вас известия, — он ступал впереди гостей, тощий, с лёгкой щетиной.
Главный врач вёл их по холодным коридорам, звеня связкой ключей. За ними шли двое мужиков, чтобы подсобить в подъеме тела из подвала.
— Признаться, мы ждали вас раньше.
— Возникли некоторые трудности, — холодно ответил Лев.
Мужчина покивал.
— Не хотите ли прежде взглянуть на комнату, где проживал больной?
Лев вспомнил о сестре, которая больше не покидает своих покоев, и настроение его стало ещё мрачнее, чем было.
— В этом нет необходимости.
— Ваша воля, — пожал плечами главный врач. — Но Павел Ларионович в последний год много писал.
— Тогда соблаговолите передать нам эти записи, — Лев надеялся, что тот ничего не писал о колдовстве и просвещённых.
Они остановились у белых дверей на ручки которых был накинут замок. Запирать эту палату просто не было надобности. Её бывший житель сейчас был завёрнут в простыню, и покоился в подвале, ожидая, когда его бренное тело будет предано земле.
— Дело в том, что он использовал в качестве материала не бумагу и чернила.
Мужчина снял замок, и открыв двери, жестом пригласил родственников погибшего войти. Лев посмотрел на Никиту, мальчик был бледен.
— Подожди здесь, — Лев мягко похлопал его по плечу.
Никита покачал головой, и они вместе шагнули в палату, где, не смотря на проветривание всё ещё стоял запах железа. В первое мгновение Лев подумал, что стены выкрашены в красный, но приглядевшись понял, что когда — то белые стены были испещрены надписями. Пораженный Лев подошел поближе, но не смог разобрать и слова. Резкие буквы древнего языка плясали перед глазами, в некоторых местах сливаясь друг с другом. Слова были разбросаны в хаотичном порядке, и не вязались в глазах Льва в предложения. Будь здесь батюшка или Андрей, они бы смогли прочитать начертанное, но Лев не учил мёртвых языков и детям их не преподавал.
Лев провел пальцем по стене.
— Это что, кровь?
— К сожалению, — кивнул главный врач. — Мы много раз связывали ему руки, привязывали к кровати, и даже завязывали рот. Был случай, когда он прокусил себе язык, чтобы писать дальше. Но Павел Ларионович каждый раз находил способ выбраться из пут.
— Закрасьте здесь всё, — бросил Лев, и взяв за плечи обмершего Никиту, вышел вон из палаты.
Яму на семейном кладбище Краевских, мужики, нанятые из ближайшей деревни, копали пару дней. Лопата никак не входила в мерзлую землю, и от натуги они часто выбивались из сил. Копали посменно, сначала одни, затем другие, в то время первые отогревались и так до тех пор, пока могила не была вырыта.
Гроб с Павлом опускали в землю под завывания ветра. Только двое желали ему благополучно пересечь небесные врата и попасть в ирий. Никаких песнопений и лишних глаз, никаких новостей и слухов. Для остального мира Павел пропал три года назад, и только немногочисленный круг лиц знал, что тот жил. А сейчас, несколько мужиков закапывали его на два метра под землю.
— Вы знаете, что там было написано? — вдруг спросил Никита. — Вдруг Паша хотел нам, что-то сказать?
— Он писал их в бреду, — покачал головой Лев. — Возможно так он заглушал свои страдания. Не думай об этом. Лучше постарайся запомнить его здорового.
Они ещё немного постояли, а затем окончательно продрогнув, направились к карете, чтобы через пару часов быть в поместье Орловых.
— Батюшка, — по возвращению к нему подошел Семён. — Я думаю, что совсем скоро смогу стать, как матушка.
— Правда? Какая радость, — улыбнулся сыну Лев, хоть и не понимал, о чём идет речь.
— Мне снятся волки. Это точно матушкино наследие, — восторженно произнес Семён, и умчался в известном только ему направлении.
Лев тяжело вздохнул, предвкушая с сыном серьёзный разговор о его происхождении. Но тому не было суждено состояться.
На весенние каникулы вернулись студенты и ученики пансионата. Как раз к именинам Любочки, той исполнялся второй год. Алексей взял младшего брата и решил вместе с ним навестить родню матери.
— Только следи за Семёном, — попросил Лев, опасаясь, что те будут пренебрежительно относиться к чужому ребёнку.
Но всё прошло удачно. Семён вернулся от Кириваткиных воодушевленным и перестал беспокоиться о преследующих его снах. Теперь он грезил тем, что станет волком или медведем.
— Я приму это, — сказал он Льву, и тот вздохнул с облегчением.
Мужчине не хотелось разочаровывать сына.
В марте неожиданная весть обрушилась на головы Орловых — уже как несколько месяцев Надежда была мертва. Олег писал, что нашёл тело сестры в их с супругом доме, и что добьётся казни Сергея. Он задушил её ещё в ноябре и сбросил тело в подвал. Плоть уже успела разложиться, поэтому хоронить племянницу пришлось в закрытом гробу. Её знали многие представители старого и нового дворянства. Она блистала в светских кругах и была известной личностью. Многие желали выказать соболезнование.
Ближе к концу первого весеннего месяца Пётр привез из столицы труп на телеге и хорошую новость — Горячев был казнен. Второе всех только обрадовало, первое же неприятно поразило всё поместье.
— Теперь весь дом пропахнет мертвечиной, — недовольно морщилась Мария.
— Терзать чужое тело, — ахнула Варвара, в ужасе схватившись за голову. — Это преступление против творца. Нужно немедленно предать его земле.
— Впервые я с вами согласна, — поддержала её Мария, обмахиваясь веером. — Скорее спрячь этот кошмар, пока Любочка не увидела.
— Раскури в подвале мелиссу или петрушку, когда будешь его разделывать, — попросил племянника Лев. — И наложи прохладу на тело, — и пригрозил. — Если просочится хоть доля запаха я скормлю его псам.
Первое время, не привыкшим к подобному соседству, Орловым, было неуютно находиться в поместье, зная, что в подвале лежит труп человека. А вскоре «Имперский Рассвет», газета, выписываемая из столицы, стала писать об убийствах молодых дворян.
— Они же учатся в том же университете, что и наш Лёшенька, — ахнула Мария, увидев статью.
И супруги написали сыну письмо, где просили быть осторожнее. Тот ответил, что никогда не ходит в одиночку и никакой убийца его не страшит. Но Лев с Марией все равно переживали. Сын учился на юридическом факультете, имел порывистый и неудержимый характер. Как бы Полицмейстерская Канцелярия не привлекла его к этому делопроизводству. Для Алексея это прозвучит, как вызов, и поимка преступника может стать делом его чести.
Но беспокоиться стоило вовсе не о нём. Вера, которая вот — вот должна была разрешиться от бремени, и подарить старшим Золотарёвым первого внука погибла. Лев лишь надеялся, что она задохнулась раньше, чем огонь накинулся на тело, и Вера не мучилась в агонии. Так как племянница была уже
