Через четыре часа «Специалист по особым поручениям» выполнит свою задачу и покинет вирткапсулу. На его счет упадут двадцать тысяч не отслеживаемых биткоинов, а «Ангелы» приступят к финальной части операции — растворению в ванной тела клиента, вывозу оборудования, запениванию квартиры щелочным составом под самый потолок. Ни один волос, ни одна пылинка с возможным слепком ДНК наемников не должна попасть в руки следователей. Не говоря уже об отчетливо идентифицируемой запахограмме, датчики которой сейчас повально устанавливаются во всех ключевых точках мегаполисов — вокзалах, аэропортах и общественных учреждениях.
Родительский день в «Супер-Нове» ничуть не напоминал одноименные праздники в пионерских лагерях почившего во бозе Союза. Нет, торжественности было хоть отбавляй: сверкали парадные брони бойцов, искрил тысячами камней Первохрам, трепетали на ветру флаги Клана и Альянса. Грозно смотрелась вышитая на шелке эмблема «Детей Ночи» — вписанные в круг черная пантера и белый костяной дракон.
Соревнующиеся в мастерстве маги-иллюзионисты украсили небо своими фантазиями. Если честно — ощущение праздника постепенно поглотило всех. Даже гончих облагородили яркими шелковыми бантами и попросили прекратить старательно улыбаться — уж больно пугающим зрелищем это было для непривыкшего человека.
Гостей ожидалось немало: сотни три родственников плюс пара десятков семейных от Ветеранов, вместе с женами и детьми. Наличие у нас некоторого количества ребятни их безумно удивляло, но масштабы происходящего они не представляли даже приблизительно. Вероятно, считали, что Первожрец вновь умудрился подобрать где-то парочку уникальных для Друмира явлений.
Ради сглаживания впечатлений предельно ужали процедуру переброски в Замок. Портал открывался сразу в гостевую зону, усиленный караул сверялся со списком и, улыбаясь, провожал гостя в нарядный двор Первохрама. Пара внимательных гончих вовсю вертела ушами, пытаясь учуять любую гнильцу. На этот раз надежда на собачек была невелика — мои преданные детекторы фальши плющило от шквала эмоций семи сотен человек. Причем каких эмоций! Не ленивых повседневных мыслей, а бушующего урагана страстей!
Детский визг и счастливый смех переполняли древние стены. Клянусь адамантовым посохом — такого Друмир еще не видел. Удивленно ахали и крутили головами родители, глядя, как их стремительно растущие детишки джигитуют на гончих, чешут за ушами драконов и гордо демонстрируют зачаточное владение магией.
Мы не стали режиссировать хоровое пение или бодрые считалки с театральными сценками — лишнее все это, наносное. Пригласи мы хоть весь эстрадный бомонд, нам не удалось бы добиться и десятой доли тех эмоций, которые испытывала мать при виде ожившего, веселого и загоревшего сына, заливающегося счастливым смехом в обнимку с облизывающим его щенком.
Наши клановые клерики раз за разом вытаскивали гостей из транса, шока, а то и спасали от сердечного приступа. Освежающее прикосновение исцеляющего заклинания — и заикающийся ступор синеющего лица сменялся прорвавшимся водопадом счастливых слез. Магия работала лучше пощечин, стакана воды или ватки с нашатырем.
Рядом со мной столбом замер осоловевший Стас. Его красавица жена крепко стискивала ладонь ушедшего в срыв мужа и беззвучно плакала. Двое ее пацанов уже вовсю носились с нашим детсадом, а впечатлительная дочка не сводила восхищенного взгляда с Данунаха.
Катю, супругу особиста, я понимал как никто другой. Мы показали ей новую грань Друмира, в которой ее семья может быть вместе, не лишая ребят кусочка детства.
Стас, глядевший глубже, а понимавший еще больше, потрясенно покачал головой:
— Глеб, одни люди назовут тебя Святым и от всего сердца благословят, а другие — проклянут, с самой искренней ненавистью… И я не знаю, кого будет больше…
Затем, оценив, как долго тужившийся пятилетний воин породил-таки к жизни бабочку-фамилиара, он прикусил губу и посмотрел мне прямо в глаза:
— А вот за это — тебя уже никогда не оставят в покое. Сотня уникальных воинов-универсалов — ведь это похлеще атомной бомбы! Кому-то колом станет поперек горла потенциальное усиление твоего клана, а то и всего русского кластера. Кто-то захочет их подмять под себя, а третьи возжелают запереть в подвале, изучая способы воспроизводства, противодействия и контроля…
— Нужно было оставить их умирать в хосписе? — вопросом на вопрос ответил я. — Половина из них уже лежит в холодильнике морга, вторая половина — ждет освобождения ячеек…
Жена Стаса вздрогнула, умоляюще посмотрела на мужа. Тот раздраженно дернул щекой:
— Да нет, тут у тебя выбора не было, я все понимаю. Просто показываю текущий расклад.
Я кивнул:
— Знаю, Стас, знаю. Нас будут резать по десятку причин, так уж звезды сложились. Поводом больше, поводом меньше… А вот ребят спасли, школу и детсад открыли, нарабатываем методы учебы, воспитания и тренировок… Посмотри на своих пацанов — они ведь сейчас счастливы, им тут гораздо интересней, чем в сырой и бездушной Москве. Никогда не заболеют, не погибнут от несчастного случая, в руках маньяка или под колесами пьяного мажора. Ну а всяких «Котов» мы рано или поздно зачистим… Я помню твои планы: дать детям время окончить школу и позволить им самим сделать свой выбор. Но вот только нет у нас этого времени. Не сегодня завтра лопнет в небесах последняя струна, и окажетесь вы по разные стороны реальности…
Стас со своей половинкой покосились на небо. Одна — испуганно, другой — с беспомощной тоской.
— Ты прав, Глеб… Я читал твои аналитические записки, спасибо тебе от всего клана. У нас был общий сход, на котором обсуждалась эта тема, выработана коллективная рекомендация: всем, кто решился, — не тянуть со срывом. За последние две недели списочный состав клана увеличился почти на четверть — ведь каждый боец потенциально способен привести три, четыре, а то и пять человек. По Альянсу цифра скромнее, но также впечатляющая — девять процентов прироста. Люди торопятся обменять больные, ущербные тела на игровое совершенство, боятся упустить вечную молодость. В общем, мои уже тоже сидят на чемоданах. Квартиру, правда, приходится продавать за копейки, в последнее время предложение превысило спрос. Обидно — три года перекачивал золото из Друмира в реал, а теперь с двукратными потерями пытаюсь закачать его обратно. Но это все мелочи, наживное. У нас другая беда — теща… — Стас выдавил это словно с явным оттенком ненависти, — ломается, не хочет валить от родных берез. А Катя без нее никуда…
Жена особиста сморгнула слезы с длинных ресниц:
— Она моя мама…
Стас не ответил, лишь незаметно сплюнул в сторону. М-да, в каждой семье есть свои трагедии и скелеты в шкафу.
— Поторопись, Стас. Я ведь не фантазирую, у меня инфа из первых рук…
Особист покосился на Первохрам с флагом Неназываемого и скрипнул зубами. Если из-за строптивой тещи семья не успеет переселиться, то боюсь, что Стас достанет зловредную бабку даже на том свете. Пусть через тысячу лет отыскав ее душу и оплатив услуги некроманта по вызову…
Я переключился на собственные проблемы — после длительной беседы с Клопом поспать мне не удалось, всю ночь черкал пером по бумаге, строя оборонительные планы и выискивая нестандартные ходы для битвы «один против ста». Честно говоря, получалось хреново — громоздко, натянуто и излишне оптимистично. Однако стопочка интересных идей росла, где-то далеко впереди порхал светлячок, искусно притворяясь светом в конце туннеля.
— Стас, мне будет нужна твоя помощь.
Тот кивнул:
— Глебка, мы в игре, под стены Первохрама Альянс придет всем составом.
— Это само собой… Но мне тут сорока на хвосте весточку принесла: мы неверно оцениваем уровень вовлеченных сил. Готовимся к артобстрелу, роем окопы, гордо прыгаем на блиндажах в три наката, демонстрируя их прочность. Прикол только в том, что вместо ружейной пальбы намечается ядерная бомбардировка… Аналогию уловил?
Взгляд особиста стал предельно сосредоточенным:
— Рассказывай!
Довольно скоро к нашей негромкой, но эмоциональной беседе присоединились Оркус с Черепом. Это еще не было полноценным штабным совещанием, но, помимо сдержанного мата, временами проскальзывали достаточно дельные мысли.
Наверное, со стороны мы выглядели солидно: старшие офицеры озабоченно решают серьезные вопросы. Я часто замечал, как дети указывают на меня пальцем, мол, вот он, наш главный, однако решившихся нас побеспокоить было не так уж и много. Впрочем, некоторые все же подходили, крепко прижимая к себе вновь обретенного ребенка, боясь отпустить его даже на мгновенье. Раскланивались, с трудом подыскивали слова благодарности, пытались задавать многочисленные, но стандартные вопросы.
