за которого мне стыдно, которого никто не должен знать. Я так хорошо притворяюсь, что иногда дурачу самого себя, теряю грани лжи и правды. А с тобой…я становлюсь собой. Вспоминаю, кто на самом деле.
Элина отвела взгляд. В груди что-то потяжелело, ей почти физически стало больно. Как он вообще может говорить такое? Лучше бы врал. Ведь в такую правду…разве можно поверить?
– А ты, ты уже тогда была другой, совсем не похожей на нас. И сейчас не похожа. Всё в тебе состоит из противоречий, и мы не сразу поняли, что такая ты – настоящая. Наивная, всем помогающая, открытая и в то же время отталкивающая других и никому не доверяющая полностью. В один день ты улыбалась и болтала без умолку, а затем замолкала на неделю и вредила себе. Но какой бы ни была, ты – это ты…
Пусть Элина хотела сопротивляться до последнего, победила её доверчивая сторона, мечтающая о дружбе, любви и жвачке. Прямо как он и сказал.
– Ты можешь отказать, не думай, что у нет выбора. Я приму любое решение, оно никак не повлияет на моё отношение к тебе и на отношение других тоже…
– Я согласна.
– …И не признание это, не подумай, никакой ни намёк к чему-то. Просто дружеский жест…
– Я согласна, говорю. Пойдём уже, у меня нос замёрз.
Наконец, он замолчал. Промелькнувшее осознание вылилось в широкую, не сдерживаемую улыбку.
Глава 18. «Как тебя видит кто-то другой»
Элина поняла, что совершила ошибку. Ужасную и глупую ошибку. Неумолимо весть о том, кого именно позвал на бал высокородный наследник Чернобога, облетела всю академию.
Первый звоночек пришёл от Аделины. Всю неделю кружившая рядом, она не знала, как подступить, поглядывала косо и в кругу друзей несколько раз даже пыталась заговорить. Как будто позабыла о ссоре. Ввалившись в комнату после занятий с Фёдором Васильевичем и желая лишь тишины и покоя, Элина наткнулась на соседку в полной боевой готовности.
– Скажи, что Север шутит?
– О чём ты вообще?
Мысли кружили вокруг горячей ванны и чая, но ни того, ни другого заполучить не представлялось возможным. За чаем бежать до столовой, на крайний случай вниз в гостиную, а единственная ванна на этаже всегда была занята.
– Вы с ним вместе идёте на бал?
Лишь тогда Аделине удалось заполучить её внимание.
– Рассказал, да? – выдавила улыбку, не отрицая, но и не желая говорить прямо.
– Мы не держим секретов друг от друга, – как само собой разумеющееся. – Но не ты ли убеждала всех, что никуда не идёшь?
– Я бы и не пошла. Это Севериан переубедил.
– Он тоже не горел желанием вообще-то. Зато теперь посмотри какой довольный ходит, едва не светится.
Элина покачала головой. Не она была причиной этому. В его жизни назревала светлая полоса.
– Но готовься. Скоро о вас заговорят все, кому ни лень. Измагард точно не смолчит.
Так и случилось. Второй звоночек-подтверждение прозвенел неожиданно скоро. В выходной день в «Люмьере» было не протолкнуться. Столики ютились близко друг к другу, стулья напирали, и всем приходилось сидеть едва ли не на чужих коленках. Но кого могло это остановить?
Элина оказалась зажатой между Демьяном и Каллистом. Их компании пришлось переехать за крохотный столик в самом углу, но по сегодняшним меркам и то считалось сокровищем.
– Ты бы хоть предупреждала о сенсациях. Не очень, знаешь ли, узнавать всё через третьи руки, – Десма сильно обижалась. Она ставила на Демьяна, уверовала в свою правоту и теперь мирилась с поражением.
– Не думала, что это такая уж важная новость, – пробубнила, успокаивая нервы порцией черничного пирога. – К тому же я и вовсе не собиралась идти…
– Серьёзно? – оживился Терций. – Ладно мы столько раз всё видели, но ты же впервые встречаешь новый год здесь.
После той странной выходки, Терций извинялся ещё целую неделю. Элина, конечно же, простила. Не могла не простить. Он ведь толком и не успел ничего сказать. Это не Севериан, резанувший по больному, а потом попытавшийся сделать вид, что ни причём.
Элина готова была просто забыть и двигаться дальше. Но не Демьян. Из-за него Терцию пришлось поделиться правдой, неприглядной и почти очевидной: потеря контроля и агрессия следствие принимаемых лекарств. Выставленные на показ шрамы лишь верхушка айсберга под названием «переломанный и собранный воедино». Чтобы раны не мучали и не усугублялись, приходилось принимать особые снадобья, созданные Хранителями Пути. Помогать они помогали, но имели кучу побочек: не только влияние на рассудок, но и привыкание.
– Не люблю такие мероприятия, – пожала плечами, давя ненужную улыбку. – Они всегда одинаковы, а я ещё с детства сыта по горла местами, где всем скучно, но приходится делать вид заинтересованности и безудержного веселья.
– Но такого-то ты не видела! – Элина вскинула брови. – Нет, вы только гляньте на эту маленькую принцессу! Высшее общество ей претит, балы и танцы не интересуют…Мы просто обязаны отстоять честь нашего праздника и заставить Несмеяну хохотать пуще всех!
Последними, кто оповестили её об окончательном поражении в войне с сарафанным радио стали собратья потерянные. Двое встречали новость с торжеством, и пресловутым: «Мы же говорили!». Спрятавшись в библиотеке, ещё более пустой и тихой после временной отставки Эмиля, они обычно обсуждали Димин план. Серьёзные и важные вещи. Точно не то, кому не повезло вести Элину на бал.
– А выждала бы ещё с недельку, того гляди толпа образовалась!
– Ты меня переоцениваешь…
– Но Доманский удивил, согласись, – Дима задумчиво подпёр подбородок. – Чтобы Их Благородие поступился общепринятым, и пригласил даже не обычную ведающую, а сразу потерянную! Что-то явно в мозгу у него щёлкнуло не как надо…
– Влюбился?
От такого простого и тем не менее нереального заявления Элина не сдержала смеха. Стены отразили его высоко, и стайки «умных» книжек слетелись ближе друг к другу. Теперь за ними не кому было следить.
– Не говори ерунды.
– А что не так? Разве не с такими намерениями парни приглашают девушек? –указала на Диму, как бы ставя в пример.
– Только не он, – стоило Авелин открыть рот, Элина оборвала её, замахав руками. – Давайте уже к делу. Сначала плюётесь на сплетников, а сами такие же.
На столе лежали раскрытые книги и учебники – видимость деятельности, на случай если кого-то и правда заинтересует, о чём шепчутся глупые школьники.
– Я следила за директрисой до вечера. И кое-что поняла. Всё дело в Эстрин, – от одного упоминания Аглаи Авдеевны разболелась голова. – Не кривитесь так. Барьер вокруг академии поддерживает она, это всем известно. А Сильвия Львовна по всей видимости пользуется пропуском, таким как наши кольца.
– Если твоя идея – умолять Скопу, то проще сразу идти за наказанием.
– Я же не самоубийца, – закатила глаза, и ткнула пальцем в Элину. – Но есть среди нас личность, тесно общающаяся со Смотрителем. А у того тоже должен иметься пропуск, ведь отгонять нечистых –
