Ворм промолчал. Да и что можно было сказать – не тот случай, чтобы успокоиться историей чьих-то неудач и херовых ситуаций. Вариант «бывает и хуже» тут не прокатывал.
Потому что хуже вряд ли уже будет.
Маленький тоже почувствовал, что слова уходят в пустоту, и больше ничего говорить не стал, лишь еще раз хлопнул Ворма по плечу и неторопливо пошел в сторону своего барака. Трое качков-телохранителей – откуда только взялись? – направились следом, держась на расстоянии двух метров.
Что ж… ему нужны охранники. Чем больше власти, тем больше тех, кто хочет занять твое место, – это правило действует не только в Райсе.
Ворм достал еще одну сигарету, но прикурить не успел. Чья-то тень появилась сбоку. Ворм поднял голову, несколько секунд вглядывался в лицо, а потом недоуменно, не веря своим глазам, переспросил:
– Торик?
Небольшая закусочная на окраине Москвы ничем не отличалась от тысяч других, разбросанных по всему городу. Открывалась в десять утра, закрывалась в восемь вечера, с двенадцати до трех дешевые комплексные обеды, обряженный в костюм гамбургера клоун-зазывала возле входа, запах жареного мяса и столы без скатертей. Ничего особенного.
Этот высокий мужчина сегодня был первым посетителем. Он вошел в закусочную в половине одиннадцатого. Заказал салат, картофель фри, эскалоп, два пирожка и колу, после чего сел возле окна и чуть отодвинул занавеску.
Официантка пообещала выполнить заказ через десять минут и упорхнула на кухню. Через минуту она вернулась, включила телевизор, пощелкав пультом, выбрала музыкальный канал и стала протирать столы.
Мужчина неотрывно смотрел на улицу.
Через десять минут перед ним стоял его заказ, но есть он не спешил, продолжая наблюдать за происходящим на улице. А потом перевел взгляд на входную дверь.
Скоро дверь открылась. В помещение вошли два человека в форме патрульно-постовой службы. Мужчина склонил голову, пододвинув к себе тарелку с салатом. Один из пэпээсников направился к барной стойке, второй шагнул к мужчине и спросил:
– Белая «тойота-барракуда» ваша?
Белая «тойота-барракуда»… когда-то у них была такая же машина. Не новая, двенадцатого года, но в очень приличном состоянии. Она любила белый цвет, ей нравились спортивные модели, так же, как и ему. Он подарил ей белую спортивную иномарку, а через месяц принес два билета на самолет. На тот самый проклятый рейс…
Все это осталось в той, первой жизни. Прошлое уже никогда не вернуть. Лучше забыть.
– Белая «тойота» на парковке ваша?
– Нет, – отозвался мужчина, не поднимая головы.
– Предъявите, пожалуйста, документы, – попросил патрульный.
– Я их дома оставил, – ответил мужчина. – А в чем дело?
– Поднимите голову, – все так же вежливо попросил патрульный.
Мужчина поднял голову, и патрульный впился взглядом в его лицо. Его коллега тоже направился к ним, невзначай положив руку на кобуру.
– В чем, собственно, дело? – недоуменно спросил посетитель и стал подниматься.
– Сидеть! – рявкнул патрульный.
Мужчина послушно уселся на стул.
– Изменил надбровные дуги, переделал форму носа… подтянул щеки… Джет, ты сам-то видел, как тебя хирурги изуродовали? – насмешливо спросил патрульный.
Стол отлетел в сторону, мужчина подпрыгнул и в воздухе ударил патрульного ногой. Несмотря на силу и быстроту удара, патрульный блокировал его, сбив Джета на землю. Второй патрульный гигантским прыжком преодолел расстояние в несколько метров и, едва Джет поднялся, нанес ему еще один удар. Джет упал на стол, патрульный заломил ему руку, причем с такой силой, что у импа затрещали суставы, и прошептал ему в ухо:
– Что, не хватает силенок, Джет?
– Ааааа! – заорал Джет, пытаясь вырваться…
… и вскочил на своей постели, тяжело дыша.
Словно не веря тому, что это был всего лишь сон. Он осмотрелся, поднялся с кровати, включил телевизор и прошел в ванную.
Эту квартиру он снял несколько дней назад и еще плохо ориентировался в ней. На ощупь щелкнув выключателем, повернулся к зеркалу и посмотрел на отражение.
Незнакомое, чужое лицо. Вытянутые надбровные дуги, острый нос-клюв…
Когда-то Джет уже испытывал подобное ощущение, перерождаясь из Кости Кокоса. Сейчас он воспринял это более спокойно. Несколько минут рассматривал себя, пока нечто другое не привлекло его внимание.
Быстрым шагом Джет вернулся в комнату. Сел перед телевизором и, прищурив глаза, уставился в экран.
«…после того как были даны свидетельские показания, с Рината Казанцева были сняты все обвинения. Напомним, что Александр Прокин, убивший четырех сотрудников Сетевой полиции, в настоящий момент отбывает пожизненное заключение в Райсе. К другим новостям – этой ночью сотрудниками таможенной службы аэропорта Шереметьево…»
Дальше Джет уже не слушал – поглощенный своими мыслями, он несколько минут сидел не шевелясь, а потом поднялся, подошел к ноутбуку, стоящему на столе, положил руки на клавиатуру, еще несколько секунд о чем-то размышлял, а затем запустил какую-то программу и в небольшом открывшемся окне набрал «Ринат Казанцев».
Сетевая программа для оснащенных компьютерами патрульных машин. Подключенная к базе данных МВД, она была неплохо защищена от взлома – в свое время Джет лично консультировал программистов из милиции, когда те делали защиту для нее. Что ж, оставалось только порадоваться, что они до сих пор не залатали в ней слабые места.
В нижнем правом углу замигали цифры – счетчик объема трафика. На мгновение Джету показалось, что слишком уж много байтов переваривает его компьютер, словно в него пытается проникнуть невидимый хакер. Пальцы нажали еще несколько клавиш, но ничего подозрительного Джет не обнаружил и спокойно уселся в кресло, ожидая ответа на свой запрос.
Когда на экране возникла надпись «В доступе отказано», в лице Джета ничего не изменилось – сказалась многолетняя привычка не выдавать истинных эмоций. Он пододвинул к себе клавиатуру, пальцы забегали по клавишам, глаза впились в монитор, пытаясь найти причину отказа. В какой-то момент Джет замер, размышляя над увиденным, потом вдруг захлопнул крышку ноута и, поднявшись, прошел несколько кругов по комнате.
На этот раз на лице его явственно читалось изумление, смешанное с непониманием.
Он был готов действовать. Но он не знал как.
– Торик?
– Здравствуй, Саша, – по-идиотски официально поздоровался Торик, держась от Ворма на расстоянии.
Весь какой-то помятый, худющий, стриженный наголо, с темными кругами под глазами, он едва ли был похож на прежнего Торика – длинноволосого, с наглым ленивым взглядом, небольшим брюшком и важной манерой разговаривать.
– Братан! – Ворм поднялся было с места, но Торик отшатнулся от него, ссутулившись еще больше. – Ты чего?
– Не надо этого, Саша. – Торик покачал головой. – У меня могут быть неприятности.
– Ты что, больной, Торя? Какие неприятности?
– Ты давно здесь? – спросил Торик, делая шаг назад.
– Уже около трех месяцев, – ответил Ворм. – Слышь, Торь, что случилось?
– Я здесь уже очень давно, Саша, – сказал Торик. – Я потерял счет времени, но я дольше, чем ты, нахожусь здесь.
Ворм сел и недуменно посмотрел на Торика. Пустой, бессмысленный взгляд, мертвый голос…
Перед ним стоял не Торик, а совершенно чужой человек. И человек ли?
– Славка… что с тобой произошло? Ты какой-то…
– Со мной произошло то, что и должно было произойти. – Торик посмотрел по сторонам и опустил голову. – Я знал, что когда-то придется платить по счетам. Стая ворон уже кружится над полем, и новые жертвы лишь будут означать, что воронье насытится.
– Какие вороны, о чем ты…
– Мы стали пищей для стервятников. – Торик говорил ровно, спокойно, и Ворму на мгновение стало жутко от этого непривычно пустого голоса. – Мы теперь годимся только на мясо. Наше время давно вышло. У меня чуть раньше, у тебя чуть позже… это уже не важно, Саша. Скоро здесь будет мясник, который отделит корейку от филе, а обрезь пустит на фарш.
Он нес какую-то чушь и не мог остановиться.
– Торя! – чуть ли не крикнул Ворм, пытаясь оборвать его.
– Салах-Ад-Дин, – продолжал Торик, не слыша Ворма. – Многие уже знают, кто скоро прибудет в Райсу. Его ждут. И все будет совсем по-другому. Помнишь, Саша, эти строки? Пробило шесть, но я не спал холодным утром, я оказался в этом мире, что меняет судьбы навсегда… Обратного пути нет. Мы уже ничего не изменим, мы сможем только ждать, что будет дальше.
Он замолчал, глядя в одну точку, словно статуя.
Ворм просто не знал, как реагировать на услышанное.
Может, и его ждет подобная участь?
