Александр не смог собраться для того, чтобы сразу начать искать замену Маше и вернулся к бесцельному круглосуточному лежанию на кровати в своей спальне. С той лишь разницей, что вместо Маши он попытался приспособить для своих сексуальных игр свою жену.
Окончательно свихнувшаяся к тому времени Наташа уже полностью утратила всякую способность критически оценивать свое поведение, если оно касалось взаимоотношений с мужем. И оказалось, что она тоже была готова абсолютно на все, лишь бы молодой Александр обратил на нее внимание и оставался доволен. От имевшихся у нее в молодости самоограничений ни осталось и следа. И Александр не стал отказывать себе в возможности воспользоваться этим обстоятельством.
Но глядя на старушечью фигуру, занявшую в свете ярких ламп, по его приказу, очередную позу и при этом изо всех сил старающуюся быть сексуально привлекательной, он никогда не испытывал по отношению к Наташе ничего кроме жалости или смеха. Да, Наташа, стоящая в какой ни будь непотребной позиции с покрытой глубокими складками, морщинами и старческими темными пятнами, сильно провисающей дряблой кожей, редкими седыми и убого выглядящими во всех местах ее тела волосами, с угодливой улыбкой, похожей на страшную маску, старательно демонстрирующая свои женские прелести вызывала у него только смех. Он откровенно начинал смеяться, а Наташа, неправильно истолковывающая его смех, начинала стараться еще больше, выгибаясь сильнее и раздвигая части своего тела еще шире. Тем самым только усиливая его смех над ней. Но от всего этого он совершенно перестал возбуждаться. Он окончательно перестал воспринимать свою жену в качестве сексуального объекта.
Проделывать все эти постыдные и унижающие Наташу действия Александр заставлял ее исключительно от скуки, а еще он воспринимал все это, как свою месть за годы ее назойливых и чудовищно регулярных домогательств. При этом его совсем не смущало, что Наташа была психически явно не совсем здорова.
Скука порождала у него внутреннюю пустоту, внутреннюю дрожь, неудовлетворенное стремление действовать вообще, без какой либо конкретной цели. Ему казалось, что он никак не может сделать чего-то чрезвычайно важное и нужное. При этом понимая, что эту, неизвестную ему работу, выполнить не удастся никогда. И эти неприятные ощущения он чувствовал постоянно, если только не спал. Тянущее внутренне стремление неизвестно к чему буквально изматывало его и, отдавая Наташе, идиотские приказания он получал некий суррогат необходимых ему действий. Тем самым хоть немного и ненадолго облегчая свое состояние.
Наташу очень расстраивало, что ее старания не оказывали на ее мужа ожидаемого ею эффекта — Александр оставался не возбужденным. Утомившись от кривляний, уже без всякого приказа, она, горестно вздохнув, становилась на четвереньки и ползла к Александру, одновременно стараясь раздвинуть его ноги как можно шире. Основательно и надолго устраивалась между ними и начинала тщательно вылизывать все вокруг главного для нее органа мужа, умудряясь добираться вплоть до копчика, лежащего на спине Александра. Затем забирала в рот несмотря ни на что, остающийся все еще вялым член Александра и долго мусолила его в своем рту.
Александр совершенно неподвижно лежал на спине, никак не препятствуя действиям Наташи и, несмотря на наличие у него к тому времени большого желания, наконец, завершить все это безобразие, никак не мог возбудиться.
У него напрочь исчезали даже совсем еле заметные ощущения полового влечения, стоило ему только осознать, что вот прямо сейчас его член втягивает в себя, окаймленный многочисленными складками и морщинами, старческий рот Наташи с постоянно ставшим гнилым, зловонным дыханием, тягучей густой слюной коричневатого цвета, кровоточащими деснами, разрушенными зубами, местами накрытыми полустертыми металлическими протезами. Ее рот у Александра устойчиво стал ассоциироваться с отвратительным общественным отхожим местом, куда засунули его член и заставляют им еще во всех этих нечистотах вращать.
Конечно, Александр мог сделать над собой усилие, напрячь свое воображение и представить себе все происходящее в боле привлекательном и возбуждающем виде, но сделать это ему мешал запах Наташи. Именно отвратительный старческий запах ее тела, вызывал у Александра тошноту, не давал ему отвлечься и воспользоваться своим воображением. Даже максимально вытянув шею и отвернув голову в сторону, он продолжал чувствовать рвущийся из ее подмышек и промежности отвратительный острый запах старушечьей мочи и пота, смешанный с поднимающимися из ее желудка тяжелыми испарениями от съеденной ею на ужин пищи. Может, это было уже порождением его воображения, но он готов был поклясться, что ощущает даже слабый запах сукровицы и перхоти, исходящий от ее головы, а также вонь от микрочастиц ее испражнений, скопившихся под ее ногтями.
Как только запах тела Наташи стал изменяться и это почувствовал Александр, он не постеснялся заявить Наташе, что она совсем уже превращается в мерзкую, дряхлую и самое для него главное нечистоплотную старуху и ей следует, прежде чем приближаться к нему, тщательно мыться. И она с готовностью и очень тщательно стала мыться каждый вечер, а затем еще обильно поливать свое тело дезодорантом. Но старость есть старость, и если в случае с молодой Машей оказалось достаточно легкого обмывания, то с Наташей уже ничего помочь не могло. Ее старческий запах просто смешивался с запахом влажной кожи и дезодоранта и этот новый аромат, исходивший от Наташи, оказался вовсе не лучше. Кроме этого даже легкое касание переувлажненной дряблой кожи Наташи вовсе не вызывало удовольствия у Александра.
Чувство вины перед Наташей и сознание того, что Наташа ни в чем не виновата и представляет собой невольную жертву его глупого эксперимента, уже почти совсем покинуло его мозг. И он стал смотреть на их взаимоотношения иначе. Александр уже перестал понимать, на каком основании Наташа присвоила себе его тело и пользуется им
столь бесстыдно для удовлетворения своих потребностей. Почему она считает себя вправе не считаться с ним с его чувствами? Действительно ли она настолько выжила из ума, что не может осознать необходимость, к обоюдному благу, их расставания и не способна осознать унижающего ее достоинство его обращения с ней?
Однако Александр так и не нашел в себе сил для того, чтобы уйти от Наташи. Его страшила необходимость в этом случае заниматься устройством своего быта. Он предпочел продолжать терпеть возле себя полоумную старуху.
Наконец, Наташины труды давали свои закономерные результаты, и член Александра, словно пытаясь покинуть тухлый рот Наташи, если уж Александр сам не предпринимал для этого ничего, раздвигался на всю свою длину. При этом он почти весь вылезал из ее рта. Внутри оставалась практически одна головка. Тогда Александр мстительно толкал его ей в рот в самую глотку. Наташа давилась и кашляла, а Александр, понимая, что при помощи такого орального секса рискует вообще не кончить, быстро заставлял ее сесть верхом на себя, самой насаживаясь на его член и потом самой же с максимально возможной интенсивностью отжиматься. Тошнотворный запах, источаемый ее телом, сразу усиливался, но оставаясь в покое, и не затрачивая физических усилий, он мог позволить себе хотя бы гораздо реже вдыхать ее ароматы.
Так однообразно, без каких либо событий, незаметно и субъективно очень быстро для Александра, прожил он с Наташей более десяти лет.
Даже Анна в эти годы заезжала к ним всего по два раза в год — на их дни рождения и при этом ни разу не осталась ночевать. Ее очень сильно злил образ жизни ее родителей, и она вовсе не хотела на все это смотреть. Да и с матерью, из-за появления у нее странностей, она уже не могла нормально, как раньше, общаться. Поэтому, как только она убедилась, что повлиять на мать уже не в силах, то предпочла предоставить своим родителям полную свободу и максимально избавить их от своего присутствия и своих критических комментариев по поводу их образа жизни.
Совсем не так Александр представлял себе свою жизнь после возврата себе физической молодости. Он думал, что его жизнь превратится в бесконечный праздник удовлетворения его желаний. А оказалось все не так. Оказалось, желания просто не существуют и в будущем вряд ли могут появиться. А все те желания, что у него, как он думал, были, оказались все сплошь фальшивыми, совсем ему не нужными, для удовлетворения которых он оказался не готов работать, затрачивать хотя бы минимально необходимые усилия.
Хоть и сравнительно медленно, но Наташа постепенно дряхлела, и незаметно подошло время, когда у нее уже не стало сил на ежедневные занятия сексом. Она перестала выдерживать физические нагрузки, а Александр отказывался от активного функционирования и издевательски упрекал ее:
