Вскарабкавшись коротким путем на холм, она постояла, осматривая окрестности в последних лучах света. Туман, жавшийся к земле, стал подниматься. Пока она спала, друзья могли пройти в броске камня, даже не заметив ее.
Повернув голову, она подумала, что слышит реку, которая не должна быть так уж далеко, где-нибудь в невидимой сейчас складке холма. Рени медленно пошла на звук, наклоняясь в склону холма и перед каждым шагом проверяя ногой землю. По меньшей мере спасибо за то, что холм — скорее жидкая грязь, чем камни, ведь у нее нет обуви.
Никакой реки. На самом деле нет ничего, что выглядело бы как низкая скругленная страна, которую он только что покинула.
«Заблудилась. И скоро будет совсем темно».
Она задержалась на каменной полке, чтобы восстановить дыхание, и услышала странный звук. Ветер умер, но тонкий стон все еще летал над склоном холма, что-то вроде протяжного вибрирующего воя. Кожа на загривке Рени напряглась. Через секунду, когда вой отчетливо поднялся с места впереди нее и перелетел дальше вниз по склону, беспокойство превратилось в страх. Первый голос, казалось, услышал его и ответил, причитая и жалуясь как какая-нибудь подводная гиена, и сердце Рени застучало с перебоями.
Времени на размышления не было — она знала только то, что не хочет оказаться зажатой между этими двумя тварями. Она повернулась и опять полезла на вершину холма, в полутьме несколько раз пропустив удобные скальные полки, так что по меньшей мере дважды едва не погибла, с трудом удержавшись на склоне.
«Двигайся, двигайся…» Она была странно и необъяснимо уверена, что стонущие существа не просто воют ради собственного развлечения, но охотятся… на кого-то. Быть может и на Рени, если ей так не повезло. Или, возможно, предостерегают друг друга о надвигающейся опасности, что не намного лучше.
От холодного ветра кожа окоченела, и, неловко поднимаясь по склону, она не чувствовала бесчисленные царапины и толчки, но холод высасывал из нее силы и она точно знала, что не в состоянии долго двигаться так быстро. Крик одной из тварей вроде стал дальше, но отвечавший стон не стал тише, только громче. Рени бросила взгляд назад и немедленно пожалела об этом. Что-то бледное двигалось вдоль склона, принюхиваясь к ее следам.
Едва видимое через полумрак, оно колыхалось и трепетало, как человек, завернутый в простыню, но казалось крупным и пугающе чужим. Постоянно меняющиеся тени двигались по призрачному облику — ужасный намек на лицо, то появляющееся, то уплывающее. Пока она, замерев от ужаса, глядела на ужасную тварь, в середине теней открылась неровная дыра, откуда вылетел траурный вибрирующий стон. Тварь на вершине холма ответила, дальше от нее, но не достаточно далеко. Рени изо всех сил бросилась вдоль склона, пожертвовав осторожностью ради скорости. Звук преследователей наполнил ее сердце ледяным ужасом. Лучше уж оступиться и разбиться насмерть, упав с холма, чем допустить, чтобы тебя схватила эта бледная бесформенная тварь.
И ее желание почти исполнилось, когда ее нога провалилась через подстилку из упавших веток, которые она посчитала твердой землей. Потеряв равновесие, она взмахнула руками, упала и покатилась вниз по склону. Ее спасло чудо — дерево, согнутое вдвое годами и непогодой, шишковатое, как рука старика, оказалось прямо на ее пути. Когда она высвободилась из переплетшихся ветвей, вся покрытая кровавыми царапинами, еще один вибрирующий крик улетел вдаль, но казался значительно более далеким.
Мгновенная бурная радость — она скатилась так далеко вниз и осталась жива — так же мгновенно исчезла, когда она сообразила, что вой донесся снизу — третий охотник. И тут же жуткое подтверждение — два воя отозвались со склона сверху, более громкие и веселые, как будто они чувствовали, что настал конец охоты, их жертва лишилась сил.
Рени скорчилась на земле, неглубоко дыша, в голове крутились бесполезные ужасные мысли. Они окружили ее, возможно ведомые кровожадным инстинктом, но, возможно, собирались сделать так с самого начала. Она в ловушке, зажата между ними, и уже видит самую ближнюю: серая смертельная тень, слегка плотнее тумана, без ног, колыхающаяся над склоном как медуза в океане, медленно, но неумолимо движущаяся к ней. Сердце стучало со скоростью грузовика.
И тут она сообразила, что держит в руке зажигалку, которую вытащила из своей скудной одежды. Это было бесполезно, но ей отчаянно захотелось услышать голос, все равно чей. Внезапно она даже не смогла понять, какую опасность она считала настолько большой, что боялась использовать зажигалку раньше.
— Алло, М-Мартина, к-кто-нибудь? — Страх сдавил горло, она еле говорила. — Кто-нибудь слышит меня? Пожалуйста, ответьте. Алло? — Молчание — даже призрачные охотники молчали. Пока она повторяла последовательность команд, Рени видела только крутящийся туман и тени деревьев. — Мартина? Я слышала тебя раньше — ты можешь слышать меня?
И пришел голос, негромкий, но на удивление настолько отчетливый, что у Рени на мгновение вспыхнула безумная надежда, что ее друзья близко, всего в нескольких метрах, и могут появиться из шуршащего тумана и спасти ее.
— Рени? Это ты? Рени? Мы слышим тебя. Говори.
— Боже праведный, — тихо сказала Рени. — Это ты, Мартина. — Она пыталась сохранить самообладание — было почти ясно, что друзья ничего не смогут сделать для нее. Она должна рассказать им то, что сможет, сказать что видела и испытала. — Мы остались на горе, — начала она. — Мы проснулись и вас не было. Сейчас мы в месте, которое должно быть Белым Океаном, о котором нам говорили. Но я потеряла !Ксаббу и Сэм, и сейчас заблудилась сама.
— Мы не слишком тебя поняли, — ответила Мартина. — Где ты в точности?
Она была нигде. В царстве ужаса. Она заставила себя вспомнить то, о чем думала так давно. — Я думаю… о, мой бог, я думаю, что мы в сердце системы. — Слезы опять потекли из глаз. — Но у меня беда — страшная беда!..
Что-то щелкнуло в кустах за ней. Рени, охваченная ужасом, подпрыгнула и выронила зажигалку.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Песни призраков
Мальчишки, девчонки,
Гулять идем!
Светло на улице,
Как днем.
Оставь свой ужин,
Оставь кровать.
Айда на улицу
Гулять…
[25]
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Посетители клуба получили Матушку Гусыню
(изображение: объявление для клиентов Лимузина)
ГОЛОС: Посетители виртуального секс-клуба Лимузин очень удивились, когда обслуживание прервалось почти на час и замаскированный — или, как предположили некоторые — искусственный голос стал петь детские песенки.
(изображение: анонимный клиент Лимузина)
КЛИЕНТ: «Да, звучало потрясно, но на самом деле совершенно отвратно. Ну, это было как-то… неестественно.»
ГОЛОС: Счастливый Плут, корпорация-владелец Лимузина и некоторых других клубов, называет случившееся «просто самой беспрецедентной в серии бессмысленных выходок».
(изображение: Жан-Пьер Мишо, представитель СПК)
МИШО: «Это было сделано, чтобы помешать нам предоставлять обслуживание в самое прибыльное время, и, давайте посмотрим правде в глаза, половина наших клиентов — отцы и даже матери, которые наконец-то с трудом уложили детей спать и надеялись слегка отдохнуть и рассеяться. И никто из них не хочет сидеть и опять слушать эти чертовы детские песенки.»
Джереми уложил последний вакуумный пакет и постоял, любуясь своей работой. Эта была не совсем кухня — как бы он не обманывал себя, это была совсем не кухня — это было что-то. Кучи канистр и ящиков, запечатанных пакетов с едой, несколько пластиковых канистр с водой, переносное галогеновое кольцо, которое он стащил из одной из комнат на верхних этажах, чайник и запасы еды на три недели — если придется их есть — и, возможно, самое драгоценное из всего, настоящий кофе. Запертый на подземной базе без настоящей еды, он уже давно приучил себя пить не морщась саморазогревающиеся помои и даже ждать утреннюю чашку. И сейчас ему хотелось сохранить несколько последних ритуалов нормальной жизни.
Он прищурился на свою временную кладовку, занимавшую большую часть огромного металлического шкафа. Все пригодится. И если им придется сидеть на этом самом нижнем уровне до тех пор, пока кофе не кончится, ну что ж, тогда бандиты сверху будут казаться не самым плохим выбором.
Он не мог даже заставить себя улыбнуться. Он проверил батареи фонаря, лежавшего у края одной из его куч, и встал.
«Господи, я же ходячий стереотип. Мы в осаде, сражаемся не на жизнь, а на смерть, и кого мгновенно делают посаженной матерью для кухни?»
