Поток псевдо-умных слов пока никто не прерывал, все завороженно смотрели за его действиями. Влад, конечно, долго бы так не продержался, но протянуть ему надо было всего несколько минут.
Опять к Ригачу подскочил кривоногий Пипки. В левой руке он держал голубя, а в правой небольшой листок бумаги.
— Милорд! Приказ от сэров баронов Дирна и Кирна! Пленников живыми и невредимыми доставить в ставку обоих баронов, в замок Дирн.
Ригач внезапно протянул руку к Пипки и резким движением свернул голову почтовому голубю.
— Ненадежная эта штука, голубиная почта, очень жаль, — чувственно и с огромным сарказмом в голосе произнес Ригач. — Еще раз тебе повторяю — это мои пленники, мне никто не может указывать, что с ними делать. Сбегай-ка лучше к куче трофеев, да найди тот маленький странный железный арбалет, что был в руках у их атамана.
Отослав Пипки с очередным поручением, Ригач медленно повернул голову, видимо, почувствовав на себе чей-то взгляд. И действительно, у ворот в цитадель за ним, разговаривая, наблюдали два офицера, судя по расцветкам плюмажей и привязанных к рукавам лентам, состоящих в дружинах братьев-баронов.
Взрыв, несмотря на то, что Влад его ждал, все равно жахнул внезапно. Земля ощутимо подпрыгнула, а стена конюшни зазмеилась трещинами по штукатурке. Обоих офицеров, стоящих у входа во двор цитадели, поломало как кукол и отбросило в центр большого двора. Многие люди во дворе рухнули обливаясь кровью — обломки камина и стен зала, перелетев двор цитадели, ударили по воинам. Щепа от разбитых в клочья дверей донжона прошлась вдоль земли не хуже картечи. Возгласы удивления и испуга, нарастая, заполонили крепость. Все взоры уцелевших были обращены на место взрыва. Внезапно, новая волна крика прокатилась по крепости, сливаясь в единый вопль ужаса. Это главная башня, донжон, у задней стены которого взорвался камин, начала складываться, проваливаясь внутрь себя. Качнувшись, она величаво рухнула, с грохотом и скрежетом, вздыбив облако пыли, которое теперь пошло волной сквозь ворота в цитадель. Через несколько секунд, весь замок скрылся за клубами грязной взвеси, оказавшись в плену удушливого серого тумана.
Когда гранаты жахнули в камине донжона, Влад времени зря не терял. Не отвлекаясь на своего растерянного сторожа, он лихо, в прыжке, кувыркнулся через голову держа в руках саперную лопатку и сильно толкнул ногами стоящего между ним и тубусами со стрелами кривоного помощника Ригача. Тот, засмотревшись на катаклизм, потерял равновесие и взмахнул руками, и конунг, встав на одно колено с силой рубанул замешкавшегося ординарца саперной лопаткой по морде. Кривоногий захрипел и, разбрызгивая темную кровь, рухнул навзничь.
Резким ударом левой руки, по-кошачьи, Влад отправил один из тубусов себе за спину, туда где он оставил Ольсена. Затем он схватил второй тубус, отодрал обитую изнутри мехом крышку, и выхватил жало стрелы. Заметив движение, не раздумывая, коротким ударом вправо, из под локтя, он ударил оперением древка стрелы в удивленное лицо, поворачивающегося к нему воина, который вспомнил о своих обязанностях охранника и неуверенно занес оружие. Дружинник, закрывая рану на лице руками, что-то вскрикнув завалился на бок. Но Влад уже не обращал на него внимания, как и на обломанный хвостовик. Он сковырнул защитный металлический колпачок со взрывателя и что есть силы метнул стрелу в центр двора, с самую гущу сбегающихся людей. Руку пронзило острой болью, от явно потянутой сейчас мышцы. Влад, следом за броском, попытался отпрыгнуть за угол конюшни, чтоб укрыться от осколков неминуемого взрыва, но раненная левая нога предательски подвернулась и конунг со всей силы рухнул на утоптанную землю, рядом с грудой оружия. Посреди двора ахнул взрыв. Осколки с визгом вспороли вздыбленные клубы пыли.
Навстречу валу пылевого цунами, набирающего силу и вытекающего из двора внутренней цитадели, ударила встречная взрывная волна. Через три секунды раздался новый взрыв, это Ольсен, не сплоховав, запулил свою стрелу вдоль стены конюшни. Конунгу повезло — куча из снаряжения, защитила его от осколков и ударной волны. Ольсену повезло гораздо меньше.
— С нами Маниту! — Раздался знакомый крик. — Бей выродков!
Влад, отплевываясь от пыли, медленно поднимался с земли, когда его люди, воспользовавшись замешательством оглушенной и частью перебитой охраны, освободившись от пут, стали хватать оружие. Взрывы их не затронули, так как пленных затолкали за угол здания конюшни, когда проехала кавалькада конных. Двор заволокло дымом и пылью, отовсюду раздавались выкрики и вопли, стонали раненые — Влад даже невольно вспомнил ту бойню что он устроил у стен замка Трант. Конунг выхватил из кучи какой-то меч и с силой рубанул по ноге выбежавшего на него из пылевого тумана воина. Тот заорал и упал, и его тут же кто-то добил ударом меча в грудь.
— Хватаем оружие и боеприпасы и отходим в конюшню, — закричал Влад. — Быстро в конюшню!
Его кто-то подхватил за руку, взгромоздил себе на плечо и помог добраться до дверей здания. В конюшне кипела драка — там оказалось пятеро конюхов, которым не понравилось вторжение бывших пленных в их епархию. Этих убили быстро, профессиональным воинам они были не чета, но возня сожрала те несколько секунд, пока пыль в замке скрывала их действия. Надо было срочно как-то организовывать оборону. Конунг решил быстро осмотреться и тут же увидел еще парней из своего отряда. Видимо совсем тяжелораненые, они лежали у входа в конюшню на грязных и окровавленных охапках сена. У конунга сами собой сжались кулаки — своих людей он терять не любил и относился к этому очень болезненно.
Влад был хорошим человеком в этом плане, но и, будем говорить честно, из-за этого качества — плохим командиром. Он, например, не мог совершенно спокойно, без лишних "соплей" отправить на смерть человека, которого долго до этого знал. А вот Комок, его руководитель по подполью — мог. И делал это бессчетное количество раз. Хорошо это или плохо, каждый решает для себя сам.
— Ольсен! — закричал Влад. — Ольсен! Сколько боеприпасов к "эрликону" у нас?
— Ранен Ольсен, — сказал лучник из его отряда. — Железо опять в левую руку прилетело. В голову тоже попало. Не уберегся, когда стрелу сам кинул. К остальным положили.
— Пока пыль не легла, давайте все сюда, что сможете из нашего оружия подтаскивайте. "Эрликон" тоже сюда волоките, он собран почти! — заорал Влад, размахивая в запале мечом, все еще зажатым в руке.
Трое парней, двое из которых оказалось выжившими артиллеристами, подтащили ко входу в конюшню станину с арбалетом, боеприпасы и запчасти. Влад быстро, не обращая внимание на боль в руке и ноге, завершил при помощи своих парней сборку оружия и, сорвав предохранительные колпачки, заложил стрелы на направляющие.
На стенах крепости наблюдалось оживление и усиленная беготня. Влад видел кроме ворот еще только одну башню, но экстраполировав ситуацию своего узкого сектора, который ему был доступен к наблюдению из распахнутых створок ворот в конюшню, сделал правильный вывод о перегреве ситуации.
Со стен закричали о том что нужно открыть ворота и запустить внутрь крепости отряд. Стражники с ором, искали ответственного офицера, который даст разрешение. "Орут, прямо как заблудившиеся девочки в туманном лесу" — злобно подумал главный партизан. У Влада мелькнула безумная идея, что под видом конного отряда сейчас в крепость влетят на выручку, ведомые Хагеном воины генерала Вита, но надежды вдребезги разбил узнаваемый голос Ригача, раздающийся откуда-то сверху со стены — тот взял на себя ответственность, узнав своих людей, и теперь приказывал впустить. "Значит, это к врагам пришло подкрепление" — не подтвердились светлые, и похоже, совсем необоснованные надежды лидера освободившихся пленников.
Заскрипели, открываясь потихоньку наружу, створки главных ворот, расположенные между двух небольших башенок с парапетом, чтобы впустить в перевернутую диверсией вверх дном крепость новый отряд неприятелей.
Конунг, прикинув за и против, решил применить свое "акритное право вето", и дождавшись, пока первые всадники показались из проема, положил стрелу точно в свод над распахнутыми воротами. Верх парапета красиво взорвался, раскидывая кирпичи во все стороны. Всю голову конной колонны убило наповал и затем еще и завалило обломками строительного мусора от сложившихся в проем ворот башенок. Картечь и каменная крошка беспощадно хлестнула по выжившим, которые бегали по двору. Досталось и Владу: заговоренный щиток "эрликона" отразил пару картечин и крупных кусков щебня, летящих в голову и грудь, но один булыжник, срикошетив от косяка ворот конюшни, прилетел в бедро и вышиб лихого стрелка-наводчика с его места как кеглю.
В конюшне испуганно ржали кони, стонали раненые, раздавались громкие ругательства.
