— Не совсем так. Контроль, так или иначе, присутствует в нашей жизни. Осознаете вы это или нет. Иногда явный, чаще скрытый. Контроль суть нашей цивилизации. Системы выстраиваемые человеком это попытка противостоять тому хаосу, который представляет собой естественный миропорядок. А сопротивление системе давно стало ее частью. Эрика это поняла очень рано, поверьте мне.
— Тогда в чем же дело?
— У нее есть цели. Вполне определенные и достаточно амбициозные. А для того, кто хочет чего-то достичь, чего-то действительно серьезного жизнь становиться, скажем так, балансированием на грани. Ситуации, близкие к катастрофическим возникают гораздо чаще, чем у тех, кто довольствуется малым или не хочет слишком многого. А «дельфиец», упреждающий катастрофы, становится чем-то вроде тормоза, нейтрализующего эти естественные устремления личности.
— Но ведь он является чем-то вроде ангела-хранителя, который вторгается в жизнь только в критических ситуациях…
— Да, все верно. Только что вы имеет ввиду под «критическими ситуациями».
— Ну вы же сами говорили — угроза здоровью, жизни, душевному равновесию!
— Вы говорите об атрибутах, я спрашиваю о том, чему присущи такие атрибуты. Приведите пример ситуаций.
— Ну… сильная автомобильная авария, нападение грабителей, опасные азартные увлечения… не знаю… что-то вроде этого.
Олаф пожал плечами.
— Жизнь это поле боя, полное опасностей. Зачастую мы ходим по минами и не замечанием этого. Возьмем тот же кибер-арт. Я больше тридцати лет в этом бизнесе, видел много. Сошедших с ума коллекционеров, подсевших на псионический софт подростков, геймеров, умиравших от истощения от полутора суток пребывания в сети, людей, в одночасье проигрывавших состояния на тотализаторах Лондона и Сингапура. Я видел тех дизайнеров, кто медленно съезжал с катушек, потому что слишком долго шел по краю. Творчество тоже опасная вещь, несмотря на то, что вызывает к жизни шедевры.
— Вы говорите об отклонениях. Конечно, если я сейчас пойду и съем тридцать килограмм мороженного и запью это двумя литрами водки я тоже рискую, как минимум попасть в больницу. Вы говорите о тех, кто неумерен в потреблении кибер-арта…
— Их день начинался как обычно. Господин Быков, мы можем долго спорить об этом. Я высказываю свою точку зрения. Вы можете с ней не соглашаться, это ваше право. Вряд ли вам удастся переубедить меня.
— А как вы уживаетесь с мыслью, что «дельфиец», возможно управляет вашей жизнью?
— Я по своему гребню волны уже прокатился. Так что если «дельфиец» хранит меня от каких-либо побед, то я от этого сильно переживаться не буду. Всему свое время. А вот в вашем возрасте живут полную катушку. Для таких как Эрика «дельфиец» это скорее препятствие на пути, нежели помощь. Если говорить об Эрике, то ее жизнь — это война. Иначе она не может. «Залезь на верхушку или сдохни, пытаясь». В моем возрасте пользуются плодами того, что успели наработать за предыдущие годы. Все что я мог я уже сделал и доказал, а если что-то не успел то пусть так и будет.
— Вы считаете, что «дельфиец» — это для слабых духом?
— Я считаю, что мой клиент должен знать о предстоящей покупке как можно больше, чтобы принять правильно решение. Мы можем до утра рассуждать о том чем хорош или чем плох артефакт, который управляет вашим будущим. Универсального ответа мы все равно не найдем. «Дельфийцы» парадоксальны и в этом тоже их уникальность. Вам решать что делать. Быть может купив его вы спасете свою жизнь от какого-то несчастного случая. С другой стороны — также вероятно, что он убережет вас от шагов, которые сделают вас другой личностью, позволит вам достичь некоего нового уровня.
— Но я хотел бы знать наверняка…
— Вы не одиноки в стремлении знать наверняка. Но некоторые вещи нельзя узнать, не попробовав их на ощупь. Все равно решение принимать вам.
Олаф нажал на одну из кнопок и экран «дельфийца» потух, через мгновение исчезнув в корпусе. Несколько нажатий клавиш на пульте управления стола и артефакт бесшумно исчез в глубине стола-сейфа.
Еще несколько минут сохранялось обоюдное молчание. Быков не поднимал глаз, вперившись в то место, где всего несколько минут назад всеми цветами радуги переливалась мандала. Наконец он оторвал глаза от стола и посмотрел на Олафа.
Тот сидел, расслаблено облокотившись на спинку кресла. Пальцы правой руки отбивали какой-то неспешный и в тоже время четкий, ритм.
— Я благодарю вас господин Мортон за уделенное мне время, — наконец произнес Быков. — Ваш гонорар вы получите в самое ближайшее время.
Олаф кивнул головой.
Быков поднялся со стула и, сильно сутулясь, быстрым шагом почти побежал к двери.
— Удачи, господин Быков! — бросил ему вслед Олаф Мортон.
* * *
В каком-то смысле он действительно умер. Тот смешно шмыгающий носом и раскачивающийся на стертых каблуках дядя Коля. Для родных и близких его жизнь завершилась пожаром в штутгартском паркинге. Жизнь неудачника без дома, семьи и пенсионного счета в банке. Первая жизнь. Для тех, кочевников, кто знал Грача на Магистрали, его смерть стала вполне логичным завершением успешной карьеры. Многие из «героев» Магистрали заканчивали так. Его операции стали примером для не одного десятка начинающих системотехников, работавших на Магистрали. Вторая жизнь.
Третью он решил прожить среди тех, кто не знал о нем как о бизнесемене-неудачнике или «директоре землетрясения», способном найти точку опоры и свернуть с наезженной рыночной колеи крупную компанию.
Человек, которому есть о чем вспомнить и о чем забыть. Он никогда не был пессимистом, способным покончить с собой из-за потери цели или разочарования в людях. Несмотря ни на что он оставался жизнелюбом, который не прочь хорошо повеселится в компании молодых девчонок, разогретых «отверткой», попользоваться теми «излишествами цивилизации», которые так любил поносить.
Когда Игорь вспоминал о нем, воображение рисовало глянцевую картинку безмятежной жизни на тропическом острове. Уединенная вилла с окнами во всю стену на западной стороне. Дядя Коля, потягивающий «дайкири» на открытой веранде в компании красавицы в бикини цвета морской волны. Где-то в подполье роскошного лабиринта есть комната, в которой обитает джем-тестер, запакованный в системный блок штучной работы, коммуникационное и крипто-железо. После захода солнца дядя Коля идет в этот подвал и наблюдает за судьбами тех, в чьих руках сейчас находятся «дельфийцы»…
Вряд ли все настолько банально. Он всегда говорил, что хотел встретить старость в Скандинавии. Стокгольм или Копенгаген, толерантные места обитания, где соседи терпимо относятся к нетрадиционной сексуальной ориентации, религиозным сектам нового толка, фанатам Бен Ладена и где вполне возможно затеряться среди двух-трех миллионов населяющих эти мегаполисы. Убранные улицы, автобусы, приходящие по расписанию, счет в банке, чистая декларация о доходах, позволяющая не думать о налоговых инспекторах. За те деньги, что остались у него после того как он создал «дельфийцев», можно купить себе новую внешность и новую судьбу. Даже новые воспоминания.
Кто знает? В любом случае он вышел из игры подчистую.
* * *
Игорь касается манипулятора и мониторы медленно загораются. Та сторона, виртуальность пробивается через тонкое стекло рядами символов рабочей информации и цветной мозаикой интерфейса операционной системы. Он где-то там. Джем-тестер. Протогон.
Где-то там на той стороне. Страж на границе между хаосом и порядком. Творец виртуальности, способный разрушить ее до основания.
Решение избавиться от «дельфийца» Игорь принял год назад. Все то время, что артефакт находился у него, он ощущал невидимое влияние протогона на собственную жизнь. Нельзя сказать, что это влияние было навязчивым. В некоторых случаях протогон поработал хорошо и уберег его от крупных неприятностей. Но приходит время, когда надо сменить стиль жизни и избавиться от некоторых вредных привычек иначе рискуешь остаться на этом месте на всю оставшуюся жизнь.
Просто так загнать артефакт какому-нибудь торговцу кибер-артом означало привлечь к себе внимание. Высокая цена и аура одного из самых таинственных произведений искусства последнего десятилетия предполагало многоходовую схему с двумя-тремя подставными лицами и перекачиванием денег через несколько оффшорных банков. Разработка и реализация этой схемы заняла у Игоря полгода. Тяжелые полгода. Опасные полгода. Протогон чувствовал опасность, нависшую над одним из хозяев «дельфийца» и начал принимать контрмеры. На то, чтобы затирать за собой информационные следы Игорю пришлось потратить изрядную сумму.
В конце концов ему удалось обыграть протогона. «Дельфиец» ушел, а через две недели на анонимный счет в одном из варшавских банков капнули четыреста тысяч евро. Еще через какое-то время артефакт выставили на «Сотбисе» где его купил какой-то повернутый на кибер-арте миллионер.
