– И какого черта вам понадобилось сейчас здесь, в этом мире? – не очень приветливо спросил он. – Вы и здесь не очень нужны.
– Твоя правда, человек-волк. Мы не нужны здесь. Так мы и не стремились сюда, – в мелодичном голосе появилась нескрываемая грусть. – Мой древний народ сейчас никому не нужен. А в том, что мы здесь, нашей вины нет.
– И, тем не менее, вы здесь!
– Да, мы здесь. Но повторяю: нашей вины в этом здесь. Ты был прав, когда говорил своим друзьям об умирающем мире. Так оно и есть. Позволь я займу немного твоего времени, чтобы рассеять все твои сомнения.
Стас кивнул головой.
– Валяй! Раз уж ты все равно здесь. Но не знаю, смогу ли я выслушать тебя до конца. Рана в боку может помешать нашей приватной беседе.
Что-то необыкновенно легкое и прохладное, как материнская, почти забытая рука из далекого детства, коснулась ноющего бока, и нудная, унылая, стучащая в виски боль затихла.
– Теперь твоя рана больше нам не помешает… тем более что я не ставлю тебе в вину смерть моих братьев.
– Не я первый начал, – хмуро, словно нехотя, ответил Стас, к удивлению своему все-таки испытывая невольное чувство вины. – И вот что, зови меня просто Стасом… или Славом. Как тебе удобнее. К чему весь этот официоз?
– Хорошо, Слав. Буду звать тебя так, как зовет тебя твой лекарь. Мое имя Рэдэльф.
– Рудольф. Рэд. Рудик. Я запомню, – усмехнулся Стас. – Валяй дальше. Только поторопись. Мои волчата аристократическим манерам не обучались, тонкого обхождения не понимают. А к призракам и прочей колдовской чертовщине относятся, мягко говоря, с предубеждением. Могут и в драку полезть.
– Я это помню, Слав. Постараюсь быть кратким.
– Уж постарайся…
– После того, как мы покинули миры, заселенные людьми, мы разрушили все древние дороги, чтобы навсегда скрыться в новом мире. Людям мало дивной красоты древних лесов, жемчужной чистоты рек и озер, звонкого пенья ручьев, гордого величия горных вершин…
– Мне это известно, Рэд, – нетерпеливо перебил собеседника Стас, который явно старался перебраться в область эпоса. – Читал. Знаю… Человек – царь природы, а поэтому с царственной небрежностью и с царственным же невежеством пытается переделать ее. Мы старый мир разрушим до основания, а уж затем, как водится, свой построим. Чтобы потом переделать. До основания! Что поделаешь, не умеет он обходиться гнездом на дереве… Переходи прямо к марксистско-ленинской сути, Рэд. Не зацикливайся на мелочах.
– Хорошо. Но просто уйти из мира людей оказалось невозможным. Древними путями, Забытыми дорогами вместе с нами проникло и то, что присуще человеческим душам.
– А ты как думал? – усмехнулся Стас. – С кем поведешься, от того и наберешься. Всегда было, есть и будет добро. Но кто бы его разглядел, если бы не было зла? Как увидеть белое, если не будет черного?
– Человеческая прямолинейность. Либо да, либо нет. И никогда посередине, – горькая усмешка появилась на губах эльфа. – Либо друг, либо враг.
– На том стоим…
– Дальше и совсем просто. Мир разделился. Появились темные эльфы.
– Которым было мало уюта лесного гнездышка или свода пещеры над головой? И им захотелось переделать, приспособить этот мир под себя. Извечная борьба единства и противоположностей. Конфликт отцов и детей. Совать свой нос везде и всюду, не спрашивая при этом никого, – лениво процитировал Стас все известные ему лозунги, застрявшие в его памяти со времен комсомольской жизни. – Кому-то надоела зеленая сочная травка и захотелось вкусить не менее сочной телятинки. Плохой пример заразителен. Делать и переделывать – это наш конек. Это мы умеем. Бороться и искать, найти и не сдаваться. А лучше всего – прикарманить. Вот если бы еще знать, что искать? Мы выросли на этом, дорогой Рудик, но все ищем и ищем, боремся и боремся, да так, что кровь на морде никак не засохнет.
Эльф, по всей видимости, был обескуражен грубым и откровенным цинизмом Стаса и надолго замолчал.
– А завтра была война… – продолжал Стас все с тем же холодным и ленивым равнодушием. – А может, вчера. И размахнулись вы всю необъятную ширь своей нечеловеческой души, да так, что и в своей избе тесно стало… повалили на улицу. А раз так, то почему бы и соседа от всей души по морде не отоварить. Двое дерутся, третий не мешай… Это ведь не для вас сказано? А вот про то, что сор из избы выносить нельзя, наверняка забыли.
Эльф все еще молчал.
– Эй, приятель! Ты здесь? Или уже растворился в своих неведомых мирах? – полюбопытствовал Стас. – Или обиделся? Тогда прости.
И замолчал сам.
Притронулся к ране. Боли не было. Осторожно снял Лехину повязку.
– Не волнуйся, человек-волк. Утром и сам забудешь, где была твоя рана, – снова прозвучал в его сознании глубокий бархатный голос.
– Не моя, а ваша…
Но эльф оставил эту поправку без внимания. И растерянно продолжил:
– Ты прав. Была война. Она и сейчас еще продолжается. И наш мир, прекрасный мир эльфов, который мы создавали, может быть, не одну эльфийскую эпоху, умирает. Мрак и холод накрыл его. Умирает наш дивный лес под покровом снега, утонули под ним горные вершины, дворцы светлых эльфов. Замерли в неподвижности скованные льдом хрустальные реки. Не поют свои сладостные песни звонкие ручьи и не ворчат водопады. Ночь опустилась на мир эльфов.
– Был бы рядом Толян, расплакался бы. Ей-богу! – жестко уронил Стас. – Что поделаешь, у парня тонкая ранимая душа. Извини, слезы вытирать не умею. И давай так… Все, что накопилось в уголках твоей трогательной души, вытряхнешь на меня как-нибудь потом. Может, и я тогда уроню скупую солдатскую слезу. У меня своих забот ложкой не расхлебать. И самая большая заноза в заднице – это вы со своими разборками. А теперь будь любезен коротко и по существу. Что, где и как!
Гостя покоробила грубая прямолинейность Стаса, но он, сдерживая обиду, продолжил:
– Темные эльфы опомнились первыми…
– Слава Богу, хоть кто-то взялся за ум. И сколько же для этого понадобилось времени? – задал язвительный вопрос Стас. – Если верить детским сказкам, вы бессмертны? Какой-нибудь пустячок в виде пары сотен тысячелетий?
Эльф оставил его вопрос без внимания.
– Так вот, темные опомнились первыми. И каким-то образом нашли одну из Забытых дорог. И здесь ты был совершенно прав, когда сказал, что их глаза оказались совершенно неприспособленными к яркому солнечному свету.
– А такой пустячок, как солнцезащитные очки, сотворить было слабо? Обязательно было надо грязной лапой и прямо в сдобное тесто? – командирским голосом со злостью громыхнул Стас. – Сам не гам и другим не дам! Талантливые вы ребята, однако. И дико непосредственные. Времени прошло совсем пустячок, а все усвоили. Главное создавать трудности, а уж затем героически их преодолевать.
– Мы обнаружили это, но было уже поздно. Ночь ворвалась и в этот мир, – попытался что-то сказать в свое оправданье эльф.
Но Стас, не дослушав, бесцеремонно прервал его.
– И сколько же твоих землячков рвануло сюда под покровом ночи?
– С уверенностью сказать не могу.
– Тогда валяй без уверенности, – надавил на голос Стас.
Вместо ответа он услышал виноватый вздох.
– Орки? Кто они?
– Те, кто жили до нас…
– Любите вы жар чужими руками загребать! А впрочем, все как у нас. Не зря соседствовали столько времени.
– Беда, Слав, не в этом. Беда в другом! Вы разрушили – как ты выразился: с царственной небрежностью – экран, которым мы закрыли Забытую дорогу…
– Так! Значит, во всем виновата моя умелая плотницкая рука, – с расстановкой проговорил Стас.
– Что?
– Не обращай внимания. Это я просто размышляю вслух, друг мой эльф. И сделать уже ничего нельзя?
– Нужно время…
– Какая-то сотня-другая лет? Очень мило!
Рэдэльф промолчал.
– И быстрее, конечно же, не получится? А значит, несметные полчища темных эльфов и орков прут сейчас стройными колоннами, грохоча солдатскими сапогами по Забытым дорогам, поднимая тучи пыли и пугая ворон?
Ответа не услышал. Только сверкнули в кромешной тьме яркие изумрудно-зеленые глаза и тут же погасли.
– Есть только один выход, – словно обдумывая что-то, совсем тихо сказал эльф.
– Говори, коль начал.
– Разрушить то, что не успел ты, человек-волк.
– Так что же ты молчал? Слезу из меня выжимал? Если разрушить, так это мы с нашим удовольствием. Разрушить – это же как раз для нас! – дернулся Стас.
– Но тогда я и те, кто со мной, навсегда останемся в твоем мире.
– Считай, что вид на жительство уже у тебя в кармане! – тоном, не терпящим возражений, решительно успокоил его Стас. – Но, если ты боишься, я могу прийти и сам. Не люблю незавершенки.
– Это у тебя уже вряд ли получится.
– Это как?
– Темные закрыли лес для людей. Ты уже знаешь, как это делается, – виновато пояснил эльф. – Каждый, кто войдет в черный лес, потеряет себя. Это не просто деревья. Они как люди… Живут, думают, страдают и ненавидят… Первое творение темных эльфов.
