— Тебе знакома эта конструкция? — одноногий указал на карту.
— Мне приходилось собирать подобный механизм, когда я служил у моего учителя, виртуоза Босвела, — честно ответил я.
Капитан кивнул:
— Что ж, это хорошо. Видишь эти два полукружья? — капитан обрисовал рукой огромное пространство. — Мы называем их Небесными океанами. Мир, который живет по неведомым нам законам. Можно долго рассказывать о тех чудесах, что творятся в его пределах, но найти им хоть какое-то внятное объяснение — невозможно. Направление ветра и общие ориентиры здесь не поддаются никаким законам, впрочем, как и все на свободных островах. Именно по этой причине я пользуюсь механической картой… — Правая линия широты, которая должна была перемещаться вместе с движением корабля, внезапно остановилась и задрожала будто струна. — Гадский гоблин! — прервав беседу, прорычал капитан и, потеребив металлические крепления, пожаловался: — Всегда заедает… Ну что ты будешь делать?
— Это все из-за пружины, она, видимо, совсем проржавела. Если желаете, я могу посмотреть, — тут же откликнулся я.
— А сможешь?
— Да раз плюнуть, — откликнулся я и, не дожидаясь позволения, принялся откручивать расположенные в углах крепления.
Управился я не так скоро, как хотел, но в целом капитан остался доволен и даже похвалил меня. Если бы он только знал, каких усилий стоила мне эта, казалось бы, незначительная поломка, он никогда не назвал бы работу "отличной". Механизм лишь внешне выглядел безупречно, а вот внутри творилось нечто невообразимое. Ржавые детали увязли в толстом слое вековой пыли, а от смазки не осталось и следа. Я был поражен — как вообще этот механизм до сих пор функционирует и умудряется сбиваться лишь на один градус в сутки?
Я поправил маховик, подтянул крепежи и сделал неутешительный прогноз:
— Вам повезло, что эта карта все еще работает, тэр.
— Неужели все так критично? — удивился капитан, осторожно выглянув у меня из-за плеча.
— А как же? — всполошился я, даже не почувствовав, насколько приятно ощущаю себя в привычной среде. Проверив еще два узла, я неспеша принялся объяснять: — Вот здесь вот кривошипно-шатунный механизм почти вышел из строя. А тут — поршень едва работает. Так что, на мой взгляд, еще неделя — и ее смело можно отправлять на свалку.
Райдер заметно погрустнел.
— Да, действительно, дело плохо. В Небесных океанах без карты никуда. А лететь нам как минимум один лунный цикл, — и после недолгой паузы поинтересовался: — Скажи, а может быть, что-нибудь можно придумать? Ну, подлатать там, например, или что-то поменять, переставить? Прости, я плохо в этом разбираюсь…
— Сейчас посмотрим, — растерянно оглядев конструкцию и прикинув, что к чему, я стал перечислять: — Мне понадобится: ветошь, машинное масло, набор ключей и…
Капитан внимательно выслушал, и уже через десять минут у меня были все необходимые вещи. Еще раз бегло осмотрев сложный кранкский механизм, я решил начать с шестеренок: подтянул крепления, хорошенько их смазал и, перепроверив работу, остался вполне удовлетворен.
— Знаешь, раньше было куда проще, чем сейчас, — стараясь не отвлекать меня от работы, тихо произнес капитан. — Ни тебе тяжеленных машинерий и самозаводящихся вещичек типа этой. Все проще и легче…
— Но ведь они вам помогают! — Уже зная как одноногий относиться к прогрессу, я все-таки удивился.
Но у него и на это нашелся вполне вразумительный ответ.
— Все очень просто. Механизм лишь поначалу работает на своего создателя, а потом происходит необратимое и они меняются местами — создатель становится рабом своего детища. Так называемая зависимость.
— Я о таком никогда не слышал, — честно признался я.
— Уверен? Тогда попробуй вспомнить свою жизнь на материке.
И тут меня словно осенило. Из памяти, как из табакерки, выпрыгнули манипуляторы — лишенные контроля и способные выполнять лишь запрограммированную функцию. Уж не их ли имел в виду капитан?
— Механикусы всегда были слепы в своем выборе. Для них была важна сама цель, а не последствие, — скрывшись за клубами дыма, вкрадчиво прошептал одноногий. — Да что там говорить: долгие годы я ошибался, доверяя лишь неумолимому прогрессу, который несся вперед с бешеной скоростью. Безумный монолотив, сносящий все на своем пути. Но когда-то он должен был сломаться. И это произошло именно на Рифте, месте, где никогда не существовало правил и запретов. Знаешь, Ржавый город всегда напоминал мне здешние просторы. Только небо, море и сотни лиг настоящей свободы.
— Вас сковали законам? — предположил я, припомнив рассказ Хвоста.
Райдер грустно улыбнулся и покачал головой:
— Мы сами загнали себя в ловушку. Пошли слишком легким путем. Решили, что машинерии способны полностью нас заменить. Понимаешь? Полностью. Зачем утруждать себя? Копать, переносить, колоть, если за тебя это может сделать ратник…
— Ратник?
Во взгляде капитана появилась некая тревога.
— Я совсем позабыл… В твоем рассказе их звали манипуляторами. Это вначале они казались бесценными помощниками, а сейчас, по всей видимости, они обычные стражи ржавой равнины. Псы на поводке, способные только лаять и огрызаться на непрошеных гостей.
— Получается, что машины вышли из-под контроля? — как мне виделось, я дал вполне правильный ответ, но одноногий не согласился со мной.
— Уверен, что нет. Даже умудренные в своем деле кранксы не способны вложить в созданную им вещь человеческий разум. Впрочем, давай не будем ворошить прошлое… Ну, что у тебя получилось?
Я отложил инструмент и продемонстрировал капитану работу.
— По-моему, великолепно!
— Надеюсь, мы дотянем до намеченной цели, — я стер со лба пот и завел хорошо смазанный механизм.
Карта протяжно скрипнула, выказывая свое нежелание работать, затем защелкала и после недолгого ожидания стремительный бег механизма начался вновь. Символ нашего корабля — крохотный треугольник — устремился на запад, а фигурки островов, облаков и других небесных путешественников стали медленно плыть вдоль металлических границ.
— Слава, Икару! Тебе удалось оживить эту старую, скрипучую гадину, напоминавшую мне о подагре, — расплылся в улыбке капитан. — Клянусь бурей, мы достигнем Глаага точно в срок.
Наверное, даже подслеповатый Керк, что служил на корабле дневальным, заметил бы, как я изменился в лице. Мысль о том, что мы вновь окажемся на земле, и надо мной нависнет угроза столкнуться с опасными преследователями, заставила содрогнуться. Даже два небесных океана не смогут остановить свободных сыскарей, если они получили контракт.
Заметив мое волнение, капитан задумчиво побарабанил пальцами по столу и вскоре изрек:
— Предлагаю тебе сделку… — я открыл было рот, но одноногий незамедлительно пояснил: — Твоя безопасность — в обмен на небольшую услугу…
— Что я должен сделать?
— Ничего невозможного, — попытался меня успокоить Райдер. — Тебе необходимо всего лишь повторить свой рассказ, слово в слово.
— И только? — удивился я.
— Абсолютно. Большего я от тебя не требую.
— Кому же будет интересна моя история?
Капитан внимательно посмотрел мне в глаза, словно решая — стоит мне знать ответ на этот вопрос или нет, и, видимо, так и не сделав выбор, уклончиво ответил:
— Ее хочет услышать один мой старинный приятель, живущий на самой окраине Глааги.
Иной информации мне знать не следовало.
Немного подумав, я согласился. Мой скудный выбор все равно не оставлял мне другого варианта.
Ударив по рукам, я бросил взгляд на механическую карту, которая, надо заметить, худо-бедно, но продолжала работать и, поклонившись, оставил капитана наедине со своими мыслями.
Глава 11
Суеверия и предрассудки
'Подать узел' на этот раз мне удалось с первого раза. Я долго целился в узкую прорезь огромной металлической платформы и, наконец, рискнул. Одним движением руки направил узел точно в цель. Вуаля и канат змейкой угодил в приготовленное для него отверстие. Теперь наш летучий корабль мог швартоваться.
Скрипучий механизм колеса заработал на полную и вскоре наш красавец, выпустив пар из воздушных резервуаров, покачиваясь, приземлился на подготовленную площадку. Двое неугомонных гоблинов — служители посадочной платформы, еще долго размахивали флажками, указывая нам на лучший вариант, но капитан, отдав приказ, стал стремительно спускаться вниз.
— Подавай мостик, криворукий малек! — скомандовал старпом.
Сэм и Нилс, братья близнецы, исполнили все в лучшем виде. Деревянные края вошли в пазы, дерево затанцевало под тяжелой поступью Райдера, и уже через мгновение он вступил на твердую поверхность.
— Нельзя, нельзя! — засуетился один из гоблинов, тот, что носил на голове смешной остроконечный колпак. — Подъем, потом, сноваааа вниз! Слишком криво, может быть крен!
