— Да, как бы фигни не случилось. Тьфу, черт! — Я хлопнул ладонью по столу.
— Ты чего? — Вика даже вздрогнула.
— Я домой хотел уже ехать, а теперь…
— А что теперь? — немного холодно спросила Вика. — Ты им кто — папа, старший брат, мудрый дедушка? Они взрослые ребята, прекрасно понимающие, что происходит. Шелестова тоже не дурочка из переулочка, которая не знает, чем кончаются танцы с такими вот… При чем тут ты?
— Порежут ведь парней, — глухо сказал я, понимая правоту Вики.
— И это будут их проблемы и их выбор, — жестко ответила мне она. — Они могли бы эту шлюху уволочь за стол еще тогда, когда на нее грачи только нацелились. Но они не стали это делать, и это тоже их выбор. Валить их никто не будет, максимум из травмата засадят, да и Жилин с ними, этот знает, как, когда и что, сразу видно. А наука им будет на всю жизнь — с кем и куда ходить и за кого и когда впрягаться.
— Удивила ты меня, — посмотрел я на Вику, еще раз поразившись непривычной для меня холодности в ее взгляде. — Удивила.
— Харитон Юрьевич, — к нам подошла давешняя безликая девушка, — это вам.
Она дала мне красиво упакованную коробку, в которой, судя по весу, лежало килограмма два сладостей.
— Спасибо, — поблагодарил я девушку и показал коробку Вике. — Восточные сладости, ты таких и не пробовала. Приятель подарил.
— Мм… — Вика из той странноватой женщины с очень жестким взглядом, которой она на пару минут стала, снова превратилась в привычную мне домашнюю девушку. — Обожаю! Все, домой!
— Ну да. — Музыка на секунду стихла, и я заорал: — Серега! Серега-а-а!
Жилин подошел ко мне и вопросительно глянул.
— Серег, мы уезжаем, Таша уже свинтила, Мариэтта где-то тут еще. Судя по всему, ее тошнит в дамской комнате.
— Понял, — кивнул Серега. — Найду и в такси посажу.
— И эту давай уводи отсюда. — Я кивнул на нашу звезду. — Вон вокруг нее уже эти собрались. Паршивые игры, Серый.
Жилин еще раз кивнул:
— Не слепой, вижу. Да все нормально будет, шеф, не волнуйтесь. Езжайте домой. Я, если что, тут разрулю.
И я понял: этот разрулит. Откуда пришла эта уверенность — не знаю, но у меня на душе стало почти спокойно. Вика права, да, она все верно сказала, но все равно — не чужие мне они. Почти все не чужие. Кроме кого-то одного.
В такси Вика прижалась ко мне и спросила:
— Ну что, все пошло не так, как ты хотел и как ты ожидал?
— Ты о чем? — не совсем понял я.
— О пьянке. Ведь было не так, как всегда?
— Ну да, — вздохнул я. — Может, потому что мы не так уж сильно знакомы?
— Нет, мой хороший. — Вика дернула меня за ухо. — Это потому, что ты теперь им начальник, а не один из них, точнее, для них ты всегда был начальником. Та, первая пьянка, не в счет — там повод был другой, это был дебют. И чем дальше, тем это будет заметней, и чем раньше ты это поймешь, тем тебе будет проще жить.
И тут все встало на свои места. Вот что меня тянуло весь вечер — я сам не заметил, что подсознательно сдерживал себя, а они усиленно старались не выглядеть паскудно в моих глазах. Ну кроме безбашенного Юшкова.
— Я тебе ведь намекала. — Вика с улыбкой смотрела на меня. — Но ты меня не слышал.
— Слушай, но с Зиминым и Валяевым я же калдырю — и ничего? — удивился я. — Никто никого не давит авторитетом, а уж они такие начальники, что и рукой не достать.
— Это не ты с ними калдыришь, это они тебе позволяют с собой выпивать и разрешают тебе себя нормально чувствовать в их компании, потому что они — очень умные люди, а ты им зачем-то нужен, — мудро заметила Вика. — И думаю, что так будет до поры до времени.
Я помолчал, понимая, что она права, а потом спросил:
— А вот как так выходит, что я старше тебя черт знает на сколько лет, а ты в этом варишь лучше меня?
— Потому что ты карьеру строить никогда не хотел и не пытался и начальником никогда и не был, — разъяснила мне Вика. — А я, наоборот, только об этом и думала, читала соответствующие книги, изучала этот вопрос всесторонне. Не думала только, что вот тебя встречу, и карьера — она как-то… Ну не важно.
— И много я сегодня ошибок наделал? — спросил я мою всезнайку.
— Да нет, только Шелестовой опять язык в паре мест зря не прижал. — Вика поморщилась. — Пару раз она тебя провоцировала, но поскольку ты и сам этого не понял, то это ничем и не кончилось. Главное, чтобы ты сделал правильные выводы из сегодняшнего дня. Ты же их сделал?
— Сделал, сделал, — честно ответил я. — А самый главный вывод — это то, что надо в таких случаях тебя слушать.
— То-то! — гордо ответила Вика. — Ты у меня еще ого-го каким большим человеком станешь!
— Непременно, — заверил ее я. — А скажи-ка мне, солнце мое, кто первый предложил в клуб ехать, ты не заметила?
ГЛАВА 15,
в которой исполняется клятва
— Не-а, — ответила Вика. — Я в это время как раз на звонок телефонный отвечала, кто-то номером ошибся. Потом — хлоп, свет включили, и все забегали. А что такое?
— Да нет, просто интересно с самого начала, кто у нас такой продвинутый? — небрежно ответил я.
Н-да, жаль, очень жаль, что Вика не заметила нашего самого инициативного сотрудника. Но ничего. Опросим всех, пусть крот напряжется, глядишь, когда задергается, то сам себя и спалит. Хотя не стоит на это слишком-то рассчитывать — это только в советском кино все шпионы как один были тупые и неуклюжие, а полковники госбезопасности все поголовно были седовласые, вежливые, прозорливые и с умными глазами. И чем в результате дело кончилось? Умные и седовласые полковники через какое-то время этим самым шпионам двери в кабаках стали открывать. А генералы их в начальники служб безопасности подались, в банки да холдинги, неплатежеспособных должников по кредитам ловить да телефонные разговоры сотрудников прослушивать. Так что и наш крот может быть очень даже не дураком… Или не дурой.
Машина тормознула, мы с Викой приехали.
— Ой, как хорошо, — вздохнула Вика. — Дом, милый дом! Не знаю, как ты, а я в душ и спать. Ну, может, еще одну вкусняшку из коробочки съем. Или две?
— Да хоть все, — сообщил я ей. — Ты поднимайся наверх, я сейчас рассчитаюсь, и мне еще позвонить надо.
— Понятно. — Вика сложила губы бантиком и прихватила коробку с сладостями. — Звони, а я пошла.
Она выпорхнула из машины и ушла в подъезд.
— Шеф, подожди еще буквально пару минут, — попросил я водителя.
Тот кивнул и откинулся на сиденье.
— Добрый вечер, Киф. — Зимин снял трубку практически сразу. — Что-то случилось?
— Да не то чтобы случилось. Просто меня просили передать вам привет, а я решил с этим не затягивать.
— Ну по канонам жанра я должен спросить, кто же это у тебя такой приветливый.
— Некто Ерема. Насколько я понял, вы с ним давно знакомы. Странное имя, да? Я все считал, что мои родители изуверы, а оказалось, что нет, мои еще ничего.
Зимин помолчал несколько секунд.
— Да, имя забавное, да и его владелец, поверь мне, тоже в высшей степени презанятнейший тип. Стало быть, пообщался ты с ним?
— Не без этого, — не стал скрывать я. — Чаю попили, он Вике сладостей восточных подарил здоровенную коробку.
— Да, по сладкому он всегда был не промах, — хмыкнул Зимин. — Ты где, дома?
— Уже да, но машину еще не отпускал.
— Вот и молодец, я тебя много за что ценю, но в первую очередь — за сметливость. Дороги сейчас пустые, доедешь до меня быстро.
— Сейчас, я только Вику предупрежу, по телефону это как-то…
— Я сам ее предупрежу, — перебил меня Зимин. — Думаю, что в этом случае все семейные грозы точно тебя обойдут стороной. Не теряй времени, в дорогу.
В ночи и в комплекте с осенним, затянутым тучами и беззвездным небом здание «Радеона» выглядело как средневековая крепость — мрачно, внушительно и неприступно.
— Харитон Юрьевич, — как только я вошел в двери, ко мне подошла одна из девочек в форме корпорации, — вас ожидают.
Черт, за последние две недели по имени-отчеству меня назвали чаще, чем за всю мою предыдущую жизнь. Вика права, надо начинать ощущать себя именно Харитоном Юрьевичем, начальником, главным редактором и хоть сколько-то весомой персоной, а не бедокуром и весельчаком Кифом, который всегда был не прочь согрешить с непритязательными симпатяшками из отдела писем и раздавить бутылочку с бухариками из спортивной редакции. Даже не то что надо, а просто пора, чай, не мальчик уже. К тому же, как ни странно, мне это начинало нравиться. Приятно ощущать себя вершителем судеб, есть в этом какая-то сладостная отрава.
— Киф, бродяга! Какие дела, старый? — У лифта я столкнулся с Валяевым, который меня по-братски обнял и даже трогательно зашмыгал носом, а после скривился: — Фу, ты что пил, какую дрянь?
— Самопляс, — хмуро ответил ему я. — Причем отвратительной очистки.
