Я смелее всех, кого она знает?» — Далур фыркнул. «Невелики же храбрецы её знакомцы. Хотя в чём-то она, конечно, права. Выйти одному на тролля не каждому по плечу. А что было делать? Смотреть, как Молчуна кончат? Или она издевалась?
Тяжело с людьми. Часто за одними словами прячут совсем другие смыслы. Но сегодня у меня тоже сердце чуть не встало. До сих пор страх меж лопаток ползёт. Тут у любого бы ползал. Далур, ты сегодня опять безоглядно побежал, только пятки сверкали. Побежал так, что и про Арди, и про прочих позабыл. Может, она и права, конечно, но сегодня…
Стой, пустая порода. Разбудишь опять призраков, начнут с тебя жизнь тянуть».
Он кисло посмотрел на тёмное низкое небо, потом на острые и холодные камни вокруг. После долгой паузы прошептал:
— Разбудил… Простите, что подвёл. Цена моей трусости — ваши жизни. Но уходите. Каждую ночь я вымаливаю у вас прощения. Ничего не исправить. Я больше не допущу такого никогда. Арди права. Я не трус.
Холод между лопаток усилился, несмотря на обжигающий жар костра. Далур закрутил головой, осматриваясь.
Последние полтора года в ночи он чувствовал их присутствие. Чувствовал осуждение и ненависть.
Презрение.
— Вы стоите там, где мне вас не увидеть, и смотрите. Я чувствую ваши тяжёлые взгляды, полные злости и разочарования. Моей вины не искупить. После смерти меня не примет камень, а при жизни мне в лицо плюнет каждый дварф, которого я встречу, если узнает про мою тайну. Вот и остаётся вымаливать покой у своей совести. Селяне эти, мать их рвать… Заслужу я покой помогая другим? Лучше бы тролль мне шею свернул, хоть умер бы как мужчина и воин.
Наконец-то.
Из леса вынырнула человеческая фигура и ходко направилась к костру.
— Ну уходите, пожалуйста. Хватит, — Далур едва слышно шептал. Ощущение взглядов и присутствия резко пропало.
Он облегчённо выдохнул и пробормотал в темноту:
— До завтра…
Потянулись минуты. Фигура приближалась, тихо перемещаясь меж камней. Дварф нахмурился, когда человек остановился чуть поодаль, не заходя в свет костра.
— Заходи, чего встал. Место у огня есть. Птица твоя давненько на меня глаза таращит вон с того камня, — дварф указал в темноту.
— Надо же. Хотел убедиться, что не слухи. Хотя мне клялись, что нет. Но когда сам видишь, верится легче, — Флан подошёл к костру и покряхтывая уселся. — Как поиски?
— Нешто не знаешь? Тебе галка твоя, поди, всё выложила уже.
— Ворон. Но да, ты прав, кое-что я уже знаю. А вдруг упустила чего? — человек не стал отпираться. — Да и из первых уст оно надёжнее.
— Надёжнее… У гоблы селян не оказалось. Думается, мы знаем где искать. Вернее, у кого. Идём, вот, проверить. И хватит с тебя. А ты чего пожаловал? Пособить чем хочешь?
— Может быть. Только давай отложим этот разговор до утра. Ни к чему одно и тоже по несколько раз проговаривать. Повторение — мать учения, конечно, но тут оно ни к чему. Если хочешь, ложись спать. Сегодня ночь будет спокойная. А если нет, то я предупрежу заранее.
— Я не так устал. Посижу у костра, о своём покумекаю. Да и кашу вон не доел, — носком сапога дварф слегка качнул котелок у своих ног.
— Не доверяешь? — Флан усмехнулся.
— Не доверяю, — на сей раз не стал отпираться дварф.
— Ну как знаешь. А я, с твоего позволения, тогда прилягу. Светать скоро начнёт, но лучше мало поспать, чем вообще не поспать. Надумаешь — тоже ложись. Ручаюсь, что будет тихо.
— А если нет? Если нас так спящих и поубивают? Как я с тебя спрошу тогда, а? Так что твои ручания, почтенный, мне ни к чему.
Не отвечая дварфу, человек завернулся в плащ и улёгся на землю.
Далур снова остался один. Он так и сидел спиной к костру и таращился в темноту.
— Ну и чего не разбудил? — Арди сидя тёрла глаза и ежилась от утренней прохлады. — Договорились же. Никак сам уснул?
— Дварфы на посту не спят. Да и вообще спать так и не захотелось за ночь. Решил вот вам отдохнуть дать. А ты мне, вместо спасибо, такие обвинения!
— Оно, конечно, спасибо, но сам-то носом клевать не будешь весь день?
— Не буду. Да и вообще, не твоя забота.
— Ого. А это кто? — Арди наконец увидела в утренних сумерках ещё одну маленькую фигурку, свернувшуюся у костра. Девушка немного придвинулась к ножнам.
— Воевать не спеши, — Далур заметил её движение. — Знакомец наш, любитель птах и дебрей. Ночью пришёл, обещал что-то рассказать, когда все проснутся, — он подкинул на угли хвороста и несколько толстых веток. — Давай поднимать всех. Едим и ходу.
Вскоре лагерь закипел. Грелась вода в котелке. Люди одевались в сухую одежду, ёжились и отчаянно зевали. Жиденький туман затопил окрестности. Молчун при виде Флана лишь хмыкнул.
— Чего не разбудили? — Молчун, едва договорив, сморщился и полез к фляге с Далуровым зельем.
— Вот то и не разбудил, — понимающе усмехнулся дварф.
Сделав несколько шумных глотков, Молчун хотел ещё что-то сказать, но помедлил и благодарно кивнул.
Адрей, кашеваря, стрелял глазами в сторону Флана, и даже пытался заговорить, но тот сидел с безучастным видом и кидал в костерок маленькие веточки и камешки.
— Еда будет готова минут через десять. Время есть, Флан. Может, расскажешь уже, чем обязаны? — Арди села напротив него и посмотрела в упор.
— Всенепременно, дорогая. Ну раз все с утренними делами и нуждами покончили, настало время поговорить, — он подождал, пока все усядутся. — Я знаю, что у гоблинов селян вы не обнаружили.
— Опять следил? — Арди сощурила глаза. — Раз у тебя такой интерес к этому делу, так чего с нами им не займёшься?
— Я помогаю вам как могу. У нас же уговор. И можешь мне поверить, что я заинтересован в том, чтобы вы как можно быстрее закончили своё дело. И да, я бы всё-таки выбрал слово «наблюдал».
— Следил, — угрюмо бросил Молчун.
— Да как скажете, — Флан обреченно вздохнул. — Как я уже сказал, я осведомлён, что у гоблинов селян нет. И вероятно, никогда и не было. Что вы, собственно, и выяснили по ходу своей ночной вылазки. Кстати, настоятельно рекомендую к западу от старого тракта в леса не ходить. Они не очень обрадовались убийствам и срыву своего праздника, и… В общем, сейчас там лучше не появляться. Далур сказал, что у вас есть догадка, и вы идёте её проверять. Можно узнать, что за догадка?
— Я слышал, как стра… — начал было Адрей, но Арди его перебила.
