– Круто! А как он работает?
– У него и спроси.
– «Тельник», скажи пожалуйста, как ты работаешь? – вежливо обратился Денис к трехмерному изображению Зала Выбора в руках главкома. – Шэф держал теперь «тельник» двумя руками, на манер планшета.
– Не знаю, – последовал лаконичный ответ. Денис удивленно уставился на мудрого руководителя:
– То есть, как это: «не знаю»?
– А ты можешь сказать, как ты думаешь?
– Н-нет… наверное…
– Вот и он не может.
На этом знакомство Дениса с «тельником» было закончено. Шэф протянул ему боди-комп сгинувшей сверхцивилизации с напутствием: – Бди! – А «тельнику» до этого приказал: – Никакой личной информации обо мне! – На что был получен ответ:
– Слушаю и повинуюсь! – Денис даже ухмыльнулся! – чисто сказки тысячи и одной ночи.
– Это он изначально так, или ты научил?
– Нет, это он сам… на Земле нахватался: – зевая, пояснил верховный главнокомандующий: – Ладно, сторожи, а я попробую немного отдохнуть – устал чего-то… – С этими словами Шэф свернулся клубком, как большой кот и мгновенно заснул.
Денис даже не успел спросить его, зачем нужно было расходовать ресурс шкиры и разглядывать Зал Выбора через люк, когда это можно было сделать с помощью «тельника», но немного поразмыслив, пришел к выводу, что главком просто знакомил его с позицией для стрельбы.
Разбудил командора рев труб из Зала Выбора…
*****
…первым выступал Гроссмейстер ш’Эссар. Он поздоровался и сухо объявил повестку дня, состоящую из одного пункта: выборы нового Гроссмейстера. После этого Магистр ш’Ехт выдвинул его кандидатуру, а Магистр ш’Олох – кандидатуру Магистра ш’Иртана. После мгновенного подсчета голосов была выявлена боевая ничья, а затем снова взял слово Гроссмейстер ш’Эссар. Говорить он умел, и разливался соловьем минут пятнадцать. Если выжать всю воду из его речи, то в сухом остатке оставалось: Мастера войны! – голосуя за меня, вы открываете себе дверь в сказочное царство финансового процветания, где вас ждут молочные реки с кисельными берегами!
Конкретно, предложение ш’Эссара выглядело так: Мастера войны! – если вы проголосуете за меня, то в первый день нового года, каждый из вас получит сто дукатов! Полновесных, золотых дукатов! Для этого надо будет просто явиться в канцелярию Центральной обители, и все! Вернее… какое все – далеко не все! – так будет происходить в первый день каждого нового года – у вас будет постоянный, ни от чего не зависящий доход! Эти небольшие деньги позволят каждому из вас поддерживать уровень жизни достойный таких выдающихся людей, коими вне всякого сомнения являются Мастера войны! Говоря так, Гроссмейстер конечно лукавил – сто дукатов были отнюдь не маленькой, а вполне порядочной суммой – на них спокойно можно было прожить год в столице, не испытывая ни в чем нужды, сняв комнату в достаточно приличной гостинице. Шиковать на сто дукатов конечно было невозможно, но ведь при желании можно и миллион просадить за месяц… если не за неделю!
Тут надо учесть, что Мастера войны, в подавляющем большинстве, были свободными художниками – от долгой, рутинной работы, да еще связанной с соблюдением какой-никакой а дисциплины, они бежали, как черт от ладана – такие особи, как ш’Афир, всю жизнь преданно, как собака, служивший колдуну Эркелю, или ш’Мерц, долгое время охранявший Гастона а’Ртанзака, были в подавляющем меньшинстве. Обычный, можно сказать – стандартный Мастер войны был очень схож с Шэфом в том, что был ярым индивидуалистом, не терпящим над собой никакого начальства. Типичный Мастер войны – это кот, который гуляет сам по себе.
Люди с другим психотипом очень редко достигали этого уровня, и по всей видимости, ш’Мерц и ш’Афир были как раз из их числа. Ну, а типовой, не побоимся этого слова – среднестатистический Мастер войны не мог долго служить какому-нибудь богатому придурку. Ключевое слово здесь – «долго». Выполнить какой-нибудь квест, да еще за большое вознаграждение – всегда пожалуйста, а долгая служба… – пусть собачки служат! И, соответственно, как все свободные художники, Мастера войны перманентно то купались в золоте, то считали последние… ну, не медяки конечно, а серебряники – но, тоже не сахар! и поэтому перспектива получения постоянной – гарантированной, так сказать, составляющей их бюджета, не могла не привести их в прекрасное расположение духа.
Гроссмейстер знал на что давить – он давил на жадность, один из базовых, первородных, можно даже сказать – врожденных, инстинктов человека. Как мудро сказал немецкий поэт Шиллер: «Любовь и голод правят миром!» А что такое жадность? – жадность это одна из главных, а не исключено что – важнейшая, составляющая в борьбе с голодом – заныкал кусочек мамонтового мяса под камушек – глядишь и пережил ледниковый период, а все щедрые, да прекраснодушные там и остались… вместе с мамонтами. Да, кстати – и в разжигании трепетной, платонической, романтической и прочей неземной любви в невинных душах юных прелестниц, тяжелые желтые кругляши тоже никогда не бывали лишними. Так что реакция Мастеров войны на пламенную речь своего руководителя была предсказуема, вполне предсказуема. Аудитория слушала доклад внимательно, воспринимала с одобрением, а в некоторых местах даже выражала свой восторг пронзительным свистом и довольными выкриками. Шэф, глядя на это безобразие, мрачнел с каждой минутой.
– Исавы чертовы! – с ненавистью прошипел главком, глядя в «тельник».
– В смысле?
– В смысле!? – грозно сверкнул очами любимый руководитель, – продают право первородства за чечевичную похлебку!.. Бараны!
– А-а-а… – Денис согласно покивал головой. В библейских сюжетах он был не силен, но о данном эпизоде представление имел – читал как-то по случаю. – И чё делать? – Шэф ненадолго задумался, а потом приказал:
– Давай-ка баллон поближе к люку перекинем, – сказано-сделано: вцепившись в лямки, компаньоны подтащили баллоны с отравой так, чтобы выпускной штуцер можно было просунуть в люк.
«Похоже он решил их всех потравить… и своих… и чужих… странно однако… – подумал Денис, но обсуждать с верховным главнокомандующим его же приказы не стал, а уж тем более, не стал их критиковать, справедливо или нет, рассудив, что: – “Жираф большой – ему видней!”»
Между тем предвыборная борьба на Конклаве нарастала – слово взял Магистр ш’Иртан. Он, как опытный оратор, встал на краю трибуны и молча замер, глядя в зал. Постепенно крики, шум и разговоры в партере стихли и в Зале Выбора установилась пронзительная тишина.
– Мастера войны!.. Поздравляю, вы сделали мудрый выбор! – с улыбкой, искренность которой, по меньшей мере не уступала, а то и превосходила, искренность улыбки свидетеля Иеговы, разбудившего вас ранним субботним утром, начал свое выступление ш’Иртан. В ответ на эти слова, по залу прокатился недоуменный шепоток, правда сразу сникший. Все собравшиеся знали о непримиримом соперничестве… а если называть вещи своими именами – беспощадной войне, между Великим Магистром ш’Иртаном – консерватором и сторонником сохранения традиций Ордена Пчелы и Гроссмейстером ш’Эссаром – апологетом обновления тысячелетнего уклада Ордена. Вступительные слова ш’Иртана повергли собравшихся если не в изумление, то в удивление точно – он хвалил их за одобрение речи своего врага! Мастера войны навострили уши, надеясь на интересное продолжение и оно не заставило себя ждать.
– Я попрошу встать тех из вас, в чьих жилах течет благородная кровь, потомственных аристократов. – Партер недоуменно загудел – социальному происхождению Пчел в Ордене никогда не предавали никакого значения и просьба Магистра была несколько, скажем так – неожиданной. Но, немного помявшись, Мастера выполнили просьбу ш’Иртана и в разных концах зала поднялось несколько человек. – Большое спасибо! – Вежливо поблагодарил он. – Можете сесть.
Гроссмейстер ш’Эссар, будучи человеком умным, опытным и поднаторевшим в аппаратных интригах, не мог не понимать, что дело принимает нежелательный оборот, но, к своему величайшему сожалению, поделать ничего не мог – Устав Ордена Пчелы был прост, лаконичен и не допускал никаких двояких толкований: первым на Конклаве выступает действующий Гроссмейстер со своей программой, после него – претендент на это звание, затем, если требуется, проводится голосование Мастеров войны и если даже оно не выявит победителя, ораторы меняются местами: первым выступает претендент, затем Гроссмейстер… правда до этого, за всю тысячелетнюю историю Ордена, никогда не доходило – если уж выбор приходилось делать Мастерам войны, то делали они это в первом туре.
Этот пункт в Устав – об очередности выступления претендентов, внес самый первый Гроссмейстер Ордена Пчелы, легендарный ш’Трой, да и почти весь Устав был его детищем, не считая всяких второстепенных, большей частью хозяйственных, пунктов. Сам он, по дошедшим историческим хроникам и легендам не боялся никого и ничего, тем более конкурентов на свою должность. И то ли из глубокого знания человеческой натуры, предполагая худшее, то ли еще почему, но этим пунктом Устава он сознательно осложнил положение действующего Гроссмейстера в пользу претендента.
