Клеточный автомат разрастался и теоретически мог при этом эмулировать компьютерное «железо» или исполнять полноценные компьютерные программы, подобно тому, как из игрушечного конструктора можно сконструировать сложные логические цепи. И поскольку считалось, что достаточно продвинутый компьютер или машина Тьюринга с конечным числом состояний способна эмулировать жизнь (включая инстинкты, условные рефлексы или даже сознание), то стали полагать, что клеточный автомат – или КА – годится для моделирования любых живых существ.
КА мог эволюционировать, расти, репродуцироваться и даже мыслить.
Ну или хотя бы выкрикивать оскорбительные угрозы.
40
Это делают и бойды, и вирмуры
Простое заявление Крошки, что он готов сорвать мою несуществующую голову с моего КА-тела в том случае, если получит возможность передвигаться, подвигло меня опередить его.
Мне пришло в голову, что, поскольку теперь я полностью в курсе нашего затруднительного положения, а Крошка нет, у меня есть преимущество.
Небольшое, но все же.
По сути дела, я сам и есть это преимущество.
Проблема КА, как я понял, состояла в том, что их движения не зависят от усилия воли. Для этого нужны соответствующие условия. Пространственная сетка, или матрикс, тоже была активным игроком, как средой, через которую можно проникать, так и потенциальной частью будущего тела. Различные конфигурации соседних тел могут как затруднить, так и ускорить движение, что, по сути, напоминало прорастание корнями и выкорчевывание корней для перемещения. Или же, используя иную метафору, среда напоминала воду, где активное течение и турбуленция могут как помогать, так и препятствовать движению рыб.
Кроме того, незнание законов этого мира, конечно, нисколько не помогало.
Однако если тело, в котором поселилось мое сознание, представляет собой естественный продукт этого мира, то в нем должны быть предусмотрены обычные способности к движению. Фокус состоял в том, чтобы «включить» эти способности.
Нечто вверху вдруг привлекло мое внимание. Я сфокусировал свои «северные» глаза на «небе».
Там пролетала стайка КА-птиц – «бойдов», как назвал их создатель в моей родной вселенной. Приближенно напоминающие птичьи, силуэты летели и кружили, образуя красивые узоры на клетках небесной сетки.
Я попытался сообразить, что бойды делают в небе и как они это делают. В то же самое время я впервые заметил «внизу», подо мной, маленьких существ, снующих среди стеблей КА-травы. Это были виртуальные муравьи, или вирмуры.
В этом мире, понял я, кипела жизнь, тут существовала целая экологическая система, не менее сложная, чем, наверно, на моей родной Земле.
Мне почудилось, что движения этих бойдов и вирмуров что-то всколыхнули во мне. Я решил попробовать поднять руку с «дурным пальцем», к которому был прикреплен йо-йо.
Медленно-медленно в поле моего зрения появилось нечто отдаленно похожее на руку – словно бы выполненное из мерцающего конфетти, – с которой свисало что-то, условно напоминающее скрученный йо-йо.
Я попытался обратиться к кальвиниям внутри КА-воплощения йо-йо.
– Каль Первая и Вторая! Девчонки, вы тут?
Никакого ответа. Что делать – горевать или радоваться?
Крупная аморфная масса цветных плиток, представляющая собой Мунчайлд, испустила стайку амеб. Несколько амеб ударили в меня, ассимилировались и превратились в речь.
– Пол, ты научил меня! Теперь я тоже могу двигаться!
В меня ударилась другая очередь амеб, со стороны Крошки.
– Чувак, тебе лучше взять в ручонку че-нибудь побольше этого мелкого шарика. Потому как к нам несется целая стая мохнатых тварей с огромными хавальниками, полными зубов, – типа, волки, мать их за лапу!
41
Линты, тигры и медведи, о боже мой!
Немедленно, еще не имея в виду никакое конкретно место, я попытался запустить йо-йо, чтобы тот вынес нас из этого опасного бесперспективного мира. Но хотя мне и удалось взмахнуть рукой сверху вниз, йо-йо не развернулся и никуда не полетел. Я, конечно, научился отличать тут градиент гравитации и север-юг, но физические законы здесь определенно были иные. Штука была не просто в том, чтобы «бросить йо-йо». Для того чтобы движение стало возможным, как ячейки, представляющие собой йо-йо, так и окружающая матрица должны были находиться в подходящих условиях. Следовательно, сейчас условия были не те.
Но станут ли условия когда-нибудь такими, как надо? Или мы застрянем тут навсегда?
Хм-м... Но кто, к чертям, это может знать? Уж точно не я – крест на пузе.
Я вздрогнул от испуга. Поток амебок от Мунчайлд принес пронзительный крик, армада сообщения Крошки – яростные оскорбления, и ни то ни другое не помогло мне восстановить спокойствие.
Однако потом на меня вдруг накатило вдохновение!
Мои размышления о физических законах этого мира наконец принесли плоды!
– Эй, вы, двое! Слушайте! Если научимся двигаться здесь, мы спасены!
– О чем это ты? – прорычал Крошка.
– Да вот такое дело... – я принялся объяснять.
В КА-мирах существует предел скорости. Каждая отдельная ячейка (или многоклеточный организм, чье передвижение определяется всеми и каждой ячейками в его теле) могла ползти вперед максимально на одну клеточку сетки за один хроном времени, как в шашках. В этом мире не было эквивалентов бегу, прыжкам или скачкам. Здесь не существовало «дамок». Всякую ячейку между двумя объектами надлежало пересечь, прежде чем эти объекты вступят в контакт.
Таким образом, если жертва и хищник начинают преследование, разделенные хотя бы минимальной дистанцией в одну ячейку, они могут вечно находиться на расстоянии друг от друга, по крайней мере до тех пор, пока один не совершит ошибку или не сдастся.
Любопытно, но этот предел скорости физического движения одновременно был пределом скорости «звука»... Поскольку информацию переносили амебы-блестки, которые сами были КА, то для передачи сообщения через икс клеток требовалось икс хрономов.
(Большой загадкой казалось то, каким образом здесь работает зрение. Было очевидно, что заменитель «света» в мире КА переносил информацию быстрее звука или движения. В противном случае хищники напали бы на Крошку в тот же самый миг, когда он впервые их заметил. Я не думаю, что наши «глаза» работали благодаря регистрации фотонов света. Возможно, как только мы фокусировали взгляд на отдаленной точке, некое скрытое ЦПУ, которое правило тут бал, сообщало нам данные о состоянии этого объекта по недоступной в другое время цепи. Это было нечто вроде жульничества или какой-то фокус сверхпространства. Да это и без разницы...)
Ввиду того, что мы – Мунчайлд, Крошка, я – находились относительно близко друг к другу – на расстоянии всего нескольких рядов, – мы успели обменяться сообщениями, пока хищники (которых я назвал линтами, или «львами целочисленности») мчались к нам. Но наше время быстро истекало.
– Давайте, ребята! Хватайте задние ячейки и ставьте их перед собой. У вас получится! Быстрее!
Я двинулся в сторону Мунчайлд. К моему облегчению, она тоже начала двигаться – прочь от меня. Оглянувшись, я увидел, что Крошка движется за нами. Страх – большое подспорье.
Само собой разумеется, первоначальный интервал между нами сохранялся.
– Крошка, – послал я сообщение, – линты догоняют нас?
– Нет, чувак! Но и не отстают!
– Тогда не о чем беспокоиться! Мы просто возьмем их измором. Мы ведь умнее!
Впереди маячили кущи КА-деревьев. Между стволами оставалось достаточно места, там порхали КА-бабочки, и мы легко просочились чрезмежду ячейками стволов. Двигаться становилось все проще, движение становилось все более рефлекторным.
– Ха-ха! – рассмеялся я. – Глупые линты! Куда им тягаться с нами мозгами!
– Эй, Пол, ты и вправду в этом уверен?
– Конечно, – огрызнулся я на Мунчайлд, но тут мы, углубившись в лес, уперлись в стену.
Стена тянулась на север и на юг насколько хватало глаз и полностью преграждала нам путь. Если мы пустимся в том или ином направлении, линты двинутся по диагонали и настигнут нас.
Я добрался до Мунчайлд, которая остановилась в одном ряде клеток от стены.
Потом около нас остановился Крошка.
– Гребаный ты идиот! Они же нас специально сюда загнали !
Мысль о непреодолимом препятствии не приходила мне в голову. Но следовало догадаться, что коль скоро тут существуют хищники, то у них должны быть какие-то свои зловещие способы охоты.
– Что ж, – слабым голосом проговорил я, – сдается мне, что боли тут не чувствуешь, так что ничего страшного, если нас съедят.
Прижавшись спиной к стене, мы смотрели, как приближаются линты.
