— Сначала ломаем копья, — шепнул Веласкес, — а потом начинаем рубиться на мечах. Главное — остаться в седле. Это хорошее преимущество.
— Колдовать можешь сразу? — спросил я быстро.
— Да, но для этого нужен посох в руках. Потому сначала нужно и магам вдоль того забора проскакать.
Я задумался.
За конный бой с почти бутафорскими копьями начисляются в Турнире отдельные очки. Ими пренебрегать нельзя. Но горбатый велет, облаченный в доспех стрелка, — легкая добыча. Рисковать им понапрасну не стоит. И все же, терять шанс нанести хороший урон вражескому магу — тоже.
— В седле сидеть умеешь? — спросил я.
Веласкес оскорбился:
— Мы два месяца тренировались!
Ядвига уронила надменно:
— Мы, на своих уровнях, лучшие бойцы клана!
Пришлось миролюбиво поднимать руки:
— Только не лопните, ишь, напыжились. Сейчас все и выясниться.
— Гляди, — прошипела Ядвига с ненавистью, — сам не слейся в первую минуту.
Дальше препираться не было возможности. Мы подошли к коням, молодецки взлетели в седла. Скакуны нам достались одинаковые: низкорослые, толстоногие, с полными бешенства красными глазами. Впрочем, у соперников были такие же.
Под моей рукой конь двинулся на середину Арены. Туда же направили саврасок и «Самураи».
— Как драться будем?
— На наших уровнях, — надменно ответила Ядвига, — нужно брать Спецификациями. «Самураи» поголовно — «Убийцы». Так что опасайтесь критов даже в бою на копьях. Потом Веласкес быстро отходит, а мы наоборот — срываем дистанцию и топчем конями. Главное — не увлекаться. Помни, «Убийцы» это мастера точечных, игольчатых атак. Едва зазеваешься — влепят крит.
Я кивнул, вспоминая уроки фехтования в Монастыре смерти. Бродяга не раз и не два показывал различные тактики боя против «Убийц». Нужно сказать, из всех уроков я вынес только одно — какая ни была бы спека, решает все скилл. Попадется нуб — никакой «Убийца» не спасет.
— А если нам нужно будет сделать что-то быстро: уйти или закружить — меняем облик, — продолжала менторствовать Ядвига. — Но лучше прикончить их без этого.
Я вспомнил «другой» облик Ядвиги — белоснежная волчица, и мысленно согласился. Оборотничество это лучший способ быстро сменить направление и прийти на помощь товарищу, но никак не задамажить врага.
— Понял, красавица, — весело отозвался я, хотя по телу прошла волна озноба. Все-таки, моя вторая спека не располагала к поединкам. — Все сделаем, как скажешь.
Ядвига взглянула оценивающе, но промолчала.
На середине Арены, где забор, специально для боя командой, оканчивался свободным пространством, я придержал коня. Трое противников подъехали и ответили тем же.
Голос глашатая прозвенел над нами:
— Противники приветствуют друг друга, чтобы уже через минуту сойтись в кровавом поединке!
Вперед выехал шибздик в доспехе, бзизжй его панцирь покрывали ритуальные японские рисунки. Он взвизгнул:
— Кто из вас Серый Лис?
Я тронул повод, конь сделал пару шагов вперед.
Шибздик подбоченился:
— Я Дин Чонг, глава клана «Самураи Белой башни»! И я считаю, что клан «Волки Утгарда» покрыл себя позором, призвав в свои ряды грязного и продажного наемника. Мы исправим ошибку ваших недальновидных стратегов и уничтожим вас! Я — Дин Чонг, я лично убью тебя, Серый Лис!
— Слышь, пинг-понг, — усмехнулся я, — не надорвись. Уничтожалка не выросла, зайцы рисовые.
«Самурай» набычился, в прорези шлема раскосые глаза превратились в щелочки.
— Ты ответишь за свои слова!
Я крикнул, разворачивая коня:
— Еду, еду, не свищу…
Ядвига ухмыльнулась и закончила:
— Как поймаю — не спущу!
— Умничка, — похвалил я, чувствуя, как визгливые ругательства Дин Чонга разжигают в груди пожар.
«Скоро, скоро напоим жажду крови…»
* * *
Конь подо мной едва ли не рычал, я гнал его к стартовой точке. Скакун тряс гривой, фыркал, широко раздувая ноздри. В красных глазах разгорался боевой огонь. Я ощущал, как под седлом играют могучие мышцы, перекатываются, будто оглаженные водою камни. И задор пета передавался и мне.
— Они могут сменить цели, когда поскачут с копьями! — крикнул я, разворачивая коня у края забора. — Так что смотрите в оба!
Шугаясь озлобленного коня, что уже рыл копытами песок, подскочил слуга, подал копье. Я перехватил одной рукой, взвесил — тяжелое. И не скажешь, что «игровое».
На другом конце Арены выстроились «Самураи», перехватили копья. Тут же возник новый голос, я узнал Одноглазого Ворона, главу «Волков»:
— С благосклонной помощью Странника явились на Турнир те, кто желает восславить Воина. Пусть будет так. Добрая драка лучше плохого мира!
Взревела толпа, затопали на трибунах, кто-то прокричал нечто подбадривающее, другие сыпали проклятиями и матами. Лишь трубы герольдов все перекрыли.
Я проорал, опуская копье:
— Ломаем копья, а следом — хребты! В бой!
* * *
Конь подо мной рванулся навстречу врагу со злой радостью. Загудело, в прорези шлема засвистел ветер. Я с трудом удерживал тяжеленное копье, пытаясь, словно дуло танкового орудия, навести на грудь врага. Это оказалось тяжелей, чем я представлял. Кончик деревяхи качался, обзора почти не было, да еще и мышцы стали наливаться свинцовой усталостью.
Навстречу, в облаке пыли и с копьями наперевес, мчались «Самураи». Из-под копыт лошадей взлетал красноватый песок, всадники улюлюкали, словно дикари.
— Лис! — тонко крикнула Ядвига. — Слишком вырываешься вперед! Тебя встретят одного!
Но конь уже не воспринимал команд. Животное словно взбесилось. С порванного удилами рта срывались комья кровавой пены, конь тупо мчал вперед, словно он собирался лбом протаранить соперника.
— Догоняйте! — проорал я. — Чем выше скорость, тем сильнее удар!
Свист ветра перекрыл тяжелый гул копыт. «Самураи» быстро приближались, уже видны полные ненависти глаза Дина Чонга.
— Я растопчу тебя, ублюдок! — завизжал он.
Турнирный забор окончился, мой конь резко рванул левее, переходя на сторону врага. Мелькнули три покрытых белой краской копья, одно нацелилось мне в голову. Не успел я толком сориентироваться, как оно уже ударило в шлем, я пригнулся…
Грохнуло, по голове больно ударило, едва не сломало шею. Зазвенело железо, как при столкновении двух грузовиков…
И тут же меня вынесло на пустое пространство. Я сообразил дико, что все еще сижу на конской спине, только забор теперь по правую руку. На языке солоно, в голове тупой звон. Перед глазами немного плывет.
— Твою мать!
Я обернулся на голос.
Ядвига и Веласкес тоже остались в седлах. У обоих копья сломаны.
Я быстро глянул на противников…
— Черт!
Все трое «Самураев» остались верховыми и сейчас их кони вставали на дыбы по нашу сторону забора.
— Я убью тебя, тварь! — визжал Дин Чонг. — А потом убью и Лилит! Сначала возьму ее, а потом убью! Слышишь, сын собаки?!
Он развернул коня, свистнул, и резко бросил его к краю Арены.
Пахнуло лошадиным потом и железом. Мимо проскакала Ядвига, крикнула люто:
— Ты даже не попал в него! Лис, чем ты думаешь?!
Я одурело помотал головой, стыдливо промолчал.
Слишком все стремительно произошло. Черт!
— Он едва не проломил тебе башку! — выкрикнула Ядвига. — Да что с тобой, наемник?!
— Нормально все! — огрызнулся я. — Тактический маневр, слышала?
Девчонка выругалась и отшвырнула обломок копья. Мысленно я был вынужден признать, что сглупил. Ударом мне сняло семь процентов Здоровья. Очень плохо. Хорошо, что хоть крита нет.
Толпа на трибунах бесновалась. Никто не сидел. Только заклинания йотунбургских магов не позволяли объедкам и прочей грязи лететь на Арену.
— В этот раз они будут бить наверняка, — предупредил Веласкес. — Уверен, что еще и сломают строй. Это их коронный прием — менять цель.
Я кивнул.
У края Арены Ядвига едва не стоптала слугу, выхватила у него копье. Жеребец под ней плясал, дико поводя глазами, ронял кровавую пену. Моего трясло крупной дрожью, он клацал зубами, словно дракон какой-то.
