и больше трезвела. Она впилась ногтями в руку мужчины, держащую кулон. От боли он разжал пальцы. «Отдай, стерва!»-выкрикнул он. И тут женщина разглядела его мерзкую физиономию, мокрый слюнявый рот, серую кожу, рыбьи глаза какого-то помойного цвета. Она изловчилась и врезала ему острым носом туфли между ног, тут же получив удар в правый висок и потеряв сознание.
Тем временем Паша, придя домой и, не обнаружив, супруги заволновался. Набрав несколько раз ее телефон и не получив ответа, он подумал, что она снова где-то забыла мобильник, такое случалось довольно часто. Но вот, чтобы пойти куда-то после работы и не поставить его в известность, такого не было никогда. В последнее время они часто ссорились, но оставаться на связи, всегда было их непреложным правилом, даже еще до тех времен, когда с ними начали происходить всякие чудеса. Он обзвонил всех ее подруг и знакомых, с кем она могла бы оказаться, он даже переступил через себя и позвонил ее брату, с которым уже много лет не общался в силу обоюдной вредности характеров. Жены нигде не было. Павел уже почти, наверное, знал, что опять что-то произошло, и это что-то не из ряда приятных событий. Сидеть дома он не мог, поэтому свистнув собаку, поехал на поиски. Сначала они с Беней остановились у здания, где трудилась Ольга. В окнах было темно. Спросив у охранника, Паша узнал, что все сотрудники уже давно ушли, и в конторе никого нет. На стоянке он обнаружил машину жены. Значит, она была где-то рядом. Он хотел пройти в здание, предполагая найти там хоть какие-то следы, но прежде чем вступать в переговоры с охранником, решил прочесать ближайшие дворы. Выпустив из машины собаку, он приказал ей искать хозяйку. Беня, хоть и не была ищейкой, но, казалось, все поняла. Покрутившись у центрального входа, она как будто взяла след. Паша побежал за ней. Обежав весь квартал, они снова вернулись к исходной точке. «Эх, ты!» – подумал про собаку хозяин. Но та метнулась в сторону ближайшего дома и остановилась на крыльце парадного. Паша подбежал, подергал дверь, она была заперта. Однако Беня скулила и рыла лапами цементный порог. Мужчина сообразил, что надо зайти в подъезд со двора, обежал дом и зашел с черного хода. На лестничной площадке стояли детские коляски и велосипеды, прикрученные к перилам разными хитрыми способами. С трудом пробравшись через них, Паша увидел лежащую на полу Ольгу. Сначала ему показалось, что у нее отрезана голова, он с трудом сдержал дикий вопль. Но наклонившись над женой, он увидел, что она дышит. Он вызвал скорую, потом достал из ее сумки телефон, нашел фамилию Шахов, и набрал номер. Слава Шахов, был старый Ольгин приятель, теперь служивший в ФСБ. Павел знал, что жена часто помогала ему консультациями по всяким экономическим вопросам, иногда просиживая над документами ночами, чтобы Слава мог отчитаться перед начальством своевременно. Знал он и то, что пару раз Шахов вытаскивал и его, Павла, из неприятных ситуаций, естественно по Ольгиной просьбе. «Да, Ольга Викторовна!» – послышался приветливый голос. Паша объяснил ситуацию. Через десять минут фээсбэшник был на месте. «Б…!» – только и сказал он, увидев растерзанную женщину. Он набрал номер скорой, назвал свое звание и фамилию и спокойно сказал: «Если через две минуты, здесь не будет машины, урою всех!». И машина – таки через две минуты была. За скорой ехали Паша с Беней, а за ними Шахов. В приемном покое ему снова пришлось потрясти удостоверением, чтобы врачи активней принялись за работу. Раны оказались не настолько страшными, как это поначалу показалось мужчинам. Был глубокий порез шеи, к счастью не задевший артерию, и кулон в виде ангела был вдавлен в грудь, как будто его приложили к телу раскаленным. Кроме того под правым глазом растекся фиолетовый синяк. Врач попытался перерезать цепочку хирургическими щипцами, но у него ничего не вышло. Он обработал раны, поставил женщине какой-то укол, и она пришла в себя. Улыбнувшись Паше одними глазами, она с удивлением посмотрела на Шахова. «Славочка, что ты тут делаешь? Где я?» – проговорила она пересохшими губами. Слава попросил всех удалиться, потом спросил: «Ольга Викторовна, вас что, пытали?» Ольга рассказала ему, как зашла в бар, как к ней пристал какой-то мужчина и пытался отобрать у нее украшение. Про таблетку она ничего говорить не стала. Фэсбэшник задумался. «Ольга Викторовна, нет ведь там никакого бара, – сказал он, – а кулон этот что, очень ценный?». «Да нет, купила в Верхотурье за копейки», – соврала Ольга. Тут в смотровую зашел врач с результатами анализа крови, в которой был обнаружен наркотик. «Так. Ну, с баром понятно, – констатировал Слава, – но кто это сделал?» Он думал, что буквально накануне закончился суд над бандой жуликов, где большую роль сыграли экономические выкладки, сделанные для него Ольгой. Но про это не знала ни одна живая душа. На всякий случай, он поинтересовался у женщины, не говорила ли она кому-нибудь про это. Но он был уверен, что не говорила, ведь они не первый год знали друг друга. Да и работа там была чисто техническая, Ольге не были известны ни обстоятельства дела, ни его фигуранты. «Может псих, какой – то напал, – раздумывал Шахов, – но это ж надо было заморочиться с наркотиком». Так ни до чего, не додумавшись, он ушел добывать Ольге больничный. Вручая Паше бумаги, и прощаясь с супругами, Слава сказал: «Если что необычное случится, немедленно звоните!»
«Если б ты знал, Слава, сколько в нашей жизни теперь необычного, от которого ты, при всем желании, не спасешь!» – думала Ольга, пока они ехали домой. Паша завалил ее вопросами. Она нехотя отвечала, сознавая свою вину. Потом на нее, видимо, подействовали лекарства, и она вырубилась, обняв кота и Беню, которые забрались к ней в кровать. Кот мирно урчал, а собака думала: «Нашли героя, что он сделал- то? Корочками только махал. Вот без меня хозяйка бы кровью истекла. А мне даже спасибо не сказали». Она обиженно отвернулась, но потом, поразмыслив, решила все-таки проявить благородство и стала лизать безжизненно повисшую руку Ольги.
Однако они понимали, что в связи с их положением, ничто и никто не спасет их от повторения подобных инцидентов. Но жизнь продолжалась, прошел почти год с их поездки в Верхотурье, а кроме защиты самих себя, они ничего не сделали. Наступало время очередного отпуска, и в стране, и за рубежами было как-то неспокойно, но поехать куда-нибудь
