– А как ты это поняла?
– Потому что я вся горю.
Я не знал, куда деть глаза.
Синдерс свела меня вниз, по тропинкам – к каналу, за ворота Города Игрушек, туда, где работают и отдыхают автомеханики и каучуковые производители. Был ранний вечер; мир был полуосвещен, и на дороге не было никого – только мы двое.
Мы шли по узкому, вымощенному булыжником проходу между каналом и железнодорожным мостом. Мост был оснащен рядом закрытых арок, и хорошо защищенных от ночных воров. И вода в канале была цвета плохого Виртового сна, ну, знаете... когда все чувства обращаются в грязь, и ты не можешь пробиться наружу.
Синдерс была спокойной и отрешенной. Она шла в двух шагах впереди, указывая дорогу, и все ее тело было – восторг и секс-грезы. Это была изумительная любовница из моих постельных фантазий, с которой мы столько раз были вместе, и я шел за ней, как собака. Безвольный, покорный и полностью беззащитный.
Вам знакомо это чувство?
– Почти пришли, Скриббл, – сказала Синдерс. – Ты уже чувствуешь?
Да, я уже чувствовал.
– Мне как-то тревожно, Синдерс.
– Не беспокойся, Скриббл, здесь не водятся змеи.
Она набрала код на двери в одну из арок.
– Ты уверена?
– Да, я уверена.
Я прочел вывеску на двери.
Кармаханика.
Снаружи были припаркованы две старые машины и древний фургон для развозки мороженого.
– Почему? – спросил я, дрожа.
– Мы отловили всех этих гадов давным-давно.
Дверь распахнулась со скрипом, и Синдерс скользнула внутрь. Я последовал за ней в темную красную комнату. Над головой – крыша сводчатого прохода, камни скользкие от сырости. Дым клубился в тесном пространстве, вызывая видения.
Икарус Уинг сидел за микшерным дымовым пультом.
– Ты снова привел собаку? – спросил он.
– Нет, на этот раз – нет, – сказал я.
– А этого мудака?
Он имел в виду Битла.
– Я сегодня один, – сказал я.
– Тогда проходи. Добро пожаловать.
– Вы уже встречались? – спросила Синдерс.
– Встречались – еще мягко сказано, этот парень по-настоящему мне угрожал, – отозвался Икарус. – Но теперь все в порядке. Без обид.
Я уловил в тенях сухие отблески фиолетового и зеленого. И шуршание кожи – кожа по коже, кожа по земле и стеклу; гады, ползущие в ночи. Плохие сны.
Я весь вспотел, отчаянно борясь со страхом. Вдоль одной стены арки стоял тройной ряд старых стеклянных банок для рыбной ловли, и в каждой лежали змеи – либо по одной, либо целый клубок.
– Не бойся, Скриббл, – сказала Синдерс. – Это твои друзья.
– Я не уверен, – пробормотал я, заикаясь.
– У Вирт-мальчика душа в жопу ушла от страха, – засмеялся Икарус.
– Ты продал мне плохой Вирт, Икарус.
– В смысле?
– То перо Вуду было пиратской копией. Просто дешевый сон.
– Эй, да откуда я-то мог знать? Я просто покупаю продукт, ты понимаешь? А ты кидаешься на меня, угрожаешь одной из моих лучших змей своим бешеным рободогом с оскаленной пастью. Чего ты хочел? У меня даже не было времени попробовать этот новый продукт. Так что не парь мне мозги.
– Икарус редактирует утренние закупки, – сказала Синдерс. – Хочешь посмотреть?
Нет. Больше всего я сейчас хочу оказаться за тысячу миль отсюда.
Проход в арку был заставлен стеллажами с серебряными перьями, а использованные кремовые валялись на полу. Сок грезы клубился в пластах цветов; голубой, потом черный, потом серебряный. И в бездне черного потолка несколько комков золотого мерцали на мокрых камнях.
Желтый дым! Очень редкий и драгоценный туман.
– Сегодня мы очень неплохо затарились, – сказал Икарус, микшируя дым. – Классный продукт. Мы называем его Похотливой Сукой. Это совсем близко к краю. Жестче уже ничего не достанешь в Виртураме. Иди посмотри.
Все что угодно, только не эти кошмарные твари. Я погрузился лицом в туман Вирта. Я чувствовал, как он ласкает меня, а потом все исчезло, и я оказался совсем в другом месте, я шагал на своих кривых лапах туда, где Синдерс ждала меня на четвереньках. Ее волосы были темны от пота, приоткрытые губы влажно блестели. У меня было обильное слюнотечение. И мощный стояк. Я чувствовал блох, скачущих у меня в шерсти, но не обращал на них никакого внимания. Я хотел только ебаться. Ее задница была поднята как раз так, как надо, и я вставил ей, куда нужно, закусив губы, когда рванулся вперед, мои передние лапы – у нее на плечах, мои задние лапы скользят по линолеуму, пытаясь найти опору. Я словно утонул в нежности, в ночи, в каком-то горячем мясном обеде. Аууууууууу!!!!!! Я выл, и женщина дергалась подо мной и стонала. Ауууууу!!!!!! Хорошая ебля! Аууууууууууу!!!!!!!!!!!
И тут меня выдернуло обратно в реальность, меня трясло от отвращения к себе, трясло от звериной похоти... и Синдерс смеялась надо мной в темном сводчатом проходе. Я увидел Икаруса с плотницким молотком в руках. Зловоние змеиной травы расплывалось в воздухе. Он открыл одну из клеток.
– Тут есть одно вещество, которое следует удалить. Иначе мы можем сказать «прощай» всеобщему оргазму.
Но я не слушал его. Комнату заволокло дымом, и туман снов забил мне рот, вталкивая в меня Вирт. Мне нужен был воздух, чистый воздух, и когда змея оказалась снаружи, пойманная заклятьем змеиной травы Икаруса, я уже боролся с дверью, пытаясь открыть задвижку, ломясь куда-то, неважно – куда, куда угодно, лишь бы на открытое пространство! Я уловил кнутообразное мелькание змеи, когда она хлестала своим гибким телом по человеческой плоти. У меня стояло так, что позавидовал бы даже Зевс! Я распахнул дверь и почувствовал, как на меня обрушилась ночь – влажная и горячая.
* * *
Минут через пять под дождем чувства смягчились. Я стоял на берегу канала, глотая воздух, наблюдая за тем, как вода бесцельно бьется о камни. Был прилив, сладкий и зловонный одновременно. Обломки качались на волнах, особенно никуда не стремясь. Один кусок выглядел очень похоже на человеческое предплечье.
Я видел противоположный берег, где мы потеряли Тристана, отдав его на растерзание врагу. Огни слабо переливались на том берегу – там были люди, другие люди, которые вели нормальную жизнь. Мне нужно было как следует вставиться, и я полез в карман за упаковкой Напалма, и пальцы коснулись мягкого оперения.
Я достал из кармана перо и подставил его под лунный свет. Оно было серебряным – все целиком. Я думаю, что луне стало немного завидно, потому что она поспешила укрыть лицо за разорванным облаком. Я подумал о Коте Игруне.
Как он это назвал?
Серебряное оперение весело искрилось.
Генерал Нюхач.
Просто сделай это.
Просто сделай. Прими его. В рот. Получи самое свежее сообщение. Загляни в гости. Пройди еще чуть вперед по тропе в неизвестность. Просто сделай это. Выясни, что еще должен сказать тебе Кот.
Я вставил перо в рот, между запекшихся губ, под луной, у воды, на краю Города Игрушек, и тут у меня за спиной раздался голос Люсинды.
– Неужели я тебя не удовлетворила? – сказала она.
Я вынул перо изо рта.
– Как оно называется? – спросила она.
– Генерал Нюхач.
– Это значительно выше обычного уровня, мальчик. Ты уверен, что выдержишь?
Я не ответил.
– Ты когда-нибудь употреблял Сосуна, Скриббл?
– Что это?
– Сосущие перья. С их помощью делают Вирты. Они работают, как обычные перья, только в обратную сторону. Вместо того, чтобы давать нам сны, они крадут наши сны. Потом меня запускают внутрь – меня или кого-то еще из неудачниц. Любого, в ком есть хоть немного Вирта, чтобы придать снам реальность. Они микшируют меня в снах, Скриббл. Я, кстати, одна из лучших. Жизнь невеселая, да, но зато платят пристойно. Может быть, сам соберешься попробовать.
– Вряд ли.
– А мне кажется, у тебя должно получиться.
– Нет, только не я.
Я отвергал все.
– Я, наверное, тебя обломала, в этом Догвирте? – спросила Синдерс.
– Нет.
– Ты просто не хочешь со мной разговаривать? В это все дело?
– Не в этом.
– Ох, Скриббл... ты действительно знаешь, как возбудить Вирт-девушку.
Неожиданная мысль; может быть, я смогу перекачать эту женщину? В ней много Вирта, и она очень ценная... может быть, я смогу ее выкрасть, и сделать обратную перекачку, и вернуть Дездемону.
– Я реальный, Синдерс, – ответил я. – Ты видела мои глаза.
– О да, ты даже слишком реалный, малыш. Так к чему тогда вся эта суета? Почему ты так боишься плоти?
– У меня были женщины, – закричал я.
– Разумеется, – она надо мной издевалась.
– У меня есть женщина, – сказал я. – Очень хорошая женщина.
– И где же она? Если она вся такая хорошая, почему же она не с тобой?
Я молчал.
– Котик язык проглотил?
– Я не понимаю, зачем ты вообще затеяла этот разговор. У меня времени нет, меня ждут дела.
– Я не люблю, когда люди вот так убегают от моего искусства.
– Просто я испугался.
– Вот о том и речь.
Ее глаза посылали мне отчаянные сигналы. Но я хотел лишь одного – поскорее убраться прочь. Подальше отсюда. Но ее голос потянул меня обратно.
