А рывки продолжаются с упорным постоянством. Мы продолжаем висеть друг напротив друга, сдерживаемые рукопожатием. Такое бесцельное времяпрепровождение ни к чему хорошему не приведет. Я озираюсь в поисках чего – нибудь увесистого, что можно было бы презентовать двойнику. Единственное, что способно представить для него интерес, и до чего я в состоянии дотянуться, – это стеклянная бутылочка с шампунем. После непродолжительных потуг я дотягиваюсь до нее и с размаху швыряю, метясь в лицо противнику. Двойник тоже не зевает. Точно такая же бутылочка летит в меня. Мы оба пытаемся увернуться. Следует яркая вспышка. Я падаю, больно ударяясь о жесткие бока ванны.
Хватка исчезла. Рука отлипла от зеркала. Я ощупываю и рассматриваю ее, довольный избавлением от еще одного злоключения. В зеркале зияет дыра с оплавленными краями. В стороны от нее веером разбегаются трещины. В этой дыре чудится мне что-то знакомое, виденное когда-то. Ну, конечно же, такая же дыра была в окне у Олега! Не хватает только серой маски.
И в этот миг в зеркале что-то шевелится. Я с ужасом отскакиваю от него подальше. Но это всего лишь мое отражение. Оно довольно поглаживает руку и смотрит на меня. Такое оно сейчас послушное, такие же выполняет манипуляции. Даже не верится в его былую агрессивность! Словно поняв мое состояние, отражение благодушно улыбается и призывно протягивает руку.
– Нет, – покачиваю я головой и тут с испугом замечаю, что навстречу ей тянется помимо воли моя рука. Этого достаточно, чтобы отрезветь. Хватаю все, что попадает под руку, и бросаю в зеркало. Летят во все стороны осколки. На месте зеркала проступает стена. Обычная стена…
Удар в спину не дает рассмотреть ее. Я вылетаю из ванны и шлепаюсь на пол. Боли от падения я не чувствую, так как занят другим, а именно, – стремлением выкарабкаться, увернуться от мощной струи воды, мотающей и бьющей меня об стены словно щепку. Ослепленный, полузадушенный, на ощупь открываю задвижку и выпрыгиваю из ванной. Но не тут – то было. Струя, как живая, изгибаясь в воздухе анакондой, вылетает вслед за мной и гонится, бьет, сбивает с ног. Я затравленно мечусь по квартире в попытке уйти от нее. Но и это, оказывается, еще не все. Вслед за водой в игру включаются другие неодушевленные предметы. Тарелки, вилки, ложки образуют вокруг меня хоровод. Будильник на бреющем полете проносится в опасной близости от головы. Бумаги и газеты налетают белыми гусями, облепляют лицо. Шторы срываются с гардин, набрасываются на меня, обматывают шею и душат, душат…
Все кончается внезапно, как и началось. В наступившей тишине трезвонит звонок. Осознаю себя сидящим на полу посреди комнаты и очумело хлопающим глазами. В голове полнейшая прострация. Я не в состоянии понять, было ли это не поддающееся логике событие в самом деле или же всего лишь очередной плод моего больного воображения. Но бардак в квартире, плавающие в лужах вещи и битая посуда убеждают в реальности произошедшего. Трезвон достигает, наконец, моего сознания. Бегу к двери, но в последний момент останавливаюсь. Кто за дверью – друг или враг? Если это опять они, то… Да и вид квартиры может шокировать кого угодно. Поэтому ограничиваюсь тем, что спрашиваю через закрытую дверь:
– Кто там?
– Что у вас случилось? – доносится из-за двери визгливый крик.
– Соседка, – облегченно вздыхаю я.
– Спать не даете! – продолжает соседка. – И вода с потолка течет.
– Кран сорвало, – вру я, – но уже порядок. Авария устранена.
– Хулиганы! Алкоголики! – соседка еще долго разглагольствует о безалаберности некоторых жильцов, о недавно проведенном ремонте и прочее, но я не слушаю. Вооружившись тряпкой, я занимаюсь перекачкой воды, покрывающей пол, в другие, менее гигроскопичные сосуды.
Соседка звонит опять.
– Ну что еще? – открываю я раздраженно дверь. – Вам же сказано… – и умолкаю.
Передо мной стоит Галка. Уставшая, с запавшими глазами на вымученном лице. Она делает шаг, я подхватываю ее и крепко сжимаю в объятиях, словно после долгой разлуки. Мы молчим, – слова не нужны. Наконец, Галка отрывается от меня, взгляд ее обегает прихожую, лужи на полу и останавливается на мне. Глаза ее расширяются, бледное лицо розовеет. До меня доходит, что я выступаю перед ней в одежде Адама, так и не успев одеться после ванны. Срываюсь с места и исчезаю в комнате.
Когда я появляюсь в более благопристойном виде, Галка, несмотря на усталость, уже воюет с лужами. Присоединяюсь к ней, и мы принимаемся уничтожать следы потопа.
– Где ты была? – спрашиваю ее.
– Это долгая история. Потом расскажу, – отвечает она. – А здесь что произошло?
Галка слушает недоверчиво, идет в ванную, пробует краны. Осторожно проводит рукой по стене, откуда только что била струя воды, – единственное, что крепко отпечаталось в моей памяти. Мой рассказ, конечно, вызывает естественное подозрение в моей нормальности. Стена самая обычная, гладкая. Никаких отверстий, откуда могла бы бить вода, там нет. Я и сам не поверил бы, если бы не видел всего собственными глазами. Хотя после всего, что о мной произошло, я готов верить кому угодно и во что угодно. Галка, похоже, тоже верит или, по крайней мере, делает вид.
– У Олега было то же самое, – говорит она, – и даже Кое-что похуже.
– Откуда ты знаешь? Расскажи, – прошу я.
– Потом, – голос ее стылый, лишенный эмоций, – закончим приборку, расскажу.
Мы быстро наводим относительный порядок, и, пока закипает в чайнике вода, веду ее в комнату.
– Сейчас я тебе Кое-что покажу, – меня распирает самодовольство в предвкушении того, как вытянется Галкино лицо, когда она увидит это. Закладываю в видеомагнитофон кассету и включаю. На экране телевизора опять возникает квартира Олега. Прихожая, кухня…
– Внимание! – предупреждаю Галку.
К моему удивлению к серой маске она относится спокойно.
– Это они, – говорит.
– Кто они? – ужас и смятение выплескиваются в моем крике. Хоть внутренне я уже смирился с тем, что против меня действуют какие-то силы, неожиданное подтверждение моих мыслей вызывает во мне потрясение.
– Фантомы, – между тем говорит Галка. – Это их мир. Его трудно заметить. Наши глаза не воспринимают этот спектр частот, а пленка уловила.
– Какой мир? Какие фантомы? – кричу я. – Галка, что с тобой? Очнись!
– Я была у них, в мире фантомов. Там все так запутано, разобрать невозможно. Завязано напрямую с нами, нашим миром, и все зависимо от нас. И еще я видела Олега. И бабушку, – Галка прислоняется к стене и закрывает глаза, – хотя она умерла много лет назад.
– Рассказывай по порядку, – требую я, не в силах терпеть ее загадок. – Я ничего не понимаю.
– Хорошо. Только сначала перекусим. Я умираю от голода.
– После твоего отъезда я решила немного прибраться, – начинает Галка, когда с ужином покончено. Она устроилась на диване, а я сижу в кресле напротив. – Убирая постель, я наткнулась в складках одеяла на открытку. Это оказалась та самая открытка Олега.
Новость меня слегка ошеломляет. Теперь все становится на свои места. Зря я грешил на ночного гостя. Открытку он тогда не нашел. Я сам, будучи немного подшофе, завалился с ней в постель и обронил там, когда отключился. Во время поисков постель вниманием была обделена. В последующем добраться до нее у меня возможности также не представилось. И все это время, пока со мной происходили невероятные события, виновница их преспокойно лежала здесь, закутанная в одеяло. Не затеряй я ее, и не было бы двух кошмарных дней. Все было бы ясно еще вчера. Возможно, и Олег бы отыскался уже. Найди же ее ночной гость, – опять же не было бы тех кошмаров. Ведь эти фантомы, как их называет Галка, преследовали нас из-за открытки, предполагая, что мы ее прячем.
– Ну и где же открытка? Что было в камере хранения? – тороплю Галку.
– Естественно, – продолжает она, – имея на руках ключик к пропаже Олега, я не могла ждать. Ты уехал и неизвестно когда вернешься. Он где-то томится, с минуты на минуту ожидая помощи. Поэтому я все бросила и помчалась на вокзал. Уже по дороге вспомнила о том, что не оставила тебе записку. Позвонила на всякий случай на телестудию…
– Дальше, – прерываю я.
– Приехала на вокзал, открыла камеру…
– Ну?
– В ячейке была всего лишь тетрадь, тонкая, ученическая, – заметив разочарование на моем лице, Галка поднимает палец. – Тетрадь оказалась не простая, Это был дневник Олега, который он вел в последние дни накануне исчезновения.
– Где тетрадь? – вопрошаю я.
Галка пожимает плечами.
– Не знаю… Помню, поднялась с ней на второй этаж, чтобы прочитать без помех, а заодно и тебя дождаться. Прочитала… – Она думает. – Ждала… Потом сидеть надоело, вышла из вокзала… Решила позвонить тебе… Остальное помню смутно, эпизодически. Меня куда-то ведут, но рядом я никого не вижу… Светящийся шар… Звезды, но какие-то необычные, неземные… Какие-то полулица – полутени, приятные и кошмарные, добрые и злые… Решают мою участь. Я это чувствую, ловлю обрывки их мыслей… В общем, – трясет она головой, – рассказывать об этом надо отдельно. В себя пришла перед твоей дверью. Ни открытки, ни тетради со мной не было.
