Фигуру в небе заметила Асанте. Взор лучницы был острее, чем у орла. Мы остановились, и я шепотом ветра послал сообщение: «Святой отец! Спуститесь с неба к верным сынам Таира!» Я выпустил в небо сигнальный огонек. К нашей радости, инквизитор сложил крылья Мардука и соколом упал перед нами затормозив лишь в самый последний момент.
— День добрый, отец Отто!
— Здравствуй, сын мой.
Я спустился с лошади и пожал его закованную в латную рукавицу ладонь. Вид святого воина в зачарованном полном доспехе, с двумя громовыми топорам и штурмовым посохом за спиной успокаивал меня.
— Дети мои, мы должны как можно быстрее уходить.
— Знаем, отче, — ответил я.
Он не без помощи Вильгельма и Карла взгромоздился на запасную лошадь, и мы отправились дальше. К вечеру мы оказались на расстоянии лиг шести от Фридрихсбурга и только тогда остановились на отдых.
— Что там случилось отче, и почему вы покинули поле боя? — Спросил Густаф уплетая остатки косули.
— Если вы намекаете, что я сбежал, то вы ошибаетесь. Это скорее вы поступили бы так. — рыкнул на него оберквизитор. По дороге, во время коротких передышек я обрисовал ему наши приключения. — Великий инквизитор указал мне примерное место, откуда исходил прорыв. А император за несколько минут до этого сообщил об открытых вратах Инанны в мир демонов по кристаллу связи. Я должен найти их пока не стало слишком поздно. Установить маяк, дабы мои братья смогли обрушить на это место святое пламя.
Пальцы Орели впились в мою руку.
— Я не вернусь туда, — в трансе шептала она. Отто Кац пристально смотрел на бистаа. А затем сотворил какое-то заклятье, и она пришла в себя.
— Это все-таки, одержимость каким-то древним духом, — сказал инквизитор.
— Я так и думал!
— Очевидно этот дух, хотя и имеет отношение темной магии, не желает зла. Но тебе следует быть осторожным с ней.
Именно в это время к нашему костру вышел и темноты леса Эанатум с двумя фазанами в руках. Увидев Отто, он взвыл и бросился наутек.
— Именем Мардука, стой кровопийца! — вампир оказался в клетке, сотканной из лучей света.
Эанатум скрючился от боли. Попытался уйти в тень и не смог.
— Я же приказ вашего лугаля исполняю, человек света, пощади! Он приказал мне хранить от опасностей Нин Энлиль-гим нам тар-тар-ре!
— Ее? — Отто Кац показал на Орели. Эанатум кивнул.
— Убирайся. И что бы я больше не видел тебя на земле империи. Испепелю. Ты свободен от приказа.
Клетка спала, у-и-на-э-наг исчез.
— Так он был вампиром? — с ужасом в голосе спросила Асанте.
— Да, худшей из разновидностей, — ответил Отто.
— Отче, а что значит Нин Энлиль-гим нам тар-тар-ре? — просил Карл.
— Не все тайны стоит знать неподготовленному уму, — сказал святой отец.
В моей голове с бешенной скоростью вертелись мысли. Орели это Инанна? Этот дух живет в ней? Но откуда? Как? Все сходилось. Погибла она или нет во время битвы с Ню'раа при Ниппуре никто не знает. Но неужели ее дух скитался столько времени по миру, переселяясь из тела в тело?
— Отче, как? — спросил я.
— На все воля божья…
Последующие дни прошли достаточно однообразно. Мы осторожно, проселками пробирались на северо-запад, в направлении, которое указывал Отто Кац. Основные силы мятежников покинули Брюгге и Фиршес-Гаф. Мне не по нраву было находиться на враждебной территории, но деваться было некуда.
Ехать обратно лесами мы не стали. Это было слишком долго, а время поджимало. Да и припасов у нас почти не осталось. К тому же присутствие Отто давало нам определенный иммунитет. Повстанцы, многие из которых знали оберквизитора лично чуть ли не с детства, не испытывали ни малейшего желания нападать на святого человека.
По уверению Отто древний вампир тащился за нами следом. Ни я, ни оберквизитор не были удивлены этим. Разве он мог оставить свою госпожу на произвол судьбы?
По дороге мы получили и последние новости. О порадовавшем и обескуражившем нас поражении демонов во Фридрихсбурге и гибели народно-освободительной армии от теней дроу. О гвардейцах Виттельбаха, которые теперь убивали без спроса любого, кто говорил им хоть слово поперек. О бандах мародеров и дезертиров с обеих сторон, шлявшихся по лесам и вновь поднявшей голову лесной нечисти. В провинции царили хаос и смерть. Осенью к ним должен был добавиться голод. В общем, шла самая обычная война, которая так хорошо смотрится на страницах исторических романов и песнях, и так отвратительна, когда встречаешь ее вживую.
Патруль гвардии мы уничтожили из засады. Я был зол, и никто не сказал мне слова поперек, когда я расстреливал из штурмового посоха отдыхающих кавалеристов. Да и амулеты-накопители их совсем не были лишними.
Наследующее утро мы увидели сожжённый хутор, раскидистый дуб, на ветвях которого висел добрый десяток трупов и полуэскадрон драгун Виттельбаха. Они смеялись и радовались. Орели под покровом иллюзий, сплетенным Асанте, смогла подобраться почти вплотную к ним, чтобы услышать, что тут случилось.
Знакомые иголочки начали покалывать мою кожу. Я не мог остановить ее… Лошади понесли в панике. За ними следовали с криками гвардейцы. А следом за ними Орели с палкой в руках и яростным зеленым пламенем в глазах.
Пара потоптанных лошадями трупов осталась лежать на поле. Я с трудом остановил Отто, ринувшегося в след за ней с четким желанием убить.
Орели вернулась сама, через пару минут. Пламя еще тлело в ее глазах. Но уже гасло под подступающим потоком слез.
— Они погибли из-за нас! — прошептала она.
Мы ушли оттуда галопом. Еще час на привале она сидела на моих коленях и отказывалась отвечать. А Отто очень нехорошо смотрел на нее. Потом выпив травяного чая с хорошей толикой бренди, она раскололась. После нашей удачной засады оставшиеся драгуны эскадрона сожгли, не разбирая правых и виновных, три хутора, а жителей порешили. Отто несколько подобрел после этого объяснения. Погладил Орели по голове.
— Девочка, тебе не стоит позволять злу, что таится внутри, овладеть собой, — сказал он.
Ночью она стонала и вздрагивала, пока я не лег рядом. Ей опять снились кошмары. После этого партизанских действий мы не предпринимали, и врагов старались избегать. Брюгге обошли стороной. Добро настроенные к церковнику крепостные это одно, а вот продажные свободные горожане — совсем другое.
На потрепанную банду мы вылетели совсем неожиданно в сумерках. Разбойники профессионально взяли нас в полукольцо, но нападать не спешили. С опаской смотрели на громовые топоры в руках Отто и наши посохи. Расставаться с жизнями в схватке с хорошо вооруженным противником им не хотелось.
— Миром разойдемся? — Деловито осведомился главарь.
— Я думаю да, Эрих. — Густаф тронул лошадь и выехал вперед.
— О! Знакомые все люди. А я-то думал, что вы в Фиршес-Гаф или при обороне Брюгге сгинули, а вы в бродяжки подались гауптман!
— Да ведь и ты, как мы в хуторах слышали, был главнокомандующим, где армия то твоя народная?
— В могиле. Ублюдок Майнард нас подставил. Прислал против нас богомерзких дроу. Еле удрали от его гвардейцев, хорошо мы тут каждую тропку знаем. Спаслись. Не удивлюсь если он и прорыв Инферно устроил.
— Истинно, сын мой. Скорее всего, так и случилось. Не знаешь ли ты тут мест каких потаенных, где бы его светлость демонологией и гоэтией[37] занимался?
— Так мы как раз и идем к его летней резиденции. Разнести ее в клочья.
— Отче, — вмешался Адлер, — Там точно есть какой-то древний демонический артефакт. Я готов поручиться.
Ни я, ни Густаф не были счастливы тем фактом, что нам пришлось присоединиться к этим мужланам. Но выбора не было. Я мог пренебречь своим долгом перед империей, но когда на чашу весов была поставлена судьба всего мира, приходилось проявить храбрость. Хотя бы потому, что бежать, если мы проиграем, будет некуда.
На следующий день мы наткнулись на остатки гарнизона Брюгге во главе с майором Мюнхгаузеном и Хименесом Вильянуэва, его лучшим теперь другом. Мы стали ночным лагерем. Орели вернулась уже среди ночи из леса и сказала, что в лиге от нас стоит лагерь полуэльфа. На мой вопрос, откуда она узнала, бистаа, ничуть не смутившись, ответила, что ей рассказал Эанатум.
Утром, я, Орели и Отто при всех своих инквизиторских регалиях появились перед майором. Я ехал впереди. К счастью, Иероним узнал меня, и удалось обойтись без стрельбы.
Эанатуму за разведку я был безмерно благодарен. Встреться мы на дороге, мне бы и в голову не пришло, что оборванцы на тощих лошадях это офицеры рейхсвера.
— Здравствуйте, Петер, — поприветствовал он меня с кривой улыбкой на лице, — Удивлен видеть вас здесь. Вы же, если мне память не изменяет, твердо решили бежать от войны.
— Увы, мне это не удалось, пришлось податься в партизаны. Кстати, не хотите присоединиться? Мы решили заехать в гости в загородный дворец великого герцога. Увы, без приглашения.
