торговых путей. И здешние купцы буквально делали себе состояния на торговле чаем, вот и строили себе дома по образу и подобию столицы. Так, размышляя, она подъехала к дому шаманки. В одном окне горел свет, и женщина уже без стеснения тихонько постучала в дверь. Заспанная Маргарита в безразмерном байковом халате вышла ей навстречу. «Принесла?» – спросила она, позевывая. Ольга отдала ей пакет. «Ну, ты погляди на них, чего придумали», – проворчала хозяйка и ушла в спальню. Там она долго что-то шептала, тихонько чем-то позвякивая. Потом она вышла, отдала Ольге уже остывший, совсем черный уголек, и поманила за собой во двор. Достав из какого-то сарайчика маленькую лопатку, она приказала Ольге вырыть ямку за баней и положить туда свой трофей, что та и сделала. Маргоша еще что-то прорычала гортанным голосом, посыпала на раскопки каким-то порошком. И они вернулись в дом.
– Ну, все теперь хорошо будет с твоим Пашкой, – сказала удовлетворенно шаманка.
– А что это было? – наконец позволила себе вопрос Ольга.
– Порча черная, крутая, нездешняя. Гости ведь у вас недавно были, вот и оставили, раз ничего другого у вас не взяли.
– А если б взяли?
– Все равно бы сделали. На войне, как на войне.
Ольга вспомнила, что где-то уже слышала эти слова.
– Слушай, а зачем им моя поделка понадобилась? – Ольга достала из сумки шнурок с часами.
– Ну, наверное, ты много в нее вложила. Да и автор книги, эта армяночка Мариам, она же тоже не просто так такую книжку написала, а собрала энергетику каких-то людей. А им, черным, это нужно. Ты оставишь его мне? – спросила Маргарита, вертя в руках сувенир.
– Конечно, – ответила гостья.
Шаманка ловко отцепила один циферблат с секундной стрелкой от шнурка и отдала Ольге.
– Помни, тебе полторы минуты подарили, – сказала она
– Помню. И тебя вечно помнить буду. Спасибо тебе.
Женщины обнялись. Марго достала из буфета маленькую баночку с вареньем, передала Ольге.
– Держи. Просто так не ешь, только, когда сил совсем не будет. Это ягода наша северная, вмиг на ноги поставит. Пашке ложечку сегодня дай. Сейчас приедешь, поспите, а в ночь уезжайте. Он уже сможет за рулем ехать. Я же знаю, ты до смерти боишься водить. А ты не бойся, все хорошо будет, – подмигнула волшебница – Лене моей привет передавай, да много не рассказывай. Она в курсе, конечно, но тревожить ее не надо.
– Вы приезжайте к нам. У нас хорошо, лес, озеро, горы – пригласила Ольга.
– Мы бы с радостью, да пост нам не оставить, – вышел из-за спины Марго Виктор Иванович. И Ольга увидела, в вырезе футболки блеснул ангелок на цепочке.
Сердечно распрощавшись с хозяевами, Ольга приехала в гостиницу. Муж спал, тихо похрапывая. Ольга тоже улеглась, с мыслью, что теперь она, наконец, выспится от души. Проспали они до полудня. Павел чувствовал себя хорошо, а съев ложечку Маргошиного варенья, вообще стал ходить гоголем. Ольга же проснулась в хмуром настроении, у нее ломило все тело, но мысль, что сегодня не надо будет сидеть за рулем, несколько скрашивала ее состояние. Приведя себя в порядок, они пообедали, немного побродили по незнакомому городу. Зашли в собор, поставили свечки за здоровье шаманки и
