Вот ведь люди долга. Сердце радуется.
Минут через пятнадцать мы поднялись на небольшой кряж, и Джек, приглядевшись, сказал мне:
— Мастер Хейген, вон видите отблески огня? Так это пещера отшельника. Он, стало быть, дома.
Я вгляделся и действительно увидел некие багровые отсветы внизу, где-то в километре от нас.
— Ну ты со мной или обратно пойдешь? Дальше я дойду один, не волнуйся, направление понятно. — Я не видел причин тащить с собой рыцаря — если дело дойдет до драки, то, думаю, мы этому отшельнику что так, что эдак на один зуб будем. Ну а если до потасовки не дойдет, так зачем ему слышать лишнее?
— Я последую вашему приказу, — немедленно ответил рыцарь.
— Ладно, тогда иди себе спокойно обратно. А еще лучше — ложись вон под дерево и поспи, чтобы в темноте по горам не шастать, не лучшее это место для прогулок.
— Как скажете, тан. — Джек кивнул помятым шлемом. — Я буду здесь. Если что — зовите, я приду на подмогу.
— Хорошо, рыцарь. Благодарю вас за помощь, при оказии сообщу руководству ордена о вашем героизме. — Я не врал, увижу Гунтера — непременно скажу. Хороший ведь парень. Недалекий, но смелый и честный.
Спускался я довольно долго — скользил на мелких камнях, пару раз саданулся о валуны, под конец запнулся о корни деревьев и то и дело выпутывался из колючих ветвей какого-то кустарника, пока наконец не подошел к пещере. Около входа я встал в раздумьях — постучать-то не по чему, как входить? С воплем: «А вот и я?»
— Ну кто там мнется у входа? — раздался густой басовитый голос. — Входи уже. Ночь холодна, а горы опасны. И комар налетит еще…
Я решил не привередничать и шагнул в пещеру.
— Светлых дней этому дому, — сразу сказал я, осматривая пещеру.
Большая, уютная (ну, насколько может быть уютной каменная дырка в горе), с камином и мебелью. И, кстати, не однокомнатная — судя по всему, за занавеской, висящей за камином, есть проход во вторую пещеру. Хозяин сей комфортабельной отдельной жилплощади — седовласый, бородатый, кряжистый старик в белой льняной рубахе и портках, напоминающих шаровары, сидел в массивном дубовом кресле около камина.
«Дополнительная информация к заданию „Первая ниточка клубка“. Вы отыскали отшельника Орта Пепельного в Сумакийских горах».
— И тебе светлых дней, хозяин, — поклонился я старику. — Надеюсь, я не помешал твоему отдыху? А то ведь незваный гость…
— Гости не бывают незваные, — ответил мне старик. — Гости бывают желанные и нежеланные. А какой ты — я еще не знаю.
— Не поверишь, хозяин, — и я этого не знаю. Может, потолкуем, так в разговоре и выясним, кем я окажусь?
— А что ж, и потолкуем. — Орт встал с кресла. — Только ты прежде имя свое назови, а то как-то не по-людски выходит.
— Извини, хозяин, забыл. — Я изобразил на лице смущение. — Я Хейген, тан Западной Марки.
— Не врешь, — отметил отшельник. — Так тебя и зовут. Ну а кто я, ты, надо думать, знаешь?
— Знаю, — не стал скрывать я. — Орт Пепельный, отшельник и старожил местных гор.
— Слыхал, поди, что про меня тут говорят? — Орт встопорщил бороду. — Недобрая ведь слава об этих местах идет, про себя уж я и вовсе молчу.
— И что? — пожал плечами я. — Я, батя, по хорошим местам в Файролле и не ходил. Куда ни ткнись — либо проклятие, либо мертвец оживший за конечность схватит, либо тварь какая экзотическая прицепится. А уж о проклятых местах, ты уж не обижайся, я вообще поболе твоего знаю, наверное. И ничего — вон жив-здоров, с тобой общаюсь.
— Экий ты самонадеянный, знает он. — Старик мотнул головой, будто муху отгонял. — Сильно смелый, поди?
— Не-а, — шмыгнул носом я. — Везучий, расчетливый, осторожный — всего понемногу.
— И глупый, — разбавил горькой правдой список моих добродетелей старик. — Поскольку во все эти дела лезешь. Вот видно, и сейчас куда-то не туда влез, иначе ко мне бы не пришел.
— Согласен, батя, — признал я его правоту. — Есть и такое.
— Ну ладно, парень. — Старик снова сел и показал мне рукой на лавку у стола. — Как дальше? Будем разговоры разговаривать и время терять, или сразу скажешь, чего тебе от меня надо?
— Сразу скажу, — ответил я немедленно. — Время позднее, день завтра трудный, надо бы и поспать маленько.
— Ну так говори, так твою растак, — цыкнул зубом дед. — Не тяни барана за хвост!
— Батя, — проникновенно начал я. — Тут вот какое дело. Богов надо в этот мир вернуть, точнее, не богов даже, а одну богиню. Месмертой ее кличут.
Дед молчал, глядя на меня. Я, вздыхая, смотрел на него.
— Так, — наконец промолвил он. — На кой именно эту стервозину-то? Они почти все там были урод на уроде, но эта же даже среди них была такая… еще поискать. Ладно бы Тиффину возвращал — она хоть вся из себя была, есть за что глазу зацепиться, но эту?
— Я не выбирал, батя, — хмуро ответил я отшельнику. — Так получилось. Сначала одно, потом другое, а потом эта зараза на меня задание повесила.
— Извини, парень, но вот этого я не понимаю. Что значит повесила? — Дед почесал живот. — Послал бы ее по матушке, плюнул бы да ушел. Ты кто — воин или голик, которым пол метут?
— Эх, дед, — с тоской, причем совершенно искренней, ответил ему я. — Да кабы я мог так сделать, вот было бы здорово. Не мог я ее послать, ну не мог!
— Верю, — сказал отшельник, не сводивший с меня глаз. — Не знаю почему, но верю. Не врешь. Видать, и впрямь тебя к стенке приперли.
Я криво ухмыльнулся, давая понять, что это он еще слабо высказался.
— Я тебе честно скажу, парень. — Дед вытянул ноги. — Вот шиш я бы тебе помог в этом деле, кабы не имел свой собственный интерес. Лет триста назад я бы тебя в шею вытолкал отсюда. А может, и убил бы, не знаю точно. Как с настроением было бы в тот день — так бы твоя судьба и решилась.
Я глянул на него и понял — убил бы, к гадалке не ходи.
— А чего поменялось? Тебе богиня, что ли, нужна стала? — не понял я.
— Да тьфу на тебя, дурило! — Старик аж руками замахал. — Бездну времени эту шлюху не видел, и столько же еще не видеть!
— Ну прямо так уж шлюху? — засомневался я. — Вроде так достойная женщина на вид, по внешним признакам судя?
— Ну да. Жаль только, у Витара рога в дверной проем его чертога не пролезали, — как-то по-молодому, на редкость скабрезно, захохотал Пепельный. — Она так с Чемошем любовь крутила, что на земле аж горы ходуном ходили.
Вот тебе и боги, те еще греховодники, выходит. Он, стало быть, в боях и походах, а она… Попробуй нашу любовь…
— Эва как! — присвистнул я. — Стало быть, и боги — они как люди?
— Ну да, — отсмеялся дед. — Так что до нее мне дела нету. Но вот есть другой интерес, и очень даже важный. Повезло тебе, парень, ко времени ты пришел, может, и сладится у нас дело.
Ну да. Сейчас он пошлет меня к черту на кулички за молодильными яблоками…
— Погоди-ка, — сказал мне дед, отправился за занавеску и начал там чем-то громыхать, тихонько ругаясь. Что-то упало, покатилось, скрежетнуло, из-за занавески вылетело облачко пыли, и через секунду в пещере вновь появился отшельник, отчаянно чихающий и держащий в руках массивный кованый ларец с узорной крышкой.
— Вот, — бахнул старик его на стол. — Видал?
— Видал, — осторожно ответил ему я. — Ларец.
— Он, — гордо ответил дед. — Тот самый!
— Да ну! — подыграл ему я. — Прямо тот?
— Он! — заверил меня дед. — А если еще будешь умничать, я тебе вон тем посохом теменную кость проломлю.
Я покосился в угол, где стоял огромных размеров посох с заостренным концом.
— Я понял, батя, — покорно сказал ему я. — Все, антракт, я молчу. Что за ларец, и в чем твой интерес?
Старик стер с ларца пыль и подергал ручку крышки.
— Это, парень, такой ларец, каких в Файролле вовсе больше нету, — наконец сказал он. — Когда вся эта божья свора отсюда подалась куда подальше, они свои храмы по Раттермарку разбросали, со своими слугами и маяками в этом мире, ну ты в курсе, я вижу.
Опа. Нет, что старик непростой, я уже понял, вот только он еще, оказывается, и метки видит. Может, потом мне расскажет, кто еще по моей душе потоптался? А Пепельный продолжил:
— Ну да, так и было. Создателям это ох как не понравилось, оно и понятно — что это за самодеятельность, устроили тут, понимаешь, дом свиданий! И вот тогда, осерчав, они запечатали выход, он же, понятное дело, и вход, пятью печатями бытия, а те печати надежно припрятали.
— А чего не уничтожили? — не понял я. — Оно куда надежней было бы?
— Да они так и хотели сначала. — Старик почесал под бородой. — Но тут как раз демиурги приперлись, вмешались, загнусили — нельзя, мол, это не по правилам, у всякого должен быть шанс, еще что-то про законы бытия говорили, про невмешательство, про принципы мироздания. Наверняка ведь были у них в этом какие свои резоны. Демиурги, конечно, между собой тоже не очень ладят, но когда речь идет о совместных интересах — откуда что берется!
