- Епть, валим отсюда! - обернулся он к Басу и Лысому, которые сейчас вдвоем на задницу коматозной пялились.
- А… - показав на окровавленного парня, неуверенно обернулся я к Серому.
- Милицию вызвать? – зло глянул он на меня, - Бас! Лысый! Погнали отсюда.
Бас еще раз потрепал по заднице лежащую в глубоком отрубе девчонку, и не особо торопясь пошел в нашу сторону. Он такой – ему все по приколу всегда было. Зато Лысый подорвался гораздо быстрее. Впрочем, причина стала сразу ясна – он торопился по карманам порезанного пошарить.
Из города уходили, будто разведчики в тылу врага, двигаясь по улице едва не перебежками и от каждой проезжающей машины шарахаясь. Выйдя к железной дороге, около двух часов быстро шагали вдоль путей, пока не вышли к тому месту, где трассу было видно. Здесь разделились – Серый с Лысым пошли к автомобильной дороге, а мы пошагали дальше по железке.
Рассказывать про то, что после увидел у Баса золотую печатку, снятую с порезанного им парня, не стал. И как уговаривал его потом ее выбросить, тоже не рассказал. И про то, как встретились с Сержем и Лысым в Азове и сидели месяц у родственников Баса, особо стараясь не выделяться, тоже не рассказал – слушателю это уже будет неинтересно, наверняка.
- Вышли, - после небольшой взмахнул рукой толстый повелительно.
- Андрей Семенович… - дернулся было охранитель к хозяину.
- Я что сказал? – в голосе дохнуло абсолютным холодом, и спросивший тут же кивнул, подошел к напарнику, подхватывая его под руку, и вывел из кабинета.
- Ты говоришь, их было трое, - посмотрел на меня толстый, играя желваками.
- Да, три парня. Моложе нас, но здоровые, как кабаны. Мы с ними вчетвером еле-еле… - ответил я негромко.
Сидя в кресле с так и не привязанными к подлокотникам руками, держал левую ладонь за спиной, спрятав в кулаке большой палец. В тоже время стараясь до него не дотрагиваться. А мысль о том, что туда под ноготь вновь булавка может воткнуться вызывала страх, от которого на лбу испарина появлялась.
- Описать можешь? – безжизненным голосом спросил собеседник.
- Парней точно нет, - покачал я головой. И не покривил душой – в памяти вообще ничего не осталось, только белый овал лица того, который мне по роже навтыкал.
- А девочек? – голос собеседника не дрогнул.
- Первую, которая на нас выбежала, а потом убежала, если увижу, точно узнаю. Еще одна темненькая была – на земле сидела пьяная в дугу. Может быть, узнаю – плохо ее помню. А у светленькой, которая лицом вниз лежала, я даже лицо не видел.
Толстого выдали глаза – в тот момент, когда я говорил про светленькую, там что-то мелькнуло.
- На полиграфе меня проверьте… - осекся я на полуслове, когда собеседник встал и подошел к окну, доставая телефон.
Не слушая, что тот говорит, коротко бросая слова в трубку, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Но руку из-за спины так и не вытащил, да и вторую в кулак сжал. При закрытых глазах пальцы тянуло испугом возможной боли, если ладонь в кулак не сжата.
Почти сразу я не хоть и отключился, но впал в какое-то отстранено состояние – перед глазами мелькали картинки виртуальности, реальности… девушка моя, как там она без меня? Интересно, может позвонить дадут? Ага, дадут, как же. Сразу после билета на луну – мелькнула мысль. Надо что-то делать, соображать. Или скоро червей буду кормить, без вариантов, похоже. Или реальных, или виртуальных.
Совсем чуть-чуть приоткрыв глаза, начал наблюдать за толстым. А тот, уже закончив телефонный разговор, прислонился плечом к стене и смотрел в окно. И меня из виду не выпускает вроде, и тоже в мыслях витает. Может его в заложники взять? Вот только как – ноги у меня до сих пор связаны, а незаметно к нему вряд ли подобраться получиться.
- Андрей Семенович, - будто в ответ моим мыслям дверь приоткрылась и пролезла голова одно из охранителей тела.
- Принес? – оторвался от мыслей толстый.
- Э… - не понял сунувшийся.
- Н…й, - четко указал направление движения своему подчиненному толстый, и голова сразу исчезла.
Так, там еще двое точно под дверью стоят. И готовы на любой шорох сюда ворваться.
Я медленно-медленно выдохнул, пытаясь расслабиться – сам сейчас будто сжатая пружина. Еще раз выдохнул, постаравшись очистить голову от мыслей. И сразу же в памяти всплыло как я, будто между делом, вырубил одного из телохранителей. Открыв глаза, только сейчас сосредоточился на этом – ведь тогда даже и не заметил, но… как-то у меня это слишком легко и буднично получилось.
Прерывая мои мысли, раздался аккуратный стук, и дверь приоткрылась – тихо совсем, но я звук уловил.
- Андрей Семенович? – говорившего не видел, дверь за спиной, но кивок толстого заметил.
Быстрым шагом через комнату прошел молодой парень в строгом костюме и протянул хозяину аккуратную папку. После кивка парень так же быстро вышел из комнаты, а толстый пошел ко мне.
Да, оперативно работают – подумал я, начав перебирать еще горячие от принтера листы. Цветные фотографии, много. Судя по всему, оцифрованные со старых фото – стиль одежды немного смешной, лет десять назад так одевались.
На большинстве фотографий были молодые девушки и девчонки, школьницы. Были и взрослые, совсем разные люди. Совершенно разные моменты – пикник на природе, бассейн, пляжи, школа, просто девчонки на кровати валяются. Объединяло фотографии то, что почти везде была девочка светленькая изображена. И я догадываюсь, кто это.
На одной из фотографий я остановился. Большая, классная фотография. В смысле школьная, на которой целый класс изображен. Всматривался в лица долго, но наконец, кивнул, указывая на одну из девушек.
- Эта.
Толстый сделал шаг вперед, наклоняясь ко мне. Вот он, удобный случай – попробовать его вырубить, взять в заложники, а дальше… и что дальше?
- Эта точно на нас выбежала, а потом исчезла, когда замес начался. А вот эта вроде та, которая без одежды совсем сидела, - показал я еще на одну девчонку, - но не уверен, я ее мельком видел.
Оторвав глаза от фотографии, встретился с взглядом толстого. Глаза у него страшные надо сказать. Не в том смысле, что испуг от его взгляда, нет. Страшные тем, что как будто этот человек перегорел уже, и что от него ожидать в следующее мгновенье, неясно.
- Через несколько дней я вернусь, - кивнул мне собеседник, - и мы поговорим. Если соврал, пожалеешь.
- Проверьте меня на поли…
В пару слов обозначив то действо, которое я могу с полиграфом сделать, толстый вышел, оставив дверь кабинета открытой.
- Чтоб волос с головы не упал, - музыкой прозвучали для меня слова из коридора. – И пусть смотрят, чтобы руки на себя не наложил, - это тоже музыкой, но… печальной музыкой.
Комната была – образец спартанского убранства. Четыре стены, пол, потолок. Четыре кровати по углам. Без прикроватных тумбочек. В потолке решетка вентиляции.
Окна нет, зато виден проход в санузел. Прелесть какая, там и душ есть, судя по всему. Но везде камеры – во всех двух углах полусферы затемненного стекла. Еще и санузле такая же бородавкой висит.
- Ознакомься, – довольно грубо развернул меня конвоир и ткнул в бумажку на стене указующе. – Будешь нарушать, будешь наказан.
Я встал у стены, читая свод правил и распорядок дня, а конвоир в это время вышел из палаты, нет, камеры, и мягко закрыл дверь.
- Мда, забавно, - кивнул я сам себе, покачав головой.
Хотя ничего забавного не было – кормежка два раза в день, сон восемь часов, а все остальное – свободное время. Вот только чем бы его занять? Нарушать правила не хотелось – здесь такая контора, что наказать с них станется. Без соблюдения разных норм Женевской конвенции. Как раз напоминанием палец болел сильно, напоминая об экзекуции. И при воспоминаниях я непроизвольно от страха сжимался. Хоть и привык к боли в виртуальности, но здесь ощущения боли были настолько ярче, насколько были ярче краски мира в виртуальности.
Но оказалось, чем занять свободное время, предусмотрено – в углу у стены лежало несколько одинаковых томов книги «Преступление и наказание» Достоевского. Да, здесь точно люди с тонкой душевной организацией процесс налаживают. И своеобразным юмором.
Первые два дня ничего не происходило. Я периодически читал оказавшееся неожиданно интересным «Преступление и наказание», валялся на кровати, много думал, много вспоминал. Но только ад – о более далеком прошлом, а тем более о будущем думать себе запрещал – только душу бередить.
В середине третьего дня дверь неожиданно ближе к полудню - открылась. Странно – обычно в это время никто не приходит – подобрался я. Но пришли не ко мне - привели нового постояльца. Постоялицу, вернее – в сопровождении трех человек, двух охранников и одного доктора в белом халате, в камеру завели девушку. Одета она была, так же как и я в робу, напоминавшую униформу медбратьев - синие простые штаны, грубая рубаха с косым воротом и короткими рукавами. Из которых двумя спичками руки торчали. Да и сама девчонка худющая, одежда для нее явна большая, висит как на вешалке. Лишь мослы кое-где выпирают. И тоже босая, как и я.
