– Бауба-Яуга, а Бауба-Яга-аа, – заикаясь, провыл Баюн, озираясь, подобравшись к старой ведьме. – Ты бббыыы ккк Кккощею сххходила бы. Оккколллддовввали Вввасилисссу бббесыы ззагграннниччные… Лисойййй ссссебббя кккличет, одддевается и введёт сссебббя сссттраннно.
– Сейчас схожу, гляну, что там Василисушка учудила, а то слухи такие ходють, что одной поркой не отделается, если сие правда! – обтерев руки о передник, Яга свистом позвала верную метлу и полетела разбираться с внучкой.
Тяжело вздохнув и пробормотав: «Нелегка царская доля, всяк тебя обжулить хочет»! – подумал Кощей и сел разбираться с финансовыми документами за неделю. К слову сказать, накопилось их порядком, так как то одно, то другое отвлекало его от работы.
– Схожу-ка я на речку, скупнусь, – довольно промурлыкала Василиса, пряча васильковую шевелюру под широкополой шляпой из соломки. Её сарафан был довольно просторен и доходил до щиколоток.
– Иди, иди, егоза, а не то, не ровен час, бабка явится и увидит, что ты с волосами учудила.
– Я – современная девушка, родители меня понимают, и довольно! – сказала, как отрезала девушка, поправляя на плече плетёную сумку с пляжными принадлежностями и выходя на крыльцо.
«Чур, меня, чур»! – подумала Василиса, а вслух вежливо поздоровалась с рассерженной чем-то Бабой-Ягой. Та устроила ей форменный допрос с пристрастием, умилилась видом работающего, а не играющего Кощея, и милостиво отпустила внучку развеяться. Хлопот у неё всегда было много, поэтому, она молодецки впрыгнула в ступу и тут же улетела, в голос ругая клеветника Баюна и обещая его метлой угостить за наветы. Облегчённо вздохнув, Василиса Премудрая поспешно ступила на лесную тропинку и направилась к реке.
Мягкая травка так и манила прилечь и подставить спинку ласковым лучам. Внучка Бабы-Яги расстелила покрывало и начала раздеваться. Не обгореть помог специальный крем, которым она намазала обнажённые стройные ноги и грудь. Углубившись в чтение нового детектива, Василиса и не заметила, как задремала.
– Илюх, а Илюх, ты посмотри, какие они… – тихонько прошептал Добрыня Никитич.
– А ну, подвинься, дай-кось, и я гляну.
После недолгой толкотни кусты орешника громко хрустнули и мелко затряслись.
– Мужики, а мужики, – донёсся приглушённый писк, – ну, чегой-то там, чего? Мне ж за вами не видать ничего!
– Отзынь, Алёшка, – недовольно буркнул Илья, – мал ты ещё на такие забавы смотреть! Ты со своей Любавой до сих пор в куклы играешь! Вот и продолжай в том же духе!
– Чисто дети малые, – поддержал Добрыня Никитич и смачно сплюнул, – какая деваха-то ладная. Ножки тоненькие, грудки спелыми яблочками.
– Не то, что твоя Настасья, а Добрыня? – Илья Муромец басовито захихикал.
– Зато твоя Алёна ни одной презентации конюшни не пропустит, хоть и стройна, как молодая берёзка.
– Дайте и мне посмотреть, – заскулил Алёша, пытаясь протиснуться между боевыми товарищами, но куда ему.
Кустарник жалобно хрустнул, подламываясь, и богатыри выкатились на прибрежный откос. Вблизи картина была ещё великолепнее. На свежей зелёной травке, на разбросанном цветастом покрывале лежала девица, как им показалось, абсолютно голая. Голова её покоилась под соломенным брылем.
– Ой, не смотри, Алёшка, – и широкие ладони боевых товарищей намертво закрыли парню обзор.
– Ох, прознает, Алёна, несдобровать нам! Да девка-то больно уж ладная! Вот бы так твою Настасью-то в баньке-то!
Богатыри с полудурочным выражением на лицах отчаянно запихались локтями и тяжело засопели. Из-за излучины реки донёсся протяжный переливчатый вопль, напоминавший из нашумевшего фильма, который совсем недавно крутили в деревенском клубе.
– Слышь, Добрыня, никак Гамума тоже поплёлся подглядывать. Да что он наших девок не видал, что ли?
Тут девушка зашевелилась и подняла голову, сонно хлопая глазами. Увидев невдалеке от себя трёх здоровенных бугаёв, восхищённо посматривающих на неё, Василиса тихонько вскрикнула и попыталась прикрыться полотенцем.
– Ах, вашу мать через кочерыжку! – донеслось сверху, и на головы почитателей женской наготы спикировала ступа. По широким плечам и кудрявым головам заходила массивная ручка метлы. – Богатыри земли русской, защитнички, называется! Их послали в магазин за спичками и солью, жёны вон уже полдеревни истоптали, разыскивая, а они тут на голую девку зенки выпялили! – тут Баба-Яга обернулась и уличительным жестом указала на уткнувшуюся в полотенце девицу. – Ах ты, блядища городская! Счас я тебе задам! Ишь, что удумала: отца и мать позорить и старую бабку перед людьми краснеть заставляешь!
Ступа отвезла разъярённую бабусю к зарослям крапивы, откуда и был немедленно выдернут солидный пук. Подлетев к шокированной внучке, Баба-Яга вытянула её по пышным ягодицам жгучей зеленью. Тут у Василисы Премудрой наконец-то прорезался голос:
– Ааааа! – тонко заверещала она. – Бабуля, да что же вы делаете? Родную внучку… – договорить ей не дали.
Второй удар живой плети пришёлся по высокой груди, на которую заворожённо продолжали пялиться богатыри.
– Я тебе покажу, кикиморино отродье! – и старуха с ловкостью заправского фехтовальщика продолжила экзекуцию, приговаривая. – Понахваталась по своим заграницам, вот тебе, бесстыжая, и Лондон, и Евросоюз, и новомодные отношения. – Тут она сбила с головы девушки шляпку и, намотав на правую руку тёмно-синюю косичку, поволокла Василису домой.
Из-за реки донеслось унылое поскуливание. Вековая сосна не выдержала и с громким треском рухнула на берег. Из пышного султана сосновых лап выкатился вышеупомянутый негодник Гамума и распластался на речном берегу.
Получив в очередной раз лапой по морде от спесивой чёрной кошки Бабы-Яги Марриссы, Баюн совсем загрустил. Он заметил пушистую зеленоглазую красавицу на третий день его пребывания в доме старой ведьмы, когда та лечила его от заикания после феерического возвращения Василисы Премудрой в родное Двувосьмое Царство.
– Вот чего ей ещё не хватает? Я всем хорош: красив, умён, разговариваю, шубка у меня шерстинка к шерстинке. Придётся опять кикиморам петь серенады. Хотя, может, перенестись в деревню, а то и в город… Там кошек полно, не все же они такие упёртые, как эта желтоглазая стерва.
Маррисса, выгнув спину, набросилась на Баюна и полоснула его по морде острыми, как бритва, когтями. Потом подобралась, сердито заворчала, снова готовясь нанести удар, если наглый волокита не отправится восвояси.
– Сама потом жалеть будешь, да поздно будет! – предсказал обиженный кавалер, два раза раздражённо дёрнул хвостом и отправился, не солоно хлебавши, восвояси.
Завидев куда-то спешащую по своим делам кикимору Маришку, Баюн приосанился и сладким голосом промурлыкал:
– Куда ты так спешишь, радость моя?
– От тебя подальше, ловелас хвостатый! – недовольно буркнула девушка и припустила со всех ног, желая поскорее скрыться с глаз мерзкого доставалы.
Тяжело вздохнув, Баюн пустил скупую мужскую слезу и, драматично приложив лапу ко лбу, известил окружающих:
– Злые вы, уйду я от вас туда, где меня смогут оценить и полюбить! – несколько помахиваний кисточкой хвоста и речитатив на неизвестном никому, кроме него, наречии, и фигура титанического кота растворилась в быстро сгущающихся августовских сумерках.
Заклинание перенесло неудачливого соблазнителя в странное место, где за железными прутьями томились птицы, рыбы, гады и звери земные. Так Баюн впервые оказался в зоопарке. Он долго принюхивался, ловя каждую нотку в симфонии незнакомых запахов, как вдруг уловил чем-то упоительный аромат и помчался на его зов со всех лап.
Бросив всего один взгляд за прутья решётки, беглец из Двувосьмого Царства понял, что это Она, его мечта. Огромная чёрная пантера с лоснящейся шёрсткой томно посмотрела на странного визитёра и принялась прихорашиваться.
– Какой злой колдун заточил вас, о, прекрасная принцесса? – утробно пробасил Баюн и расчесал лапой пышные усищи.
– Никто, это место люди называют «Зоопарк» и водят сюда своих котят, чтобы они знали, с кем делят этот мир. Если не обращать внимания на решётки вольера, всё не так уж и плохо, – желтоокая красавица с любопытством рассматривала незнакомца, который не знает таких простых вещей.
