Дэвид вылез из убежища, когда последний гость — им оказалась хрупкая женщина в узкой юбке с обилием грима и губной помады на лице — завернул за угол.
Он двинулся следом, как вдруг чья-то рука ухватила его за плечо.
«Боже, это конец», — мелькнуло у Дэвида.
— Ну-ка стой! — сказал мужчина в военной форме с сержантскими нашивками и дурным запахом изо рта. — Попался, а?
Дэвид не мог выдавить ни слова.
Сержант вытер рукой узкие губы и ястребиным оком заглянул Дэвиду прямо в душу.
— Дети думают, что правила писаны не для них. Белено было не отходить от группы? А ну живо, догоняй!
Дэвид не мог поверить своему счастью.
— Д-да… да, сэр! Извините, сэр, — промямлил он.
Сержант подтолкнул его вперед. Мальчик стрелой кинулся за туристской группой, которую уже вели к автобусу. Он ждал, что в любой момент его схватит чья-нибудь могучая рука. Дэвид уселся на заднее сиденье и спрятался за спины гостей. Полковник, проводивший экскурсию, быстро попрощался, не заходя в автобус, и заторопился назад в центр.
Завыла сирена.
Длиннолицый парень примерно одного возраста с Дэвидом повернулся к нему.
— Не знаешь, чего случилось?
— Не-а, — коротко бросил Дэвид.
— А ты кто? Я тебя не видел на экскурсии.
— Русский шпион. Мне надо побыстрее выбраться отсюда, пока не сцапали.
Парень рассмеялся.
— Ясно. А я — Джон Риггинс, новое американское секретное оружие.
Автобус дернулся с места и быстро покатил к воротам.
В Хрустальном дворце оператор установки Адлер изучал карту. «Дьявол, — подумал он, — неужели опять? Что сегодня творится в мире!»
— Двадцать две подводные лодки класса «Тайфун» вышли из Петропавловского порта и направляются в открытый океан, — доложил он. — Дирекционный угол девяносто пять градусов.
— Ого! — сказал у него за спиной капитан Ньют. — Похоже, русские что-то затеяли.
— У меня в это дежурство только плохие новости, — вздохнул Адлер.
Маккитрик и Поль Рихтер, навалившись на стол в кабинете, изучали ворох диаграмм. На пороге возникла Пат Хили. Маккитрик оторвался на секунду от бумаг.
— Если опять что-нибудь подобное, лучше не говорите, — произнес Маккитрик, увидев выражение ее лица.
— Они потеряли мальчишку. Он удрал.
— Что?!
Рихтер продолжал водить пальцем по схемам, его это не касалось.
— Они объявили розыск по всем штатам и, конечно, поймают его. Но в данный момент его нет.
«Ну и бедлам», — подумал Маккитрик. Он глянул сквозь окно вниз, где торчали головы программистов и операторов.
— Надеюсь, они разделаются с гаденышем, — процедил он сквозь зубы.
Певица в стиле «кантри энд вестерн» завывала по радио о том, что любовь — обман. Пожилой водитель грузовика неотрывно смотрел на дорогу, черной змеей уползавшую к горизонту, и часто переключал скорость.
Трейлер подобрал Дэвида на границе штата. Почти час уже они ехали молча. «Седому шоферу явно приятно, что кто-то сидит рядом», — подумал Дэвид Лайтмен. Ну и работка… Целыми днями смотреть, как слева мелькает темная обочина, а справа — белая разделительная полоса!
Следующей песней был «Караван». Прямо в точку!
Перебирая события последних дней, Дэвид думал, как много изменилось для него. После этого безумного уик-энда мир уже не будет таким, как прежде. Все оказалось куда сложнее, чем предполагалось раньше.
До сих пор Дэвид Лайтмен считал себя неприкаянным, отверженным, наблюдавшим со стороны за крысиной гонкой. Теперь вдруг оказалось, что он — соучастник, и всегда был соучастником происходящего. Любые события непосредственно касались его. Он был частицей большого мира. Один шаг, совершенный из глупого самодовольства, привел в действие цепь событий, грозивших увлечь в бездну миллионы людей.
И все из-за того, что ему захотелось поиграть в войну! Стинг предупреждал его, но он был уверен в собственной неуязвимости. Ну почему его отроческий протест не проявлялся в обычных выходках — почему он не убежал из дома, не вылил банку пива отцу в туфли или не начал курить марихуану? Все бы прошло куда безболезненней. Вместо этого ему понадобилось играть в жмурки с военным компьютером.
Если снять об этом фильм, его слава превзойдет славу Мика Джэггера 4 и Джеймса Дина.5 Он вполне сможет стать кинозвездой или рок-певцом.
Конечно, при условии, что и он сам, и мир в целом выживут.
После катастрофы он удостоится разве что песенки «Ты сбросил бомбу на меня», мрачно подумал Дэвид.
— У тебя что — ни сумки, ни вещей? — неожиданно спросил водитель, двинув рычаг переключения скоростей.
— Гм… понимаете… у меня украли сумку. Гм… а сколько передач у вашей машины?
— Четырнадцать. — Мужчина чуть покосился на пассажира. Морщины резче обозначились на его лице. — А ты, часом, не сбежал из дома?
— Что? — заерзал Дэвид на продранном сиденье.
— Не удрал ли ты от родителей? Выглядишь-то совсем ребенком.
— Правда, — вздохнул Дэвид. — Меня ни в одном баре не обслуживают.
Какое-то время они катили молча. Водитель поглядел в зеркало заднего вида на свой огромный контейнер, набитый консервами.
— Полиция! — вдруг сказал он.
— Что? — встрепенулся Дэвид.
— Двое легавых остановили меня в Иллинойсе. Клянусь, они выглядели как семиклассники, не старше!
Дэвид с облегчением откинулся на сиденье.
— Где ты будешь выходить?
— А какой здесь ближайший город?
— Место под названием Грэнд-Джанкшн.
— Подойдет, — сказал Дэвид.
Водитель пожал плечами и вновь погрузился в молчание.
По радио Мак Дэвис начал петь «Не везет сейчас — повезет потом».
— Повторите еще раз название? — гнусаво произнес в трубку голос оператора.
— Остров Андерсон, — сказал Дэвид, — штат Орегон… Личный телефон доктора Роберта Хьюма, Хьюм. Адрес — Кедровая аллея, пять.
Дэвид откусил кусок пиццы в ожидании ответа. Водитель, как он и просил, высадил его в Грэнд-Джанкшн. Дэвид поежился от холода — ледяной ветер залетал уже в телефонную кабину.
— Я проверил, — снова зазвучал голос оператора. — Доктор Хьюм, ХЬЮМ, в справочнике не значится.
— Может, у него нет телефона?
— Извините, но у нас нет таких сведений, — нетерпеливо продолжил оператор.
— Одну минутку! Посмотрите на фамилию Фолкен. Профессор Стивен Фолкен, ФОЛКЕН, адрес тот же.
Пауза.
«Ну, давай, давай!» — подумал Дэвид, сжав остывший пирог так, что из него потекли горчица и кетчуп.
— Профессор Стивен Фолкен, ФОЛКЕН, Кедровая аллея, остров Андерсон, не значится.
Дэвид Лайтмен повесил трубку и стал лихорадочно думать, что делать дальше.
«Танцуй, танцуй, танцуй всю ночь, — настоятельно требовал проигрыватель, — пусть груз забот уходит прочь!»
Дженифер Мак, стоя на четвереньках, поднимала и опускала правую ногу в такт музыке; упражнение называлось «семафор». Синкопы синтезатора заполняли гостиную, подхватывая Дженифер пульсацией ритма. После получаса занятия аэробикой трико на ней можно было выжать. Раньше она любила делать упражнения под «1999» Принса Нельсона, но подруга по классу аэробики взахлеб расхваливала музыку «Новой волны», и Дженифер решила быть как все, не отставать от моды.
Песня сменилась танцевальным номером. Дженифер встала и начала двигаться в «свободном полете», импровизируя на ходу.
Дома никого не было, можно разгуляться. «Интересно, — мелькнуло у нее, — а Дэвид Лайтмен танцует! Наверно, нет», — вздохнула Дженифер.
Мелодию прорезал телефонный звонок. Она не стала снимать трубку — может, позвонит и перестанет. Кому взбрело беспокоить ее в такое время! Телефон упрямо дребезжал.
— Черт! — в сердцах сказала она, двигаясь в танце к кухне.
— Да! — раздраженно произнесла она в трубку.
— Дженифер? Это я, Дэвид, — сказал далекий голос.
— Дэвид?
— Дэвид Лайтмен.
— Поняла, поняла. Откуда ты говоришь?
— Из Колорадо.
— Тебя не было в школе. Впрочем, ты не много потерял. Старик Лиггет…
— Слушай, Дженифер. Мне неудобно просить, но дело чрезвычайной важности. У тебя есть деньги?
— Деньги? Конечно. Давай встретимся по возвращении…
— Нет, ты не поняла. Мне надо, чтобы ты купила мне билет на самолет из Грэнд-Джанкшн в Колорадо до Сейлема в Орегоне. Я знаю, это связано с хлопотами, но не могу тебе всего объяснить сейчас.
Дженифер помолчала, приходя в себя от удивления.
— А что ты делаешь в Колорадо? Я заходила к вам, родители чем-то жутко озабочены, но не сказали в чем дело. Что произошло?
— Я расскажу тебе позже, Дженифер, — произнес далекий голос. — Сейчас просто не могу. Ты сделаешь то, о чем я прошу?
— Дэвид, я не миллионерша!
— Знаю. Тебе придется занять у кого-нибудь. Но, Дженифер, ты единственный человек, которому я могу довериться. Кроме тебя мне помочь некому.
