Короче, думать об этом - только забивать голову. Если Мэри была уитманиткой или выросла в их среде, эта ее дело. И уж конечно, я не допущу, чтобы какая-то там культистская философия нарушала согласие в семье; брак, в конце концов, не купчая, а жена - не собственность.
В следующий раз, когда я упомянул "Темпус", Мэри не стала спорить, но предложила ограничиться минимальной дозой. Вполне приемлемый компромисс увеличить дозу никогда не поздно.
Чтобы препарат подействовал быстрее, я приготовил инъекции. Принимая "Темпус", я обычно слежу за часами, и, когда секундная стрелка замирает, это означает, что мне уже достаточно. Но в хижине не было часов, а наши перстни остались где-то на столе. Мы лежали, обнявшись, на широком низком диване у камина и до самого рассвета так и не заснули.
Накатило ощущение тепла и покоя, но сквозь легкий туман пробивалось беспокойство, что препарат не подействовал. Потом я заметил, что восходящее солнце замерло на месте. За окном повисла птица, и, если вглядываться довольно долго, можно было заметить, что крылья у нее движутся.
Я посмотрел на жену. Пират устроился у нее на животе, свернувшись калачиком и сложив лапы вместе. И Мэри, и Пират, похоже, заснули.
– Как насчет завтрака? - спросил я. - Я умираю с голода.
– Готовь, - ответила Мэри. - Если я пошевелюсь, Пират проснется.
– Но ты поклялась любить меня, почитать и кормить завтраком.
Я наклонился и пощекотал ей пятку. Мэри вскрикнула и резко поджала ноги. Пират подскочил вверх и с недоуменным мяуканьем шлепнулся на пол.
– Ну зачем ты? - сказала Мэри. - Из-за тебя я слишком резко дернулась и обидела Пирата.
– Не обращай на него внимания, женщина. В конце концов, ты вышла замуж за меня. - Однако я понимал, что не прав. Когда рядом есть кто-то, кто не принимал "Темпус", двигаться нужно крайне осторожно. По правде сказать, я просто забыл про кота. Ему наверняка казалось теперь, что мы скачем и дергаемся, как пьяные суматошные зайцы. Я хотел приласкать его и заставил себя двигаться медленнее.
Куда там. Пират бросился к своей дверце. Я мог бы его остановить ведь для меня он не бежал, а еле полз, - но решил, что не стоит, а то он напугается еще сильнее. Просто оставил его в покое и отправился на кухню.
Должен заметить, что Мэри была права: в медовый месяц "Темпус фугит" себя не оправдывает. Почти экстатическое ощущение счастья, что я испытывал до того, тонуло теперь в вызванной наркотиком эйфории. "Темпус" дает очень много, но и потеря была совершенно реальной: естественное чудо я променял на химическую подделку. В общем-то, день - или месяц - прошел неплохо, но лучше бы я держался за настоящее чувство.
К вечеру действие препарата кончилось. Как это всегда бывает после "Темпуса", я чувствовал себя немного раздраженно, однако нашел перстень с часами и занялся проверкой рефлексов. Убедившись, что все вернулось в норму, проверил Мэри, после чего она сообщила, что у нее действие препарата прекратилось минут двадцать назад - получалось, дозы я отмерил довольно точно.
– Хочешь попробовать еще? - спросила она.
Я поцеловал ее и ответил:
– Нет. По правде говоря, я рад, что все кончилось.
– И я рада.
У меня разыгрался бешеный аппетит (тоже обычное после "Темпуса" дело), и я сообщил об этом Мэри.
– Сейчас, - сказала она. - Я только позову Пирата.
Весь прошедший день - или "месяц" - я о нем даже не вспоминал; одно слово, эйфория.
– Не беспокойся. Он часто пропадает на целый день.
– Раньше этого не случалось.
– При мне случалось.
– Боюсь, Пират на меня обиделся. Наверняка обиделся.
– Он, скорее всего, у Старого Джона. Пират, когда на меня обижается, всегда уходит к нему. Ничего с ним не случится.
– Но уже поздно. Вдруг его сцапает лиса? Если ты не возражаешь, я выгляну и позову его. - Она направилась к двери.
– Накинь что-нибудь, - крикнул я. - Там холодно!
Мэри вернулась в спальню, надела пеньюар, что я купил для нее, когда мы ходили в поселок, и вышла за дверь. Я подбросил в камин дров и отправился на кухню. Раздумывая над меню, я услышал голос Мэри: "Вот негодник! Ну что же ты? Я же из-за тебя беспокоюсь". Таким тоном отчитывают только маленьких детей и кошек.
– Тащи его сюда и закрой дверь! Только пингвинов не пускай! - крикнул я из кухни.
Мэри ничего не ответила. Не услышав, как дверь сходится, я вернулся в гостиную. Она стояла у порога, но Пирата с ней не было. Я хотел что-то сказать, и тут поймал ее взгляд. В глазах Мэри застыл невыразимый ужас.
– Мэри! - позвал я и двинулся к ней.
Она вздрогнула, словно только что меня заметила, и бросилась к двери.
Двигалась Мэри как-то судорожно, рывками, а когда она повернулась ко мне спиной, я увидел ее плечи.
Под пеньюаром торчал горб.
Не знаю, как долго я стоял на месте. Наверно, лишь долю секунды, но в памяти это мгновение осталось раскаленной добела вечностью. Я прыгнул и схватил ее за руки. Мэри обернулась, но теперь я увидел в ее глазах не бездонные колодцы ужаса, а два мертвых омута.
Она попыталась ударить меня коленом, но я изогнулся, и мне досталось не так сильно. Да, я знаю, что опасного противника бесполезно хватать за руки, но ведь это была моя жена. Не мог же я просто швырнуть ее на пол и добить одним ударом.
Однако у паразита подобных сомнении на мой счет не было. Мэри вернее, эта тварь - пыталась прикончить меня, используя все свое - ее умение, а мне приходилось думать, как бы не убить ее. Не дать ей убить меня, уничтожить паразита, не дать ему перебраться ко мне, чтобы я мог спасти Мэри, - не так-то это просто, когда обо всем нужно думать одновременно.
Я выпустил одну ее руку и ударил Мэри по скуле. Она этого словно и не заметила. Я снова обхватил ее, теперь и руками, и ногами, чтобы она не могла двигаться, и мы повалились на пол. Мэри оказалась сверху. Она попыталась меня укусить, и пришлось ударить ее головой в лицо.
Мне удавалось сдерживать ее, только потому, что а был сильнее. Затем я попытался парализовать ее, воздействуя на болевые точки, но она знала их не хуже меня, и мне еще повезло, что я сам не оказался парализованным.
Оставалось одно: раздавить самого паразита. Но я уже знал, какое жуткое действие это оказывает на носителя: Мэри может умереть, и даже в лучшем случае, если она останется в живых, последствия будут ужасны. Нужно было бы лишить ее сознания, а паразита сначала снять, а потом только убить… Согнать его огнем или стряхнуть.
Согнать огнем…
Однако додумать я не успел, потому что Мэри впилась зубами мне в ухо.
Я перекинул правую руку и схватил паразита.
Никакого результата. Пальцы наткнулись на плотный кожистый панцирь все равно что футбольный мяч пытаться раздавить. Когда я дотронулся до паразита, Мэри дернулась и оторвала мне кусок уха, но это был не спазм.
Паразиту ничего не сделалось, и он по-прежнему держал Мэри в своей власти.
Попробовал поддеть его, но он держался как присоска: я даже палец не мог просунуть.
Мэри, однако, тоже времени не теряла, и мне здорово от нее досталось.
Я перекатил ее на спину и, все еще сжимая в захвате, умудрился встать на колени. Пришлось освободить ее ноги, чем она тут же воспользовалась, но зато я сумел перегнуть Мэри через колено, поднялся и волоком потащил ее к камину.
Она билась, как разъяренная пума, и едва не вырвалась. Но все же я дотащил ее, схватил за волосы и выгнул плечами над огнем. Я хотел только обжечь паразита, чтобы он, спасаясь от жара, отцепился. Но Мэри так яростно сопротивлялась, что я потерял опору, ударился головой о верхний край камина и уронил ее на раскаленные угли.
Она закричала и выпрыгнула из огня, увлекая меня за собой. Еще не очухавшись от удара, я вскочил на ноги и увидел, что она лежит на полу. Ее прекрасные волосы горели.
Пеньюар тоже вспыхнул. Я бросился гасить огонь руками и обнаружил, что паразита на ней уже нет. Обернулся, продолжая сбивать пламя ладонями, и увидел его на полу у камина. Рядом стоял, принюхиваясь, Пират.
– Брысь! - крикнул я. - Пират! Пошел вон!
Кот поднял голову и бросил на меня вопросительный взгляд. Я снова повернулся к Мэри и, только убедившись, что нигде больше не тлеет, встал.
Даже не успел проверить, жива ли она. Чтобы не хватать паразита голыми руками - слишком рискованно, - нужно было взять совок у камина и…
Пират застыл в какой-то неестественно жесткой позе, а паразит уже устраивался у него на загривке. Я прыгнул и, падая, успел схватить его за задние лапы, когда он, повинуясь воле титанца, сделал первое движение.
Хватать взбесившегося кота голыми руками по меньшей мере безрассудно, а удержать, если им управляет паразит, просто невозможно. До камина было несколько шагов, но он за считанные секунды разодрал ногтями и зубами мне все руки. Из последних сил я сунул кота в огонь. Мех на нем вспыхнул, пламя обволокло мои руки, но я держался до тех пор, пока паразит не свалился прямо на раскаленные угли. Только тогда я вытащил Пирата и положил на пол, но он уже не трепыхался. Я загасил тлеющую шерсть и вернулся к Мэри.
