имеет чувства к Михаилу, ведь она так переживает за его судьбу.
— Мою сестру спецслужбы дёргали много раз, спрашивая про тебя, — неожиданно продолжила Оксана. — Поэтому Ленка категорически запретила мне общаться с человеком, который назовёт себя Александром. У неё не будет проблем? Что ты натворил? — Оксана уставилась на меня тем же привычным мне взглядом, только её глаза были не голубые, а просто карие.
Ничего себе быстрый переход с «вы» на «ты», подумал я. Хотя по темпераменту Тамары я был к этому готов.
— С полицией и военными у меня нет сейчас никаких недоразумений, поверь мне, Оксана. — У меня заработал режим нейролингвистического программирования, и я загрузил девушку убеждениями.
Теперь она уже явно успокоилась.
— Можно ли отправиться к Мише прямо сейчас?
Скажи «да», скажи «да», думал я про себя ожидая ответ.
— Да, — просто ответила Оксана.
Я не поверил своей удаче.
Мы ехали за город. Оксана позвонила и отменила послеобеденный приём, сославшись на своё плохое самочувствие.
Приехали в дачный посёлок, Оксана попросила остановиться около невзрачного старенького мансардного дома.
Я сразу заметил мощное трёхфазное питание со столба для этого мелкого домишки.
Открыв калитку и по-хозяйски щёлкнув замками, девушка вошла в дом. Тут внутри ничто не говорило о присутствии Михаила, только поле от работы огромного количества радиоэлектронной аппаратуры мне явно выдавало его возможное наличие.
Она пошла к лестнице, ведущей наверх, видимо, в спальню, открыла дверь под лестничную кладовку и щёлкнула тумблером. Темноту вниз разорвал свет ярких ламп.
Неужели в этом подвале прячется Михаил?
Этого не может быть, это какая-то ловушка.
Мы спускались. Пошёл слабый, но довольно неприятный запах человеческих испражнений.
Наконец дошли вниз по каменной лестнице и попали в большой объёмный подвал, напичканный стеллажами с приборами.
То, что я увидел там, потрясло мою душу до самого сердца.
Моему взору открылась страшная картина: среди этого безумного вороха аппаратуры на старенькой кушетке лежало безжизненное тело.
Конечности были давно иссушены контрактурой, правая нога чуть выше бедра была когда-то изуродована и неаккуратно заштопана грубыми стежками.
Наличие жизни в этом человеке выдавало лишь его дыхание: слабое, редкое движение худых рёбер.
Этот с трудом узнаваемый человек был Миша.
Он был одет только в один памперс.
Тихо жужжал компрессор антипролежневого матраса.
Обойдя кушетку, я увидел проплешину на бугре за правым ухом. Там был ожог, будто его пытали паяльной лампой.
Посмотрел на когда-то красивое лицо. Оно сейчас было безжизненным, будто восковым, впавшие глазницы говорили о том, что эти глаза давно уже не открывались.
Я положил пальцы обеих рук на активные точки головы, попытался заглянуть к нему туда, внутрь.
Пустота.
Ужас.
В его голове когда-то прошла большая война. Была и выжженная пустыня, и яркие росточки пока ещё живых нейронов. Я чувствовал наличие биочипа, но часть его функций была утрачена.
Вернуть способность двигаться этому живому трупу, я думаю, не смог бы даже Бог.
Вдруг внутри его головы мне показалось, что на грани своих рецепторов я ощутил маленькую вселенную.
Её едва видимое свечение в центре было окружено миллиардами маленьких точек.
Я убрал руки с головы — наваждение исчезло.
— Извини меня, Оксана, я обманул тебя. Я уже ничем не смогу ему помочь, — сказал я, и слёзы потекли из моих глаз.
Оксана зарыдала. Вдруг позади меня сам собой включился старенький плазменный телевизор.
На экране появился Михаил. Такой энергичный, шустрый, каким я его всегда и видел. На этот раз он был одет в спортивную майку и шорты.
— Привет, Саша. Я рад, что у тебя прошла инициализация, — бодро сказал он.
Тут я понял, что, несмотря на полную обездвиженность, мозг Миши работал на высочайшем уровне производительности.
— Как же так случилось, друг? Я не смогу поставить тебя на ноги. Уничтожены все периферические синаптические связи мозга. Из них осталась только совсем малая часть рефлексов. — Я пытался оправдаться за свою неспособность помочь человеку, который так в меня верил.
На экране появился стул, Миша сел на него и опять продолжил наш разговор:
— Я не говорил тебе, что хочу оживить эту уже ненужную мне оболочку, и не договорил тебе тогда, что за победу над биочипом я расплатился полным параличом. Мне нужно было твёрдо знать, что ты получил абсолютный контроль над своим мозгом, а если нет, то не хотел вызывать у тебя страдания своим ужасным видом. Оксана всегда была рядом со мной, я общался с ней через телефон, телевизор и компьютер, ведь я теперь могу контролировать огромное количество информации. Но у меня осталось совсем мало био-энергии. Пополнять её я к сожалению не умею.
Оксана перестала хныкать и просто наблюдала за нашим диалогом.
— Ты был прав, — продолжил Михаил, — всё-таки существует возможность создания следующего, восьмого поколения интеллекта. Но это будет уже полностью биологическое существо, ребёнок с врождёнными суперспособностями.
— Мне надо помочь тебе перенести сознание в ребёнка? — Это прозвучало из моих уст фантастически.
— Нет, ты понял меня неверно. Есть только один человек на планете, который может создать такое существо. Это ты. Такой ребёнок родится от тебя естественным путём, без всякой алхимии, а мне ты должен помочь уйти в другое пространство, измерение… — Михаил, видимо, не мог подобрать для меня нужных слов.
— Разве дети наследуют гениальность? какое пространство ты имеешь ввиду? Я при всех своих обретённых знаниях не могу понять то, о чём ты говоришь, — честно сказал я ему.
Михаил продолжил:
— Оксана, ты так хотела познакомиться с человеком, имеющим невероятные способности. Он перед тобой! Первый полностью удачный образец полной ассимиляции киберинтеллекта с обычным человеческим мозгом.
И он махнул с экрана в мою сторону.
— Но ты, Саша, не думай, что достиг предела совершенства. У тебя всё только начинается. Не останавливайся на достигнутом, развивай свои таланты. Поэкспериментируй с воздействием на неживые предметы без электроники. Разберись в этой биоэнергетике.
Оксана посмотрела на меня будто бы заново, удивлёнными глазами, и спросила:
— Так это ты, а не Миша, писал мне строку в телевизоре кафешки?
— Это для меня совсем несложно, — я утвердительно махнул головой на её вопрос и показал рукой на экран.
Я представил себя так же, как и Миша, одетым в спортивный костюм, и вышел к нему визуальным образом на экране с теннисной ракеткой.
— А давай сыграем матч, как в тот
