— Ты ведь неспроста повысил ставки, Джи?
— Ха, так сказать, ваш капитан не такой ржавчик как я думал, — едва ли не присвистнул долговязый. — Так вот слушайте. Задание ваше попахивает не хуже нафталина. Во-первых, мы договаривались, что я буду искать конкретное лицо, а не его Итарово подобие. А во-вторых, — гость, не позволив вставить капитану ни одного слова, продолжил: — Мы договаривались на одного клиента, но никак на троих.
— Троих? — Райдер искренне удивился, как впрочем, и каждый из нас.
— Только не говорите, что вы не знали, — отмахнулся долговязый и швырнул на стол еще пару болтов.
На этот раз его игральные фишки легли боком, образовав букву символ V.
Он кинул на выпавший знак короткий взгляд и, постучав пальцами по столешнице, заявил:
— Надеюсь, мне удалось вас заинтриговать? Это еще не все интересные моменты, что я раскопал, занявшись вашим делом.
— И когда нам удастся услышать остальное.
— Как бы так, не сегодня и не здесь. — Икнув, долговязый ловко смахнул со стола игральные принадлежности и ссыпал их в карман. — Если вы согласны, то завтра я жду вас на Южной окраине близ кирпичной артели Грабта. Если заблудитесь, спросите у прохожих, они с удовольствием укажут вам дорогу к полуразрушенным стенам и заброшенной станции. Отряхнув свою шляпу, он победно водрузил ее на голову и, опустив поля так, чтобы она скрывала верхнюю часть лица, откланялся. Повернувшись спиной, он в последний момент обернулся и выставил указательный палец, словно что-то позабыл.
— Ах, да и еще один нюанс. Приходите один, капитан. Я не желаю больше лицезреть ваших громил: ни того, который имеет всего один глаз; ни второго, напоминающего мохнатое чудище. Да еще сопляка, не способного толком держать оружие в руках. Будем говорить один на один. Так мне будет сподручнее. И запомните капитан, если вы решите найти для вашей работенки другого лиходея, я продам информацию про вас врагу. Не сочтите так сказать как бы это за невежество, но всем в этом мире нужна звонкая монета. Завтра утром я пришлю своего человека, который передаст вам подробные инструкции. Главное не забудьте прихватить на встречу положенную сумму и тогда вы узнаете от меня все секреты вашего неведомого Хрома… — с этими словами он вышел вон, громко хлопнув дверью.
Свечка, поддавшись резкому сквозняку, окончательно погасла, оставив нас в кромешной темноте. Но даже в таком положении отчетливо ощущалась нарастающая ненависть. Надменная физиономия долговязого стоя передо мной, продолжала усмехаться, упиваясь нашей беспомощностью. Рассеяв непокорную тьму, свеча вспыхнула ярче прежнего, и я сразу ощутил облегчение. Гнев испарился безвозвратно, не оставив ни единого напоминания о недавнем госте.
— Поступим так. — Капитан зажег еще несколько масляных ламп, и указал на старпома. — Завтра прогуляешься со мной до артели: посмотрим с тобой, что и как. А ты Луцлаф, бери с собой Сти и возвращайтесь на "Купер".
— Зачем? — недовольно буркнул циклоп.
Поднявшись, капитан похромал к окну. Остановился. Вгляделся в царившую снаружи серую хмарь. Последние месяцы Райдер выглядел усталым, словно каждый новый день давался ему с огромным усилием, и приносил немыслимые страдания. Чем ближе мы подбирались к цели, тем измученнее выглядел наш капитан.
— Прикажите оставшимся членам команды сойти на берег и распорядитесь продать корабль. Бумаги я уже подписал.
Последние слова вызвали у присутствующих настоящий шок. Старпом, всегда отличавшийся спокойным нравом, едва не подпрыгнул на месте, одарив капитана таким взглядом, будто тот заразился сумасшествием. Луцлаф также не выказал одобрения этой идеи. Подойдя к Райдеру, он приобнял его за плечо и тихо произнес:
— Стало быть, пришло время, друг. Уверен, Триана была бы не против.
***
Говорят что порой, жизнь меняется также резко как воздушные потоки или скажем, непредсказуемые течения Люфа — все вроде бы идет по плану, размерено и спокойно, но попадается на пути какой-нибудь риф, который ты желаешь обойти, и начинается невероятная круговерть, способная швырнуть тебя в неведомые обстоятельства. Приблизительно такая ситуация произошла и со мной. Оглядываясь на прожитые дни, я мог только радоваться, что водоворот событий, наконец, даровал мне попутный ветер, и я словно парящий в небе Икар отыскал-таки свою направляющую звезду.
Покинув Глаагу, мы стали удаляться от свободных островов, приближаясь к тяжелым берегам материка. Первой остановкой стала Мартия — небольшой портовый городок на западном полуострове независимых земель. Но даже здесь, в сотни миль от строгих законов "Параменика" ощущалось навязчивое влияние материка. Милостивая Эверика! Раньше я и помыслить не мог, что буду с таким пренебрежением относиться к своей родине.
Маленький городок был переполнен различными изобретениями механикусов и даже местная стража носила доспехи, схожие с облачением блюстителей.
А еще Мартия напоминала один огромный базар, где все шумели, перекрикивали друг дружку и пытались навязать ошарашенному изобилием товара покупателю свой удивительный товар. Представителей гильдии Искусников я так не встретил, а вот их последователей было пруд пруди. Каждый второй здесь мнил себя великим механикусом и никто не удивлялся, завидев на узкой мощеной улочке человека на механических ходулях или в чреве прозрачного кокона который передвигается при помощи восьми тонких ножек, на манер паука.
Здесь мы бросили якорь на долгие три месяца. И время приобрело для меня два состояния — стремительное и невыносимо медленное. До полудня я помогал оставшимся членам команды приводить «Купер» в надлежащий вид, поскольку долгие странствия сказались на корабле не лучшим образом. И эти часы пролетали быстрее ветра. Я только и успевал, что драить, смолить, бить и таскать. Подобная работа напомнила мне время, проведенное в ангаре, — когда над головой раскрывался стеклянный купол и совершенный крылоплан приземлялся на широкую площадку. Постоянное движение воздушных кораблей, ощущение свободы и стремительно удаляющиеся облака…
Вторая половина состояла из долгой и нудной муштры. Изучать премудрости боя оказалось не так-то просто, как мне виделось в начале. А первые уроки и вовсе превратились в настоящий кошмар. Долгие часы Луцлаф заставлял меня смотреть в одну точку, сохраняя ровное дыхание и не меняя позы.
Коленки затекли впервые пять минут, еще через пять — начало гудеть в голове, и стало казаться, что я занимаюсь ерундой, от которой нет абсолютно никакого толка. Последующие уроки тоже не несли за собой никаких практических знаний: я либо за кем-то наблюдал, либо замирал на месте, а еще хуже — медленно повторял за циклопом странные движения. Мне ужасно хотелось сделать их быстро, изобразив удар, но мне не позволялось этого делать.
Именно этот период обучения превратился для меня в бесконечные отчеты секунд, минут, часов растянувшихся в бесконечность.
Спустя месяц меня допустили к оружию. К тому времени я научился главному — не бояться невыносимого ожидания. Для меня больше не существовало до и после, а только здесь и сейчас. Теперь я жил, словно хищник — в вечном ожидании своей жертвы. Обострившиеся чувства постоянно напоминали о себе, превратив окружающий мир в хранилище всевозможных вспомогательных средств и возможностей, помогавших выйти победителем из любой даже самой безнадежной ситуации. Техника воинов-охотников, услышав о которых вздрагивали даже бывалые рубежники Арги, открывала во мне иные более опасные грани, меняя несдержанность — вниманием, опрометчивость — выдержкой, а гнев — холоднокровием.
Мне тяжело уловить тот Рубикон, когда я все-таки понял, что любая мелочь в обучении была направлена на то, чтобы переломить меня, заставить подругому смотреть на привычные вещи, четко и поэтапно выстраивать свои мысли в критической ситуации. Глубокий вдох, задержка дыхания, выстрел. Я радовался первой выбитой мишени как ребенок. Потом я научился стрелять не целясь. Неуловимая пауза, которая возникает между осознанием цели и спуском курка. Миг, когда видишь конечный результат, чувствуешь ее кожей, мысленно сокращая расстояние от твоего смертельного оружия, до крайней точки, той самой, где жизнь и смерть танцуют последний танец.
За время, что мы провели на Мартии, Райдер успел распрощаться с большей частью своей команды, добыть неплохое снаряжение для нашей охоты и узнать, как Хрому удалось ускользнуть от блюстителей Плакты. Та ночь, когда мне так милостиво позволили бежать из города, стала определяющей. По неофициальным данным — Хром безболезненно покинул Плакту на следующий день. Для всех остальных он стал очередной жертвой блюстителей, которые не любили церемониться с лиходеями. Ночные облавы закончились долгим затишьем. Верхушка была рада, опасный очаг заговорщиков ликвидирован, а бывший бунтарь превратился в обгорелый огарок, не представлявший для Плакты никакой опасности.
