Блум растерянно посмотрел по сторонам, словно надеясь, что Мейла сейчас вылезет из-под стола или из стенного шкафа. Но ничего не произошло.
Блум осмотрел коридор, после чего заглянул в ванную, чтобы уже не оставалось ни малейшего сомнения в том, что никого, кроме него самого, в квартире нет.
Не зная, что и думать, Блум сделал ещё один круг по квартире. Теперь его уже волновала не столько та мысль, с которой он проснулся, а вопрос, куда подевалась Мейла? Что за дело могло выгнать женщину на улицу в такую рань? Да ещё настолько внезапно, что она убежала, не предупредив своего гостя?
Все ещё пребывая в полнейшем недоумении и растерянности, Блум умылся и заказал себе завтрак. Он старался делать все размеренно и неторопливо, втайне надеясь на то, что когда с рутинными утренними делами будет покончено, все, словно по волшебству, само-собой встанет на привычные места. Однако чудо, явно, запаздывало.
Взяв из ячейки доставки поднос с завтраком, Блум поставил его на стол. Опустившись на стул, он тяжело вздохнул и подтянул к себе тарелку с морковным салатом. Аппетита не было ни малейшего. Оттягивая необходимость принятия решения по поводу того, как долго ещё можно оставаться в чужой квартире, хозяйка которой бесследно исчезла, Блум подумал, что вначале все же следует позавтракать. Он взял в руку вилку и…
И в этот момент щелкнул дверной замок.
Блум, как подброшенный, вскочил со стула, сжимая в кулаке вилку, словно это был нож, которым он собирался защищать свою жизнь.
В комнату вошла Мейла, одетая в легкий полуспортивный костюм. Выглядела она несколько уставшей, но при этом вполне довольной собой.
– Ты уже встал? – как ни в чем ни бывало улыбнулась она.
Блуму и кинула на кровать большую, но, похоже, не особенно тяжелую сумку из коричневой эрзац-кожи.
Блум с немым раздражением кинул вилку на стол. Вилка звякнула, ударившись о край подноса.
– Как видишь, – пытаясь сдержать себя, негромко произнес Блум.
– Я думала, ты снова, как и вчера, проспишь до вечера, – сказала Мейла.
– С чего бы вдруг?
– Вчера ты поздно лег, да и выглядел усталым… Ты мне завтрак не заказал?
– Где ты была? – игнорируя вопрос Мейлы, спросил Блум.
– Это похоже на внезапный приступ ревности, – игриво приподняла бровь Мейла. – Я кажется не давала повода…
– Не пытайся уйти от ответа, – прервал её Блум. – Куда ты ходила, думая, что я сплю?.. Мне черт знает какие мысли в голову лезли!
– Ты волновался за меня или за себя? – как бы между прочим поинтересовалась Мейла.
– Мейла!..
– Успокойся, – с явной обидой усмехнулась женщина. – Я не на свидание с инфором бегала.
Она подошла к кровати, расстегнула брошенную на неё сумку и кинула на стол две металлические полосы с матово отсвечивающими зубьями-ножами.
Блум недоумевающе уставился на принесенные Мейлой предметы. Затем медленно перевел взгляд на саму женщину.
– Ты ходила на охоту? – отказываясь верить очевидному, Блум откинулся на спинку стула и чуть прищурил левый глаз.
– Ну и что? – с независимым видом дернула плечом Мейла.
– В шесть часов утра? – по-прежнему недоверчиво задал новый вопрос Блум.
– Газонокосилки выезжают на улицы в начале седьмого. А мне ещё нужно было успеть переодеться и выбрать место для засады.
– Но почему ты меня не предупредила?
– Я же уже сказала, что не думала, что ты проснешься так рано.
Мейла подошла к пульту и повторила заказ Блума. Взяв поднос с мгновенно выполненным заказом из ячейки доставки, она поставила его на стол, отодвинув в сторону покрытые смазкой ножи, и села напротив Блума.
– У тебя есть ко мне ещё какие-то вопросы? – спросила она, прежде чем приступить к еде. Блум мрачно промолчал.
– В таком случае, если ты не против, я позавтракаю, – сказала Мейла и, сняв с тарелок крышки, принялась за еду.
Через пару минут она отложила вилку в сторону.
– Послушай, – обратилась она к Блуму. – Ты не мог бы смотреть в другую сторону, пока я ем.
– И на что именно я должен смотреть? – спросил Блум, не отводя взгляда.
– Если бы ты не расколотил вчера монитор, я бы могла посоветовать тебе посмотреть на него, – со скрытым раздражением произнесла Мейла.
– Увы, – Блум даже не попытался улыбнуться.
– Черт! – вилка, которую Мейла держала в руке, стукнула по краю тарелки. – Дай же мне спокойно поесть, Блум!
– Разве я тебе мешаю?
– Конечно!
– Хорошо.
Блум положил ногу на ногу и принялся внимательно изучать носок своего правого ботинка.
Мейла быстро доела свой завтрак и запила его стаканом апельсинового сока.
– Ну? – отодвинув поднос с посудой в сторону, вопросительно посмотрела она на Блума.
– Что «ну»? – старательно изображая непонимание, переспросил тот.
– Что заставило меня подняться до рассвета, я уже объяснила. Может быть, теперь ты расскажешь мне, что помешало тебе спокойно спать до обеда?
– Тебе это действительно интересно? – с деланным безразличием спросил Блум.
– Кончай, Блум, – устало облокотившись на стол, слегка поморщилась Мейла. – Рассказывай.
Широким взмахом руки Блум сдвинул все, что находилось на столе, на самый его край. При этом один из ножей, принесенных Мейлой, упал на пол. Мейла посмотрела на него, но поднимать не стала.
Достав из кармана, Блум расстелил на освободившемся пространстве план Четвертого уровня Города.
– Вся твоя теория насчет листа Мёбиуса строится на том, как соединены между собой одноименные улицы разных уровней Города, – сказал он, взглянув на Мейлу из-под бровей. – Но, поскольку мы имеем дело не с плоскостью, а с пространственной структурой, она должна быть замкнута на себе не по двум, а, как минимум, по четырем направлениям. На каждом уровне Город пересекают пять линий, – указывая направление, Блум провел пальцем по листу целлулоида, расстеленному на столе. – Для того, чтобы с уверенностью сказать, что выхода из Города не существует, мы должны выяснить, что находится в начале и в конце каждой линии!
– Мы? – удивленно взглянула на Блума Мейла.
– Не придирайся к словам, – недовольно поморщился тот. – Исследовать Город буду я. Тебе же нужно будет только обобщить то, что мне удастся разузнать.
– Видишь ли, Блум, я уже построила пространственную модель Города и с учетом расположения линий, – сказала Мейла. – Я не стала говорить об этом вчера, потому что ты и без того был перевозбужден сверх всякой меры. Для того, чтобы Город был полностью заперт во втором измерении, достаточно, чтобы каждая из линий просто замыкалась в кольцо сама на себе.
– Но на плане Города линии не замкнуты?
– Что ровным счетом ни о чем не говорит. Пространственные переходы, связывающие уровни через улицы, тоже не указаны на плане.
– Это совсем другое дело!
– Вовсе нет, – положив руку на края листа целлулоида, Мейла прижала их к столу. – Смотри, всего в Городе девяносто две улицы. Логично было бы предположить, что улица, с которой начинается Город, должна иметь номер один, а самая последняя – девяносто два. Но на плане первая улица обозначена номером пять. Далее, как и положено, улицы следуют одна за другой по возрастанию номеров: шесть, семь, восемь, – и так далее до улицы под номером девяносто два. И только после неё на плане обозначены улицы, которых недостает в начале: один, два, три и четыре. Что ты об этом думаешь?
Не найдя убедительного ответа на поставленный вопрос, Блум попытался отшутиться:
– Должно быть, тот, кому было поручено пронумеровать улицы, в какой-то момент сбился со счета.
– Что ж, вполне возможен и такой вариант, – одними губами улыбнулась Мейла.
– А, главное, он полностью соответствует принципу «Лезвия Оккама»! – назидательно приподняв указательный палец, заметил Блум.
– Моя гипотеза тоже проходит этот тест. Просто я изначально исхожу из того, что Город замкнут в кольцо. На плане же дана развертка этого кольца. Причем, разрез произведен в произвольно выбранном месте.
– Почему бы, в таком случае, не провести этот разрез так, чтобы в начале Города оказалась, как полагается, улица под номером один?
– Потому что этот условный разрез был произведен инфором, – положив руки на стол, многозначительно произнесла Мейла. – Его логика не соответствует человеческой. И какими принципами руководствовался инфор, проводя условную границу Города-кольца между Четвертой и Пятой улицами, мы, скорее всего, никогда не узнаем, а, если и узнаем, то не поймем. Одно могу сказать с уверенностью, – человек так никогда бы не поступил. Хотя бы из соображений чистой эстетики.
– Значит, если я двинусь вдоль одной из линий, то в конце пути окажусь в том же месте, откуда он и был начат? – задумчиво произнес Блум.
– Я думаю, что так оно и будет, – согласилась с ним Мейла.
Блум взял Мейлу за запястья и, чтобы взглянуть на расстеленный на столе план, развел её руки в стороны. Пододвинув план к себе, он какое-то время сосредоточенно изучал его, после чего быстрым движением смял в комок и кинул в дальний угол комнаты.
