линию.
– Вот из-за тебя теряем время. Они украли у меня золотой крестик, обычный, на цепочке.
– Мы так не договаривались, – воспротивилась, готовая прямо сейчас повернуть назад. Затея и до этого казалась сомнительной.
– Ну, пожалуйста? – на пробу, будто зная, что её легко разжалобить. – Буду вовек обязан, сделаю что угодно. Но помоги. К тебе они проще относятся. Если что всплывёт, синяками не отделаюсь, да и так догадаются, если пропадёт «добыча». Но мне просто мерзко – не могу, трясёт от одной мысли, что придётся в их вещах копаться.
– А мне прямо приятно, – но стало очевидно, что подействовало, что сдалась. – Крестик значит?
С ходу ничего выбивающегося не было – такая же как у неё комната, только почище, будто и не жилая вовсе. Ни цветов, ни самодельных плакатов, ни свечей, ни кисточек. Только в углу одиноко стояла стопка книг, да на столе лежали тетради. Элина оглядела две кровати. Какая Лили? Если бы увидела розовое пуховое одеяльце, фарфоровых кукол и стенд с фотографиями Севериана в сердечках – всё стало бы очевидно. Но ожидания не оправдались, и Элина просто ткнула пальцем наугад. Под подушкой ничего, под матрасом тоже. Зато нашла чемодан. Коробочки с украшениями, косметика, ручки и блок бумаги, деньги и документы – всё не то. Зато теперь можно с уверенностью сказать чьё это. Захлопнув крышку, Элина вдруг расслышала глухой стук. Неужели то, что им нужно? И мученье это закончится, наконец? Из кармашка на крышке вывалилась тоненькая записная книжка. Она прокляла всё вокруг – совсем не то! – и собиралась захлопнуть чемодан, но любопытство взяло вверх.
Открыв первую страницу, Элина прочитала: «Лилиана Доманская, лучшая из лучших жён», написанное корявым, совсем детским почерком. Это показалось таким смешным, что пришлось зажимать рот ладошкой. Пробегаясь по записям вроде: «Сев взял меня за руку!!! Это любовь!!!», Элина быстро дошла до конца. Последняя заполненная страница сильно отличалась от остальных. Кажется, писали недавно.
«Папа опять твердит: «А вот мама на тебя повлияла бы!», «если бы Ева была рядом, ты стала бы лучшей невесткой»… Но мамы нет. Она не восстанет из могилы, земля не вытолкнет и не вернёт её нам. Она умерла так, как надо, по воле Богов. Ничего не исправить…
Папа говорит, я бесчувственная. Не плачу больше, живу вновь. В отличие от него. Прошло уже три года. Скоро Сашке идти в академию, а он всё не видит нас – бывает говорю с ним, а глаза за меня смотрят. Недобро это. Чем ближе май, тем больше боюсь, что к мертвым в мир попросится и собьётся с пути. Станет заложным. Тогда дядя получит весь Род, как и хотел. А я стану его фарфоровой «девочкой». Куклой.
Одна радость в жизни – Севериан. Вернулся. Позвать его на бал опять самой? Или ждать? В прошлый раз согласился, но из-за новенькой что-то с ним не так. Мы больше не гуляем. Он всё чаще один, даже от друзей любимых прячется, а лицо задумчивое, словно на смысл жизни ответы ищет. Это всё из-за неё?..»
Элине вспомнился собственный дневник, кропотливо ведённый со смерти Жени, и пришлось признать – есть между ними нечто общее. Оказывается, Лиля человечна и тоже умеет чувствовать. Как будто даже думает о чём-то помимо того, как испортить другим жизнь и изничтожить до смерти.
– Ну что? Нашла? – поторопил шёпот.
– Нет, ничего, – Элина ещё раз обвела комнату взглядом. – Думаю, его здесь нет. Либо не на видном месте.
– Тогда к Вадиму.
Кирилл переминался с ноги на ногу и всё посматривал в телефон. Стоило Элине выйти и запереть дверь, как послышались шаги на лестничном пролёте и из-за угла показалась девушка. Кирилл отошёл к окну, резко потянув Элю за собой, и только когда незнакомка окинула их подозрительным взглядом и достала ключи, стало ясно, что это та самая соседка. Вот так вовремя! Ещё бы чуть-чуть и…
– Знаешь, а ты не думал просто попросить их вернуть твой крестик?
– Сама-то веришь, – закатил привычно глаза.
– Нет. Но попробовать, наверно, стоило.
На третьем этаже стало ещё тревожней – здесь им нечего делать, некуда бежать, не придумать убедительной лжи. Кирилл постучал в дверь «309», а в ответ на тишину достал ключ.
– Остаётся только он. Не торопись, у нас в запасе ещё как минимум час.
Стоило зайти внутрь, как Элина тут же налетела на стопку книг, и те с грохотом повалились на пол. Чертыхнувшись, она попыталась собрать всё как было, а потом поняла, что логичней оставить так – пусть думают, что упали сами, чем зацепятся за неверный порядок.
В комнате царил бардак, самая настоящая свалка! На полу и места нет ступить – лишь зигзагами до кроватей. Везде грязная одежда, книги, смятые листы бумаги, разная мелочь вроде сигарет, ручек, россыпи монет и серебряных колец. Удивительно, как Сипуха не учуяла и не устроила выволочку. Случалось, она устраивала обходы, чтобы поискать «запрещёнку». Или на третий класс такое не распространялось? Перешагивая через сваленную на полу одежду, Элина подумала: «Неужели все мальчики такие?». В голове сам собой всплыл холёный образ Севериана. Нет, у него-то всё по линеечке. Идеальная с Лилей пара.
Подобрав первую попавшуюся книгу, Элина раскрыла её на середине, но поздно поняла, что совсем то не книга – обычный печатный журнал. Со страниц на неё, улыбаясь, смотрели обнажённые девушки в едва ли не акробатических позах. Тотчас же стало понятно для чего оно тут, и в отвращении Элина положила журнал на место. Чёртов Кирилл! Ей теперь тоже мерзко копаться во всём этом бардаке!
Казалось, часа уже не хватит. Начала она со шкафов – там ничего, под кроватью – пыль и тряпки, стол казался неподъёмным, но за всеми тетрадями ничего не пряталось, а в шкатулках и баночках, если и были украшения, то ни разу не Кириллов крестик, а гвоздики или обычные цепочки.
Элина поняла, что и здесь ничего не найдёт.
– Кирилл…
Но тут же осеклась. Подойдя к двери, она услышала голоса.
– Думаешь, я не вижу, чего тут трёшься? Мало было? Так с радостью добавлю, если не свалишь.
– Верни, что украл, и уйду.
– Да ладно! Что ж попробуй, отбери, ну! Оно по праву моё. Компенсация моральная за твои подкаты.
В панике Элина отскочила от двери. Кирилл долго не протянет! Надо спрятаться, спрятаться, пока не зашли и не прибили их обоих. Вариантов на деле было немного. Она залетела под кровать и затаилась, хотя в носу уже засвербело и хотелось чихнуть. Сердце стучало набатом, как у кролика, попавшего в лапы лисицы. Не услышат же?
Почему вернулись так рано? Кирилл ошибся? Ему-то, конечно, хорошо! На свободе и в безопасности! А она опять отдувается, висит
