— А рыжий оставил тебе код от контейнерного замка?
— Какой рыжий?
— Рыжий Ван Эппс. Он ведь оставил тебе кодовую комбинацию от контейнера с Балтикой Зеро, ведь правда?
Я чуть сходу не бацнул ему про дату Бостонского чаепития — хотелось впечатлить нового знакомца глубокими знаниями истории США и вообще — английского.
Только чудо остановило меня и я не выложил ему военной тайны Донована Ван Эппса. Тайны Балтики. Филосовского камня заключенного в морской контейнер. Благодаря пенному напитку я, без особых усилий приступил к тому, чем и должен был заниматься наш резидент на американской военной базе — вербовке ценной агентуры.
— Ты мне и сможешь помочь, дорогой дружище Алекс! Онли ю. Я тебе за это выполню три желания. В разумных рамках, разумеется.
Алонсо хитренько улыбнулся, подмигнул и продолжал:
— Джуди скоро переводят из К2 в чёртов Баграм. Это жуткий даунгрейд, Алекс. Еще хуже, чем у меня — меня перебросили сюда из нежного Омана моей мечты. Оман это рай, Алекс-бой, Оман это Эдем! А вот Баграм по сравнению с Карши это полнейшая жопа. Душевые гавно, вода вечно еле тёплая, жрачка гавно, там ведь нет Браун энд Рут, там просто армейский повар-мудак, магазин пиэкс гавно, палатка малюсенькая, очередь как на выезд евреев из Египта, да еще и война блин идёт, мины, камидкадзе скрещенные с шахидами — ну полное гавно, одним словом, бро. Помочь бы девчонке, а?
— А кто она, эта Джуди?
— Как истинный джентльмен, я не могу тебе этого открыть. Не мой секрет. И вообще — добрый Самаритянин не спрашивал ни у кого драйверз лайсенс — он просто помогал, так? Ты, что, в доброго самаритянина не веришь?
— Верю. У нас даже песня есть про него: «Эх Самара городок, беспокойная я» Ну а я-то чем могу помочь, сэр?
— «Сэр» — это мой отец, а я Джейк, Алекс, просто Джейк — мы ведь с тобой друзья, не так ли? А помочь ты можешь очень даже легко. Ты уже наверное в курсе, что в клятом богом К2 напрочь запрещены все виды секса, кроме классического «соло». Если ближе к телу то Джуди попросила меня сделать ей бэйби. Бэйби. Тогда беременная девочка до упора сможет оставаться в комфортном К2 без риска ссылки в Баграм. Да ещё и нагло уволится до конца исполнения контракта с армией, не потеряв при этом ни единого цента. А сделать настоящего бейби, бро, это не перепихон кролика-квики. Это серьёзная ответственная перед человечеством работа, уловил? Надо выбрать правильный день, правильную позу, да еще и лежать потом полчаса задрав ноги к потолку и вознося мокрые горячие молитвы. Впрочем, технические детали тебя не касаются, сечёшь?
— Секу…
То что мне предлагал Джейк — а именно три сеанса тайного осеменения Джуди в контейнере Майнард Дайнэмикс с Балтикой отдавало примитивным сутенёрством. Кем я только не был, но сутенёром, хотя я был к этому близок проживая в вертепе Веры Петровны, сутенёром мне предстояло стать впервые. Я так и представил как Джейк Алонсо поршневым способом имеет статную самку с крепкими белыми бедрами, а я курю на стрёме снаружи. Охраняю важный для человечества акт репродукции. «Сынок в тебе течет польска крев, мамо зробила тебе в морском контейнере ЭйПиЭл в ходе операции Несокрушимая свобода у самом сердци адской джамахирии!
Да нет, тут не Артурик. Тут это гораздо круче, чем просто торговать Анной, насваем, сигаретами и семечками в ступенчатых отрогах гостиницы Узбекистон.
— Так, что же, Алекс-бойо, по рукам?
Я глянул на собеседника. Это был огромный самец вполне внешне тянущий на мужественного раскаченного голливудского актёра второго плана. А форма! Должен вам заметить, что, скорее всего американские военкоматы, в отличии от наших проводят более тщательный отбор пушечного мяса. Девяносто пять процентов личного состава базы, при чем обоих полов, были замечательным генофондом. Евгеника не евгеника, но войско у США, с тех пор как отменили идиотизм под названием «всеобщая воинская обязанность» — воинство стало отборным.
Огромные сильные мужики и мускулистые ширококостные бабы с пушистыми ресницами делают американскую армию похожей на имперские войска, а не на студенческую массовку для фильма о зверствах Наполеона в Белоруссии.
На рукаве у Джейка была вышита стилизованная молния, проходившая сквозь нашу голубую планету. Почти как половинка от немецкого «СС». Я тогда еще не знал, что это вовсе не карательное подразделение, призванное устроить локальный армагеддон, а самые обычные войска связи. Американские связисты это интернет войска. Поведал мне об этом уже сам Джейк:
— Ну давай, а? По рукам? Ты же себе этот комп волочёшь, не так ли?
— Как бы да. Комп. Осную на нем офис представительства Майнард Дайнэмикс в Кашкадарьинской области. Кашкадарья Дивижн. Я резидент в Каршах.
— Поздравляю. Вот тут в Каршах, я тебе тоже сгожусь. Знаешь, что самое главное в компьютере?
— Ну…наверное процессор? Или хард драйв? По любому — настроить поможешь?
— Самое главное в любом компьютере, Алекс-бой, это быстрый интернет. Без коннекта комп просто мёртвый ящик, пишмашинка с прибамбасами. Я тебе сделаю самый быстрый интернет в Кашка… в кушку… в кишки, короче за пределами К2 — самый быстрый. Идёт? Правда тут уже придётся пивком Балтикус смазать. Я за него заплачу даже. Джаст когда платишь магазинную цену — чувствуешь себя тупым фермером-задротом из Южной Каролины.
Интернетов в армии США два: СИПР и НИПР. Один глубокошифрованный, требующий особого железа и прошивки, военный интранет. Даже если умудритесь дорваться до красного потайного проводка и воткнёте в свой ноут, все равно ничего не произойдёт. Нужна особая сетевая карточка. А второй нет — обычный, синий, для возможности играть в онлайн игры и скайпить родным в свободное время. Так мол и так, дорогая Екатерина Матвевна, а вышла у нас с Талибаном небольшая заминка. Всех злыдней изловили, но вот последнего, Абдуллу все никак не вылущим из пещеры Тора-бора. Прячется он там вместе с любимым аппаратом «Искусственная почка». А мы сидим себе на песочке возле самых синих гор, поросших опиумным маком, и ни в чем беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
* * *
Американская земля резко обрывается сразу за седьмым чек-пойнтом, там где проходят первый шмон и постоянно терзает акакиевичей злобный демон Камбоджа.
Когда вплываешь на базу сквозь седьмой — это настоящее счастье. Солнце тут светит ярче, а трава зеленее. Ведь не даром до оккупации Ханабад был пастбищем для баранов командарма. Все американцы, все до единного, улыбаются и машут тебе рукой. Это заряжает воздух позитивом. Плывут маки — привет мальчишу, летят Геркулесы — привет мальчишу, пылят хамви — и тут привет мальчишу. Энергично, как родному машут. Хэлоу, Хай, Возззап, Морнинг, Хей-о, хауди — со всех сторон. Глядишь и сам начинаешь со всеми подряд здоровкаться.
В тот день я был особенно уязвим как голая беременная женщина, неповоротливая с большим пузом, вдруг очутилась в волосатой мужской солдатской бане.
Эти две тяжёлые, ярко разрисованные коробицы с компьютером действовали на потомков армии Амура Темура, как красная тряпка на быка. Службовцы джамахирии тоже в тот день мне махали рукой. Но только, чтоб немедленно остановился, принял на обочину, предъявил документы и показал, злодей, чего несу в коробках. Не украл ли у гостей портативную атомную бомбу.
Джамахирия ненасытных саламандр с птицей симург на биллиардных погонах. Здесь нет разницы по какакую сторону забора от тюрьмы вы живете. Ящеркам можно все, а вам некуда и пожаловаться.
Остаётся только мечтать, что однажды вот таким же погожим деньком тебе удастся урвать у Камбоджи хамви с большим противовертолетным пулеметом, порубить в капусту войско тимурово на их гнусных блок-постах с пишущими машинками и электроплитками на кирпичах. Потом — к зданию городской администрации. Оттуда — опираясь на поддержку активистов из местного населения прямо к обоим каршинским колониям — общего и строгого режимов — вот тебе и готовая, хорошо мотивированная армия. Дальше рывок на Самарканд, а там уж и до Ташкента рукой подать.
Унижение с коробками было похоже на первый день когда выходишь из долгосрочной свиданки обратно в лагерь. На фоне общей лагерной нищеты, ты выглядишь Ротшильдом с целым мешком жратвы, чая и новых тёплых носочков. С тебя снимают уделение сперва менты, потом блатные, потом гады, потом те люди, от которых зависит твой ежедневный комфорт — типа завхозов и бригадиров. И когда, наконец, все оставляют тебя в покое и ты обустраиваешь столик для самых близких друзей — ну, какие-нибудь шпроты открываешь, от запаха которых крутит башкой и поводит носом весь барак, режешь суровой нитью мамин тортик, то вокруг как мухи начинают роятся вечно голодные люди. У тебя тут, понимаешь, тортик, а они только что нахлебались синей перловки с мелким подобием немецкого гравия. И ты спешишь все поскорее раздать, чтобы только остаться в покое, потому что ты только что вышел с суточной свиданки, где ошибочно чуствовал себя свободным человеком. И от этого в груди у тебя сейчас все развороченно и кровоточит, и ты каешься, депресуешь и ищешь руками подходящую петлю.
