«О, мой бог. Мам, Пап, прошу прощения…»
!Ксаббу начал двигаться, медленно поднимая одну ногу в воздух и опуская обратно, как беспокойная лошадь, бьющая копытом о землю. Потом, сделав шаг вперед, поднял вторую ногу, потряс ею и опустил опять. Травяные трещотки тихо зашипели. Постепенно, в почти полной тишине, он начал двигаться в сложном и запутанном ритме, шаги стали еще более странными.
Сначала Сэм внимательно глядела на него, пытаясь догадаться по отрешенному выражению лица маленького человека об его мыслях, но танец был слишком медлительным, слишком повторяющимся, чтобы задержать надолго ее внимание: не успел он закончить первый медленный обход круга, который мог видеть только он, как ее мысли опять разбежались. Точные движения !Ксаббу напомнили ей сетевую игру, в которую она когда-то играла. Тогда она была совсем маленькой и две недели не могла оторваться от нее: в воздухе медленно плавали странной формы блоки, надо было столкнуть их вместе и создать геометрические фигуры. Как и в танце !Ксаббу, блоки непрерывно поворачивались, как если были одновременно и тяжелыми и невесомыми. Их замысловатые грани терлись и ударялись друг о друга с той же самой смесью нежности и настойчивости, с которой поднимались и опускались ноги маленького человека, как будто ими управляла не грубая сила тяготения, державшая его на земле, но свободная воля.
«Интересно, играл ли когда-нибудь Орландо в эту игру, сквозь сон подумала она. И что бы он сделал там — что-нибудь совсем другое, чем я, точно. Что-нибудь смешное и печальное.
Интересно, что !Ксаббу хочет…»
И она сама медленно уплыла в другое место, на вершину черной гору, где одиноко кричали птицы…
— Сэм, просыпайся. — Голос показался очень странным: сон все еще крепко держал ее и она решила, что говорит Орландо.
— Ты, проклятый сканмастер, дай мне поспать.
— Уже светло. И сегодня у нас нет времени на сон.
Она открыла глаза. Над ней стоял !Ксаббу, его лицо сверкало от капель пота, грудь обнажена и ходит ходуном, как если бы он только что пробежал марафон. Тем не менее, казалось, он был полон энергии.
— О, боже мой, прости. Я думала, что мы… — Она потерла глаза. — Как ты?
— Великолепно, Сэм. Я много думал. Как хорошо танцевать… и снова стать самим собой.
Она разрешила ему помочь ей встать. Ноги замерзли, в них вонзились тысячи иголочек; потребовалось некоторое время, чтобы вернуть их к жизни.
— Ну, ты сумел что-нибудь придумать?
Он засмеялся.
— Ты прямо как Рени, честное слово. Мой танец это не… как это называется? А, торговый автомат. Вставляешь карточку, получаешь ответ. Но я понял, почему я не могу найти ответ, который нам поможет. — Он казался светлее, чем во все эти дни, почти светился. — Сейчас мы увидим, Сэм. Пошли.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, пока они шли обратно к лагерю по мокрой траве. Она явственно чувствовала траву под ногами и ей было трудно поверить в то, что скоро все вокруг превратится в серебряное ничто. Однако далекие холмы уже почти растаяли, ландшафт вокруг них казался вырезанным из стекла. Почти не думая, она пошла быстрее. — Когда ты сказал, что хорошо опять быть самим собой?
— Я всегда пытался понять это место, думать так, как люди, которые создали его, думать как Рени и другие, такие как она. Но сейчас я понял, что это совсем не лучший способ и, для меня, даже очень плохой — все равно, как надеть одежду, которая мне не подходит. Я не могу изменить себя, свое восприятие жизни, за несколько недель. Иногда я должен возвращаться назад. К моей прежней жизни.
Она медленно кивнула.
— Наверно я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже иногда чувствую, что не знаю, кто я такая — то есть кто я на самом деле. — Его удивленный взгляд подхлестнул ее и она продолжила. — Я имею в виду, что теперь, когда я снова девочка — ну, в этом теле — я уже не говорю так, как раньше, не думаю так, как раньше, вроде того. Я начала поступать как… как девочка!
Он улыбнулся, очень мягко.
— Неужели это плохо?
— Нет, не всегда. Но когда я была просто Фредерикс, тенью Орландо, еще одним мальчиком… Не знаю, но все было проще. Я пробовала сделать больше, говорила иначе, и все такое. — Она засмеялась. — И даже ругалась больше.
— Ага, ты точно поняла в чем дело, Сэм. Именно поэтому я и начал волноваться.
Удивленная, она споткнулась о кочку и едва не упала.
— Ты стал волноваться, потому что я не ругаюсь?
— Нет. Но подожди — мы почти пришли. Сейчас ты узнаешь, что я придумал.
Жонглер и Азадор сидели напротив друг друга, с мрачными не выспавшимися лицами. Более старший холодно посмотрел на них, когда они подошли.
— Итак, после всех разговоров о необходимости и опасности, у вас нашлось время для романтической прогулки. Очаровательно.
Сэм почувствовала, как ее лицо запылал от гнева и уже собиралась высказать все, что она об этом думает, но !Ксаббу коснулся ее руки.
— Мы пытались решить наши проблемы многими способами, — сказал он совершенно спокойно. — Нам нужен новый, иначе мы останемся здесь, когда этот мир растает.
Жонглер недовольно фыркнул.
— А, это была разведывательная экспедиция?
— Что-то в этом роде. — !Ксаббу повернулся к Азадору, который сидел с затуманенными глазами, возможно сожалея от отсутствии в этом мире кофе. — Мне нужно поговорить с тобой, мистер Азадор. И задать тебе пару важных вопросов.
Что-то мелькнуло в глазах мужчины, но он только небрежно махнул рукой.
— Спрашивай.
— Тогда расскажи мне еще раз, как ты оказался здесь — как достиг черной горы, как обнаружил себя в этом месте.
Сэм смотрела на !Ксаббу, заинтригованная, но стараясь не показать этого, пока Азадор недовольно повторял свою историю — как он оказался в лабиринте храма Деметры, как бродил в бледном ничто, и как обнаружил, что гора исчезла.
— Я должен был подумать об этом раньше, — резко прервал его !Ксаббу, когда Азадор приблизился к концу рассказа. — Я вспомнил, что, вырвавшись из Трои, мы довольно долго сидели на склоне черной горы, спорили и разговаривали. И я думаю, что к тому времени, когда мы начали карабкаться вверх, ворота уже исчезли. Как же ты прошел через ворота, а мы тебя не видели?
— Ты хочешь сказать, что я лжец? — Азадор наполовину встал, но опять сел, когда !Ксаббу успокаивающе вытянул руку. Похоже он блефовал, не собираясь ссориться по-настоящему.
— Возможно — но возможно и нет. — !Ксаббу подошел на несколько шагов ближе и уселся рядом с дымящимися остатками костра. Азадор, наоборот, слегка отодвинулся. Сэм с восхищением посмотрела на !Ксаббу. Что он знает или, по меньшей мере, предполагает? Азадор выглядел испуганным. — Я верю, что ты последовал за нами, — сказал !Ксаббу, — и, не исключено, рассказал то, что помнишь, но я не верю, что все это было так, как ты рассказал.
— Зачем мы тратим время на бесполезные расспросы? — проворчал Жонглер.
— Если ты хочешь пересечь реку до того, как этот мир исчезнет, — холодно сказал !Ксаббу, — тебе лучше закрыть рот.
Азадор, быть может решив, что замечание направлено в его сторону, закрыл свою собственный разинутый рот.
— Что ты хочешь сказать? — требовательно сказал он, немного помолчав. — Что я сумасшедший? Что я не знаю, что такое правда? Или ты решил, что я обыкновенный лжец?
— Как ты смог пройти через закрытые ворота, если только не сумел заново открыть их? Как ты нашел дорогу через серое ничто? Мне для этого понадобилось все умение моего народа идти по следам, которому бушмены учились тысячи поколений. Как ты сумел провести свой плот вверх по течению и найти нас? И самое странное из всего, откуда на тебе одежда, если мы все остались голые? Как ты можешь ответить на любой из этих вопросов, если, как ты говоришь, не был в этом месте раньше? — !Ксаббу на мгновение замолчал. — А то, что ты на самом деле помнишь, это другой вопрос.
— Да! — сказала Сэм, начиная понимать его мысль. — Суперскан! Я даже не подумала об этом. У него есть одежда!
— Это просто смешно, — прошипел Азадор, но в его глазах опять что-то промелькнуло. — Намного более разумно назвать меня лжецом.
— Как тебе будет угодно, — просто сказал !Ксаббу. — Но есть и другие вопросы. Расскажи мне о ромале, мистер Азадор. Объясни, почему вы никогда не выдаете ваших секретов горджиос[54], как ты говорил мне раньше. Как ты и другие цыгане, твои друзья, встречаетесь на Цыганской Ярмарке, рассказываете истории и обмениваетесь информацией.
На этот раз Азадор выглядел по-настоящему сбитым с толку и глядел на маленького человека так, как будто !Ксаббу говорил по-китайски.
— Что ты имеешь в виду? Я никогда не говорил ни о чем таком с тобой — это девочка начала нести чушь о цыганах.
Сэм глядела на развертывающийся спектакль, и чувствовала, как ее сердце понеслось вскачь. Даже Жонглер, похоже, был ошеломлен происходящим.
