Я искренне хотел помочь Индихар, все более проникаясь к ней уважением. Пропустив пару стаканчиков, чтобы убить время, я просидел в клубе до восьми вечера. Пришла Чири с ночной сменой, и Индихар сняла кассу, заплатила девочкам и ушла, никому не сказав ни слова. Я подошел к стойке поприветствовать Чири.
— Индихар держится молодцом, — заметил я ей.
Она сидела за стойкой и наблюдала за посетителями, которых было общим числом семь-восемь.
— Вчера Индихар исполнилось двадцать, — проговорила Чири каким-то чужим голосом. — Индихар знала Иржи всю свою жизнь. Они вместе выросли в одной небольшой деревеньке. Иржи ей всегда нравился, и, когда родители сказали, что выдадут ее за Шакнахая, она очень обрадовалась.
Чири нагнулась и вытащила свою бутылочку тенде, плеснула с полстакана и отхлебнула.
— Детство Индихар было ничем не примечательным, — продолжала юна. — Ее родители были людьми старомодными, со свойственными возрасту предрассудками. Она выросла в Египте, где согласно словам старцев девушки, пьющие воду из Нила, вырастают чересчур страстными. Они утомляют своих бедных мужей. Поэтому там девушки перед свадьбой подвергаются ритуальному обрезанию.
— Так же, как и во многих мусульманских провинциях?
Чири кивнула.
— Деревенская повитуха совершила обрезание Индихар и приложила к ране луковицу и соль. После этого Индихар неделю лежала в постели, и мать кормила ее цыплятами и плодами граната. Когда она встала, мать дала ей новое, только что сшитое платье. В подкладку его был зашит клитор Индихар. Они пошли на берег Нила и бросили платье в реку. Меня передернуло:
— Зачем ты мне все это рассказываешь? Чири отхлебнула еще глоточек тенде.
— Чтобы ты понял, как много значил Иржи для Индихар. Она говорила, как болезненно обрезание, но она радовалась, что прошла через него. Это значило, что она наконец стала взрослой женщиной и могла выйти замуж за Иржи с благоволения родителей и друзей.
— Кажется, меня это не касается, — сказал я.
— Тебя действительно не касается ее финансовое положение. Оставь ее в покое, Марид. У тебя добрые намерения, и после смерти Иржи благородный поступок — предложить помощь вдове, но Индихар не нужны наши деньги, и не стоит донимать ее предложениями о помощи.
Я поник.
— Кажется, теперь я понял, — пробормотал я. — Спасибо, что вразумила.
— С ней все будет в порядке. Если ей случится попасть в беду, обратится к нам. А сейчас познакомь меня с Кмузу. Мне нравится этот парень.
Я удивился:
— Ты хочешь разбудить мою ревность? Кмузу — не компанейский парень, ты проглотишь его с потрохами.
— Я только попробую, — сказала она, сверкнув своей великолепной каннибальской улыбкой. Еще один выстрел в темноте.
— Чири, — сказал я, — как ты думаешь, что значат буквы «А.Л. М.»?
Она на минуту задумалась.
— Ассоциация лесбиянок-матерей. Эта девочка Ханина, что танцевала у Френчи, выписывала их газету. А почему ты спрашиваешь?
Я прикусил губу.
— Нет, не то. Если придет на память что-нибудь другое, дай мне знать.
— О'кей, дорогуша. Это загадка?
— Загадка.
— Подумаю. — Она отхлебнула тенде и оценила свое отражение в зеркальной стенке над моей головой. — А я слышала, ты выбросил все свои лекарства? Вот уж не ожидала, что ты решишься. Хочешь найти средство поэффективнее?
— Да. Я выкинул таблетки после гибели Иржи. Лицо Чири стало серьезным.
— А-а-а…
Несколько минут прошло в неловком молчании. Наконец я заговорил:
— Временами сильно тянет, но пока я смог удержаться.
— Снизить дозу — одно, но бросить совсем — это уж слишком. Может, это и к лучшему, но я всегда придерживалась умеренности во всем. Кроме того, существует такая гадость, как «абстинентный синдром». Я улыбнулся:
— Ценю твое участие. Но я знаю, что делаю. Чири печально покачала головой:
— Надеюсь, ты не шутишь. Ты даже не представляешь, что это такое — жизнь в трезвом состоянии. Будет очень непривычно.
— Мне будет чудесно, Чири.
— Может, завтра ты будешь проходить мимо Лайлы. У нее есть модди, которые дают ощущение, словно ты принял пригоршню таблеток. У нее полный комплект: соннеинки, «красотки», трифетки, РПМ, — все, что пожелаешь. Включаешь модди и, если потом хочешь иметь ясную голову, выключаешь его и — пожалуйста.
— Хм, что-то не хочется. Чири пожала плечами:
— Как знаешь.
— Сделаешь мне джин с бингарой?
Не хотелось продолжать этот разговор о наркотиках, чтобы не тревожить старых ран.
Чири наполняла мне очередной стаканчик, а я тем временем смотрел на танцующую Ясмин. Ясмин была самой лучшей из коллекции в пятнадцать хромосом, какую я когда-нибудь встречал. Когда мы с ней помирились, она сказала, что жалеет о своих длинных черных волосах, и решила отпустить их снова. Исполняя чувственный танец, она время от времени стреляла в меня глазами и всякий раз при этом улыбалась. Я тоже улыбался в ответ.
— Пожалуйста, босс. — Чири поставила бокал передо мной на поднос.
— Спасибо. — Метнув напоследок в Ясмин пламенный взгляд, я направился с бокалом за столик Кмузу.
— Знаешь, — сказал я своему рабу, — у тебя, оказывается, появилась тайная поклонница. Сказать, кто она?
Кмузу растерялся:
— Что вы имеете в виду, яа Сиди?
Я усмехнулся:
— Кажется, Чирига надеется воспламенить твое сердце.
— Но это невозможно, — ответил он. Вид у него был встревоженный.
— Она тебе не по вкусу? Чири чудесная женщина. Пусть тебя не пугают ее манеры.
— Они меня не пугают, яа Сиди. Просто я не хочу жениться, пока не получу свободы.
Я засмеялся:
— Это совпадает с планами Чири. Не думаю, чтобы она собиралась выходить замуж.
— Я же говорил вам, что я христианин. Чири подошла к столику, прежде чем я успел ответить.
— Как дела, Кмузу? — обратилась она к моему рабу.
— Прекрасно, мисс Чирига, — отвечал Кмузу ледяным тоном.
— Послушай, ты занимался любовью с девушкой, которая носит последний модди Хани Пилар — Медленный, Медленный Ожог? Самый отлетный модди. Так меня изматывает, что еле выползаю из постели.
— Я бы хотел, мисс Чирига…
— Можешь называть меня Чири, дорогуша.
— Я бы хотел, чтобы впредь вы не делали мне подобных предложений.
Чири удивленно посмотрела на меня:
— Разве я делаю ему какое-то предложение? Я просто спросила, занимался ли он любовью…
— Я слышала — Хани Пилар снова разводится? — приблизившись к нашему столику, спросила Рани, одна из ночных дебютанток.
Сегодня никто из посетителей не давал чаевых и не угощал девочек коктейлями. Это был скучный вечер, так что мы с Кмузу оказались самыми интересными посетителями клуба.
Чири загрустила.
— Эй, кто-нибудь, черт возьми, быстро на сцену! — крикнула она, направляясь к стойке.
Лилм, хорошенькая транссексуалка бельгийского происхождения, сняла блузку и отправилась танцевать.
— Кажется, с меня развлечений хватит, — зевая, обронил я Кмузу. — Пойдем домой.
Подошла Ясмин и взяла меня за руку.
— Ты придешь завтра? — спросила она. — Мне надо поговорить с тобой на очень личную тему.
— Может, поговорим сейчас? Она, смутившись, отвела взгляд.
— Нет, — сказала Ясмин. — Не сейчас… Хочу сделать тебе подарок. — Она вынула свой карманный компьютер Ай Чинг. Ясмин свято верила в него и считала, что он точно предсказал все ужасные события последних месяцев. — Может, он тебе снова понадобится.
— Не думаю, — отозвался я. — Не лучше ли тебе оставить его у себя?
Вложив компьютер в мою ладонь, она поцеловала меня в губы долгим и нежным поцелуем. Странно — этот поцелуй взволновал меня.
Пожелав спокойной ночи Чири и девочкам, мы с Кмузу вышли на улицу в теплую, полную шорохов ночь и направились к воротам, где стоял наш автомобиль. Всю дорогу домой Кмузу доказывал мне, что Чири чрезвычайно наглая и бесстыжая особа.
— Но ты же не станешь отрицать, что она сексапильная?
— Уж этого у нее хватает, яа Сиди, — ответил он и сосредоточился на управлении автомобилем.
Как только мы добрались до поместья Фридлендер Бея, я немедленно поднялся в свою комнату, где попытался расслабиться. Взяв тетрадь Шакнахая, я вытянулся на постели, стараясь привести в порядок свои мысли. Я посмотрел на электронный оракул Ай Чинг — подарок Ясмин и тихо рассмеялся. Непонятно зачем я нажал белую кнопку с буквой «Эйч». Миниатюрное устройство зазвенело, точно колокольчик, и механический женский голос проговорил:
«Гексаграмма Шестая. Ожог. Конфликт. Изменения в первой, второй и шестой строках».
Я выслушал приговор вместе с комментарием, а затем нажал клавишу «Эль», обозначавшую строки. Предостережение сводилось к тому, что у меня сейчас трудный жизненный период, и, если я буду прелагать свой путь к цели силой, то рано или поздно вступлю в конфликт. Все это я знал и без карманного компьютера.
