Рядом тихонько засопел Льюис, щелчком отбивший в сторону помесь жука с ежом, обильно украшенного шипами и усиками, и, щекоча дыханием ухо Спенсера, спросил:
– Ну?
Агент осторожно выпрямился, выставив голову над кустами, и осмотрелся более пристально.
– Пойдём, друг, – Спенсер распрямился во весь рост, и двинулся через поляну к мощному стволу бутылочного дерева. – Пигмеев нет.
– Пигмеев-хуеев… – пробурчал Гриффин, отряхивая ботинки веточкой от заползших на них нескольких мелких, но, судя по раскраске, очень ядовитых змеек, приветственно зашипевших на доктора. – Что мы вообще здесь забыли, скажите на милость…
Спенсер выругался, с чваканием наступив во что-то мягкое и дурно пахнущее. Волна поднявшегося запаха вызвала ещё большее возмущение со стороны агента, и сдержанный восторг стоящего в отдалении Льюиса.
– Да ты никак нашёл потерянный нужник всего племени, о великий следопыт! – доктор, посмеиваясь, распаковал и натянул на лицо одноразовый фильтрующий респиратор, позволив скользкой плёнке облепить челюсти, подбородок, и заползти в ноздри.
Агент, обтирая подошвы огромным листом, сорванным рядом с кучей, философски заметил:
– Зато теперь меня не тронут хищники, – и, принюхавшись, добавил: – и не хищники тоже.
Гриффин тяжело вздохнул, и обошёл Спенсера с наветренной стороны.
– Осторож… – начал говорить агент, указывая на натянувшуюся серебристую проволочку, блеснувшую в жирной зелёной листве, но не успел договорить.
Проволочка дрогнула под башмаком доктора, и сплетённая из лиан сеть, спеленав Гриффина по рукам и ногам, рванулась вверх, пробивая листья деревьев. От неожиданности Льюис даже не успел крикнуть, издав лишь задушенный хрип.
Спенсер только и смог, что выдавить из себя потрясённое:
– Твою пигмейскую мать…
После чего, обречённо вздохнув, наступил на такую же проволочку, поблёскивавшую в растительности рядом с кучей навоза. Тугой удар сети, обхватившей его тело, Спенсер удачно скомпенсировал и получил возможность относительно свободно двигать руками. Затихающие колебания двух сетей, болтавшихся рядом под веткой лесного гиганта, напоминавшего секвойю, сопровождались долгим матерным комментарием, которым агент сопровождал каждое движение скрипящих под его весом лиан. Просто так, чтобы отвести душу.
– Да прекрати ты лаять… – прохрипел Льюис, вращаясь в своём зелёно-коричневом коконе. – Уши в трубочку сворачиваются, ни вкуса, ни красоты. Сплошные «мать» и «лять».
– …трижды в задницу иметый хрен! – выпалил Спенсер, и вдохнул. Потом выдохнул, и осторожно потянулся к кармашкам на поясе.
– Чтоб я ещё раз доверился рекламе этих агентств… – вздохнул Гриффин. – Особенно называющихся «Романов и сыновья». Хуевья, скальпель мне в ухо!
– Экстрим-туры на лоне девственной природы? Джунгли, пустыня, солёные озёра и бескрайние степи? Охота на крупных и не очень хищников? Дикие племена каннибалов? Выживание в невероятно прекрасных местах, – агент заржал, вытянув небольшое лезвие из пояса. – Да, я тоже оценил красоту рекламного слога, особенно в части «ритуального жертвоприношения богине плодородия Мбунгу». Там, кажется, туристов жарят в носороге?
Доктор задумчиво прищурился, и заметил:
– Ты пока сеть не разрезай. Лучше скажи, чья это была гениальная идея – отправиться сюда, в джунгли?
– Моя. А что? – Спенсер хитро улыбнулся, и продолжил пилить лианы. – Ну, признаюсь, мне подсказал Эль. Они с Алирой уже охотились тут.
Гриффин помолчал. Снизу поднимался тяжёлый запах навоза, смешанный с соком сломанных ловушками мясистых листьев. Вопли, крики и жужжание, доносившиеся из зарослей, не добавляли оптимизма. «Как же я не люблю дождевые леса, тропики, насекомых и некоторых людей… – подумал он, облизывая пересохшие губы и прислушиваясь к гулкому стуку крови в висках. – Какого, спрашивается, ляда пёс тоже вляпался в ловушку? Он же видел, куда наступал… Или нет?» Доктор вспомнил, как Спенсер вляпался в кучу, и потряс головой.
Агент, внутренне смеясь, допиливал сопротивлявшуюся лиану. Судя по прочности и хрусту, в ней было много кремнезёма, и даже усиленная силовым полем сталь не могла прорезать больше пары волокон за движение:
– А почему ты считаешь, что мне не стоит пытаться освободиться?
– Потому что за нами уже пришли, – мрачно ответил Гриффин, ядовито заметив: – Извини, не могу показать, кто и где, руки заняты… Да и тыкать в людей пальцами невежливо.
Спенсер завозился в своей сети, но раздавшийся снизу цокот и короткий свист недвусмысленно говорили, что доктора были уже не одни.
– А вот и пигмеи… – радостно заметил агент, пряча нож в пояс. – кажется, нас сегодня съедят!
– Мной отравятся, а тобой подавятся… – Льюис хмыкнул, чувствуя, как вибрирует ловушка.
Бесшумно воткнувшиеся в мышцы тонкие дротики, выпущенные из духовой трубки, положили конец разговорам. Высунувшийся из сплетения ветвей коричнево-чёрный человечек довольно улыбнулся, наблюдая за спуском обмякших тел туристов вниз. Облизнувшись, он почесал спутанную копну своих волос, с вплетёнными дротиками, кусками коры и листьев, и исчез в листве.
– Скажи, бвана Пенс, зачем бежал далеко? Зачем обижал воинов? Ты большой, мы маленький, – вождь, лысый, как колено, похлопал себя по натянувшемуся после трапезы, как барабан, животу, и заклекотал. – Маленький обижать нехорошо, удача нет.
– Пенс-хуенс… – чуть не подавился куском дымящейся носотрехрожины Гриффин, и протянул руку к плошке с вкусным, свежим, хоть и мутноватым, соком гуаявы. – Ну, агент…
Спенсер сверкнул глазами, но спокойно продолжил светскую беседу с Коленом. Непроизносимое имя вождя он воспроизвести даже не пытался, присвоив ему простой идентификатор, и стараясь обращаться безлично.
– О, великий вождь, да не иссякнет вымя твоих коз, и не оскудеет охота! – взгляды серых глаз агента и почти чёрных гляделок пигмея встретились. Спенсер был готов поклясться, что тому смешно. – Шаману, которого я сопровождал, понадобилось поговорить с духами, и я не мог противиться его воле.
Гриффин снова закашлялся.
Вождь уважительно склонил голову.
– Я счастлив, что духи леса приняли твоих, бвана. – он почесал иссиня-чёрную макушку, пришибив несколько мух-вертолётов обратным тягучим движением, и продолжил: – Если бы вас съел нуанге, полковник бы спустил шкуру с задница всё племя. Сидеть больно было бы, да.
Принесли ритуальные трубки, уже подожжённые угольками из особого очага. Смешливые пигмейки, одетые только в браслеты, подали курительную принадлежность вождю, а тот передал её Спенсеру.
Принюхавшись, он различил горькое смердение местных растений и сладковатый аромат лёгкого наркотика. Ещё почему-то несло горелым дерьмом.
Игнорируя предупреждающий оклик Гриффина, агент затянулся ядрёной смесью. Первой его мыслью было «Не тошнить!», за которой прибежала ещё одна. «Не кашлять!!!» – было написано на её пушистом теле, подергивавшемся дымкой сизого цвета. «Наверное, это носорог недожаренный попался» – подумал Спенсер, и шагнул в дымку.
Льюис, определив по запаху лилейник Шиффса, мудро воздержался от употребления сильного галлюциногена. Оценив состояние «поплывшего» после первой затяжки агента, доктор покачал головой, и подумал, что дела идут не очень хорошо. Наны, восполненные после боя на яхте, не функционировали в полную силу. Тот факт, что Спенсера выбила из колеи такая небольшая доза наркотика, говорил, что организм агента начал утрачивать контроль над нанороботами. Гриффин глотнул ещё сока, рыгнул, показывая хозяевам, что сыт, и задумался.
Спенсер вынырнул из отливающей фиолетовым дымки у длинного приземистого дома, сложенного из толстых золотистых брёвен. Одной стороной строение уходило в склон холма, покрытого небольшими соснами, а мощными дверями, способными впустить внутрь краулер, выходило к берегу небольшого озерца. В отдалении были обустроены хозяйственные постройки из камня, крытые листами пластиформа, и метапластовый гараж. Тропинка от дома вела прямо к озеру, где у небольшого причала покачивалась на мелкой волне лодка из того же золотистого дерева.
В этом маленьком поместье странно сочетались современные материалы и архаичное дерево, простые и удобные формы, и современные веяния в дизайне. Агент посмотрел на изломанную в как минимум трёх измерениях антенну гиперсвязи на крыше гаража, и, скривившись, отвёл взгляд. «Некоторые вещи лучше оставлять гнить в мозгах их создателей, – подумал он. – Не могу понять я дизайнеров…»
Спенсер двинулся по посыпанной крупным песком тропинке к длинному дому, пытаясь вспомнить, как тут очутился. Поместье «Иртыш» являлось одновременно и офисом экстрим-агентства путешествий «Романов и Сыновья», в котором они с Гриффином не так давно побывал.
Тогда их принимал сам владелец турагентства, и Спенсер поразился сдержанной мощи и какой-то первобытной красоте высокого широкоплечего мужчины, встретившего их возле посадочного поля глайдеров. Сейчас площадку закрывал сосновый холм, но тогда им пришлось пройти несколько сотен метров, чтобы пообщаться с Романовым. Агент вспомнил, как всю дорогу присматривался к нестарому ещё человеку в чёрной форме неизвестной армии со споротыми знаками различия, и находил массу странностей. Например, внешняя молодость без признака наноимплантации, биокоррекции или иных способов продления жизни – и тяжёлый взгляд глаз неопределённого цвета, казавшихся то серыми, то синими, то зелёными. Взгляд прожившего очень много человека и заметная седина в коротко, по-военному, стриженных волосах. Гулкий голос, которым хорошо отдавать команды в поле – и тонкий, грустный и едкий юмор.
