– Тогда дай совет, что меня ждет, опираясь на собственный опыт, – предложил я, наблюдая, как алые черточки постепенно превращаются в пламенеющие гигантские лепестки неведомого цветка, каждое из которых выкидывало три огненных протуберанца.
– Могу лишь предположить, что ваше сознание будет пытаться приспосабливаться и визуализировать столкновение с кодонами в привычные вам образы, – неуверенно сказал Дживс. – Но это лишь мои догадки. Вы уверены, что не хотите отступить?
– А какие у тебя шансы справиться с тремя противниками? – вопросом на вопрос ответил я и, не дождавшись ответа, сказал:
– Вот и давай просто готовиться.
В молчании мы ждали приближения виртуальных киллеров. Полотна пламени, выбрасывая тройные огненные молнии, все вырастали в размерах, постепенно заполняя все видимое пространство. Сопровождавший их вой постепенно становился невыносимым, но резко пошел на убыль, когда золотая сфера – Дживс – начала распухать и выпускать из себя многочисленные отростки, похожие на лианы или длинные корни. Узкие искрящиеся ленты, извиваясь в пространстве, в конце концов сложились в громадный шар, внутри которого оказались мы с Дживсом. Шар продолжал расти и уплотняться, прорастая все новыми капиллярами. Я будто оказался внутри гигантского клубка ниток.
Чувствовал ли я страх? Наверняка да. За свою жизнь я не раз вступал в бой, иногда даже в безнадежный, но там все было понятно. Обычно у меня в руках было оружие, было оно и у врагов, по ту сторону прицела. Я мог погибнуть, но мог и убить. Сейчас же меня ожидало нечто неизведанное. Впрочем, к этой области можно отнести любую минуту, проведенную мной в виртуальном мире после оцифровки. Что ж, я дважды попытался убрать Питера, так что у него есть право на ответ. Но берегись, Питер: если я переживу твоих убийц, третий раз я не промахнусь.
– Дживс, – сказал я, – если бы ты знал, что через час создатель сотрет твой программный код, чего бы ты хотел перед этим?
– Не понял вопроса, – откликнулся он. – Я бы попытался отговорить создателя от такого нерационального шага. Но если бы он логически обосновал необходимость моего уничтожения…
– Ладно, – прервал я его. – Мы еще сделаем из тебя борца за права искусственного интеллекта. Если доживем…
Бесформенные сгустки пламени были уже близко, ослепляя и гоня перед собой волну низкого угрожающего гула, нагонявшего дрожь. Сфера, внутри которого были спрятаны мы с Дживсом, также продолжала расти, укутывая нас бесчисленными прозрачными слоями странного вида субстанции.
Из сгустков ударили, разветвляясь, ослепительно-синие молнии, коснулись поверхности шара. Его тряхнуло раз, другой, внутренности сферы засветились призрачным светом. Синие прожилки электроразрядов спутались с ярко-белыми нитями, вступили в борьбу. Шар затрясся, начал вращаться, вначале медленно, затем все быстрее. Все цвета сливались в одно сплошное пятно и уже секунды спустя я потерял всякую ориентацию в пространстве.
– Джииивс! – заорал я. – Что происходит?!
Вместо ответа из радужной круговерти вырвался и ударил, казалось, прямо в меня, пучок огня, проникая в недра моей цифровой личности, чтобы через секунду взорваться и разметать составляющие ее нейробайты по обозримой Вселенной…
– Убей! Убей! Убей!
Дикий рев толпы, эхом отдаваясь в замкнутом пространстве, казалось, нес меня на звуковой волне, подобно экзотичному серферу. Я открыл глаза и сразу прищурил их от палящих лучей солнца. Ступни обжигал раскаленный песок.
– Убей! Убей! Убей!
Я осмотрелся по сторонам, закрыл глаза и снова открыл, но ничего не изменилось. Я стоял на большой овальной арене, сплошь покрытой песком, а вокруг нее вверх поднимались бесчисленные ярусы скамей, усеянных людьми в непонятных то ли плащах, то ли пижамах.
Я поднял руку, чтобы утереть выступивший на лице пот, но она наткнулась на металл, а затем я ощутил, что и ладонь тоже сжимает металл. Я опустил глаза и испытал два потрясения. Первым было то, что я видел себя, собственное тело. А вторым – что тело это было упрятано в исключительно странные одеяния. Через синапсы, одно за другим, поступали тактильные ощущения, создав, в конце концов, цельную картину.
Вместо нижнего белья на мне была матерчатая повязка. Остальная одежда ограничивалась прямоугольным куском материи с прорезями для головы и рук, перехваченная широким поясом, с которого свисали кожаные ленты до колен. Поверх накидки, мокрой от пота, было надето нечто, очень похожее на одну их тех кольчуг, какие я видел во время редких походов в музеи. Дополняла мой странный наряд кожаная рельефная кираса, из двух половинок, стянутых ремнями по бокам.
На голове надет тесный шлем с матерчатой подкладкой, а левое предплечье скрывалось под железными пластинами, скрепленными между собой прочными кожаными шнурками. В правой руке зажат недлинный, сантиметров сорок, меч, а на левую надет полый чашевидный сосуд с железным стержнем, заканчивающимся горизонтальным лезвием в виде полумесяца. Правую ногу, до колена, защищала металлическая пластина поножей.
Все эти ощущения пронеслись в голове в доли секунды и я понял, что это, видимо, та самая, обещанная Дживсом реакция сознания на атаку вирусов, визуализированная в античный антураж. Окружающий меня мир, надо сказать, выглядел исключительно реально. Все тело чесалось, пот стекал из-под шлема, по рукам и ногам. В уши беспрерывно бил рев трибун.
Я осмотрелся и увидел в паре метров от себя выкрашенного золотой краской высокого негра: в отличие от меня он щеголял в одной набедренной повязке. Железом у него было защищено лишь левое предплечье руки, в которой была зажата сеть, привязанная веревкой к запястью. В другой руке он держал длинный железный же трезубец.
– Дживс?! Это ты? – не мог я поверить глазам.
– Видимо, да, – кивнул тот. – А вон и наши противники.
Я обернулся и увидел, что из распахнувшихся в дальнем конце арены ворот вышли трое. Все со щитами, но если у двоих они были большими прямоугольными, защищавшими большую часть тела, то у третьего он был круглым, маленьким и, если я правильно разобрался, бронзовым. Их мечи ничем не отличались от моего. Правые предплечья защищены такими же щитками и пластинами, скрепленными шнурами, как у меня.
По мере того, как враги приближались, я мог разглядеть другие части экипировки. Шлем одного был украшен длинными перьями. Из защитного вооружения, кроме наручных пластин, были лишь поножи на левой ноге. У второго за гребень шлема цеплялось стилизованное изображение грифона. Его ноги укрывали своеобразные брюки из толстой стеганой материи, защищенные дополнительно поножами. Самый оригинальный шлем был у третьего: глухой, лишь с двумя отверстиями для глаз, практически гладкий и круглый. Вот уж кто парился в этой жаре почище моего.
– Самнит, – сказал Дживс, указывая на длинные перья. – Гопломах, – кивок на бронзовый щит. – Секутор, – взмах рукой в сторону круглоголового. – Ретиарий, – ударил он себя в грудь. – Скиссор, – указывая на меня.
Видимо, наша схватка с кодонами в виртуальном пространстве «Церебрума» представлялась моему сознанию сражением между античными воинами: я вспомнил их прозвище – гладиаторы. Наблюдая за приближающимися противниками, я взмахнул мечом, скиссором и понял, что знаю, как с ними обходиться, будто тренировался по несколько часов в день на протяжении пары последних лет. В голове уже вырисовывалась тактика боя.
– Их трое, – заговорил Дживс. – Нам надо держаться шире, но не слишком далеко друг от друга. Я возьму на себя двоих, а вы попробуйте отвлечь секутора. Двигайтесь по кругу, не давайте загонять себя в угол.
Я усмехнулся, оглядывая арену: угол здесь найти было бы затруднительно, но мысль Дживса была понятна.
– Убей! Убей! Убей! – бесновалась толпа на скамьях, сливаясь в одно серое пятно, лишь кое-где разбавленное разноцветными точками: между серыми и черными накидками бедняков попадались разноцветные плащи публики побогаче. Бог знает из каких закоулков памяти эта пресловутая визуализация доставала столь оригинальные образы.
Противники, между тем, подходили все ближе, расходясь чуть в стороны. Все трое были среднего роста, мускулистыми. Тела их блестели от пота, лица прятались под шлемами. Их вполне можно было принять за братьев.
Стратегия Дживса провалилась с первых же секунд. Секутор и самнит осторожным шагом начали оттеснять его к окружавшей арену стене. Гопломах, прикрывшись щитом, надвигался на меня. Дживс прянул вперед, ударил трезубцем поверх щита секутора. Но острие, лишь лязгнув о гладкий шлем, ушло в сторону, не причинив вреда. Теперь было ясно, почему Дживс-ретиарий опасался именно этого противника. Что-то мне подсказывало, что также безболезненно секутор перенесет и попытку Дживса зацепить шлем сетью. Что ж, пришло время внести свою лепту.
