Слово дварфа крепче любого камня, так навроде говаривали. Это же будет поступок труса и предателя. И это будет глупый поступок, недостойный вождя, подобного тебе. Зима вернётся, Карагаз, как и голод с пустотой в животах. Они всегда возвращаются. И в этой войне я умелей, а не ты. Повторюсь, тебе не победить голод, как мне не победить тебя.
— Верно говоришь, Гарон-Голова. Я сдержу слово. Дварф всегда держит слово. Если всё, о чем мы говорили, в повозках — я отпущу твоих людей.
— Не только дварфы знают цену слов. Всё на месте.
Карагаз сделал знак рукой, и пять Кровобородов быстро засеменили к телегам.
— Дайте им пройти! — крикнул Гарон.
Впрочем, нужды в этом не было. Мужики шарахнулись от дварфов, как от зачумленных мертвецов, и дружно отошли в сторону. Кровобороды, гортанно рассмеявшись, принялись проверять количество и содержимое мешков и тюков. Вскоре один из них что-то прокричал на дварфийском и махнул рукой.
Карагаз оглушительно свистнул, и из леса повалили ещё кровобороды, всё при оружии, но также с коробками и носилками.
— Двадцать, говоришь? Пострелять прямо сейчас? То-то смеху было бы, — процедила Арди и пихнула Адрея локтем в бок.
Вождь сделал знак, и кровобороды начали резать верёвки на запястьях людей. Изученные, грязные, всё ещё не верящие, что всё закончилось, они сначала неуверенно, затем всё быстрее устремились к своим односельчанам.
— Возвращайтесь домой! Трое пусть останутся при мне, а остальные — проводите их. Как только освободятся телеги, мы вас догоним! — Гарон крикнул своим.
К старосте твёрдой походкой подошёл Карагаз. Теперь, когда он встал возле человека, стало видно, что дварф лишь немногим ниже Гарона, зато почти вдвое шире.
— Хороший день, а, Гарон-Голова? Для всех нас. Ты правильно сказал, что зима возвращается. Она вернётся в следующем году, и голод снова запоёт в наших животах. Нам снова нужна будет еда. Что ты скажешь на это?
— А что же я могу сказать? Я не смогу кормить вас, нам самим не хватит. Просто так еда нам не даётся, и вот так отдать её мы не в праве. Сменять или купить — это другое дело. На ярмарку в Лесной Предел каждый год мотаемся, там много чего можно купить…
— Я воин. Как и все мои дварфы. Мне нечего тебе предложить.
— Так ли это, Карагаз? Ты дварф. Дварфу всегда есть что предложить, будь то какой товар или топор на службу.
— Я приду к тебе на следующий год, сразу как сойдёт снег. Будем говорить о еде. Крепко подумай, Гарон-Голова, — мрачно бросил Карагаз и, развернувшись, быстро зашагал к своим.
Побледневший Гарон остался стоять на месте, растерянно ощупывая пояс.
— Если нам повезёт в нашем деле, им будет чем платить за еду. Не волнуйся, Гарон, всё будет хорошо, — Далур сжал в своей большой ладони руку старосты. — У них уже есть, просто они сами того не знают.
— А если нет, мы пошлём весть войскам! Пусть присылают свои сотни и говорят с ними на понятном языке! Грабить им никто не позволит, — тихо, чтобы не услышал удаляющийся Карагаз, сказал Адрей.
— Я вас никогда не забуду, клянусь Держателями Мира! Денег у нас нет, но мы вам отрядим пушнины и икры, рог и кость… На следующий год. Продав это в большом городе, в накладе не останетесь! Благослови вас все силы земные, небесные и хрен знает какие ещё! — зачастил Гарон с блеснувшими на глазах слезами. — Если бы не вы…
— Далур! До деревни пойдёте с нами. Солнце лишь чуть пройдет по небу, как выступаем! Когда будем дома, мы поговорим про твоё обещание. Спутников зови. Рады им не будут, но не тронут. Если сами не напросятся. Моё слово, — громогласно крикнул Карагаз и принялся раздавать указания своим.
— Да, — крикнул Далур и чуть помедлив добавил: — Вождь.
— Вождь? — вытаращила глаза Арди. — Ты, никак, не проснулся ещё? Али съел чего?
— Проснулся, — проворчал Далур. — И со вчерашнего завтрака не жрал ничего, кусок поперёк горла встаёт. Я помочь им хочу. Останусь, может, чтобы дел не наворотили. Эти примут. Пока правды про меня не узнают, а сказать им некому. Ну да рано об этом. Сначала Фланово золото отработать надобно.
— Ну точно, — Арди выразительно цокнула языком. — Опять свою любимую песню затянул. Только теперь с этими вот жить хочет. Ты в своём уме?
— В своём! — отмахнулся Далур. — И нечего ко мне лезть!
Арди лишь махнула рукой.
— Как скажешь.
Далур перевёл разговор.
— Флан сказал, за деревней Кровобородов на нас выйдет, а покуда сами. Тем паче вон сорока его головой крутит, авось не потеряет. — Далур наконец заметил птицу.
— Кстати, о птичках, — Арди перевела взгляд на Адрея. — Ты как? В монастырь свой направишься или Гарону пособишь в Каменной Топи? Дело сделано, селяне твои по домам идут.
— Сама-то как думаешь? — огрызнулся тот. — Ты за кого меня принимаешь? Я с вами теперь, пока по совести долг не верну. Вы всю свою плату от Флана отдали. Да и опасность для посёлка не миновала. Скорее наоборот. Так что не оскорбляй меня своими сомнениями!
Арди промолчала. Молчун ухмыльнулся. Далур обрадовано хлопнул Адрея по плечу.
— Вот и славно! От помощи отказываться в нашем деле себе дороже! Ну, ходу!
Прошло совсем немного времени с момента прихода Кровобородов, но они уже растащили с телег все мешки и свёртки, разложили их по носилкам и закрепили на широких сильных спинах. Карагаз обвёл всех внимательными серыми глазами и громко что-то рявкнул на дварфийском. Толпа кровобородов одновременно качнулась вперёд, ноги в меховых обмотках тяжело оттолкнулись от земли, и дварфы ходко направились к сплошной стене деревьев на севере.
— Что он сказал? — Арди приходилось поторапливаться, чтобы не отстать от неожиданно быстро идущих кровобородов.
— Сказал, что следующий привал будет завтра в полдень. В их деревне, — Далур поправил на плечах трёхпудовый мешок с зерном, приноравливаясь к темпу ходьбы.
— Мы пустые туда дольше шли. Он совсем умом тронулся? Да тут на каждом по несколько пудов груза!
— Если мы будем идти не останавливаясь на ночёвку, мы успеем, — равнодушно, как о чём-то само собой разумеющемся, ответил Далур.
Они шли. Шли не сбавляя скорости, лишь два раза остановившись для того, чтобы закинуть в рот по полоске вяленого мяса и запить водой. Мир сжался до вдохов и выдохов, до шелеста сухой листвы под ногами и неумолимо тянущего к земле груза. Кровобороды, словно духи леса, двигались большой нестройной толпой, в полном молчании и не выказывая никаких признаков усталости. Лишь дыхание было чуть тяжелее, чем обычно,
