Звезда журналов была на второй карточке. Кроме черт - ничего общего. Рыжая, как морковка, лукавая, интересная, на такое лицо обязательно обратишь внимание. Все же Ильяс очень талантлив...
Подумала - и чуть не поперхнулась. Талантлив, да. Может из белой лабораторной мыши сделать Русалочку. В смысле, сделал.
- А вот, извольте, Дмитрий Никишев, играл этой зимой, позировал господину Блоку для рекламы. Пропал без вести.
На эту карточки Лиля даже не смотрела толком. Не хотелось. Вообще хотелось отсюда сбежать, прямо сейчас, и не слушать больше ни слова!
Но сбежать она не успела. Следователь подтолкнул к ней еще несколько фотографий. Штук пять разом.
- И Кирилл Лесник, один из первых игроков на полном погружении, кстати говоря...
Киран. Живой. С такой знакомой улыбкой.
Киран - мертвый, в нелепой позе и с дыркой в виске, чуть выше брови.
И снова Киран, Киран, Киран!..
- ...был знаком с Ильясом Блоком, - ровно и четко говорил следователь. - Убит на собственном балконе выстрелом в голову из спортивной малокалиберной винтовки. В убийстве подозревался Ильяс Блок, но...
Он продолжал что-то говорить об алиби, потерянных вещдоках, шумихе в прессе, а Лиля все никак не могла оторвать глаз от четырех параллельных шрамов на Кирановой щеке. До тех пор, пока фотографию Кирана не закрыла другая, очень знакомая и в то же время какая-то неправильная.
- Лилия Тишина, безработная, двадцать один год, - так же ровно бубнил Фианн. - Играла в "Дорогу домой". Познакомилась с Ильясом Блоком после третьего погружения. Сейчас - модель...
У Лили зашумело в ушах.
Закружилась голова.
- Прекратите!
Она оттолкнула фотографии, попыталась встать, но не получилось, перед глазами все плыло и качалось, а горло снова перехватил шнур с бусинами, и ракушками, и морскими звездами...
- Успокойтесь, Лилия Владимировна, - послышалось сквозь гул и шелест. В руках оказался стакан. - Выпейте воды.
Пить тоже не получилось, губы не слушались. Зато подумалось, что Федор Антонович слишком похож на Фианна, он тоже ради великой цели может на костер отправить. Не потому что ненавидит, нет. А потому что так надо.
- Пейте же, - настойчиво повторил следователь.
Шагнул к окну, распахнул створку. И тут что-то произошло - Лиля не поняла, что. Показалось, что следователя толкнули: он сделал полшага назад, нелепо взмахнул руками и повалился на пол. Навзничь.
- Федор Антонович?..
Лиля вскочила, пошатнулась и замерла, глядя на маленькую дырку в виске. Такую же, как у Кирана. И кровь, тонкой струйкой вытекающая из-под головы, была такая же.
Следователя убили. Как Кирана.
А меня посадят как соучастницу. Или, если очень повезет, отпустят. Потом. Но в Тейрон я уже не попаду.
Надо бежать отсюда.
Сейчас же!
Бежать, бежать, бежать - билось бешеным метрономом в висках.
Кажется, это пульс зашкаливает, отстраненно подумала Лиля. Убийство же, положено паниковать и биться в истерике, а я - спокойна. Совершенно спокойна!
Лиля быстро осмотрелась, вспоминая, чего она касалась.
Стакан? Вот он, надо забрать с собой.
Стол? Вытереть. Рукавом, салфетку искать некогда.
Фотографии? Нет, до них не дотрагивалась. До дверных ручек? Нет. Даже в ванную не ходила. Только кнопка звонка. Ее тоже надо вытереть. На всякий случай.
Взгляд упал на старенький мобильник, лежащий на комоде, под фотографией какого-то советского генерала. Кажется, генерала НКВД Светлова... На Элина похож. Только страшный.
Вот же чушь в голову лезет!
Уже протянув руку к телефону, в котором есть ее номер, она же звонила всего два часа назад, Лиля сообразила, что это не поможет. В сотовой компании все равно есть все звонки, так что ее найдут рано или поздно. Лучше поздно! А уносить нельзя. Потом не докажешь, что унесла не потому что убила, а потому что боялась лучшей в мире полиции.
При мысли о лучшей в мире полиции задрожали колени, так что пришлось опереться плечом на стену.
Главное, ничего не касаться! И бежать, бежать отсюда!
Бежать она не смогла. Ноги увязали, как в кошмарном сне, и целых полминуты Лиля тупо смотрела на дверной замок, соображая, как его открыть и не оставить отпечатков пальцев.
Сообразила натянуть рукав как перчатку.
И только захлопнув за собой дверь, поняла, что надо было сначала выглянуть в глазок, нет ли кого на лестнице. Хороша она была бы, столкнувшись нос к носу с какой-нибудь соседкой!
К счастью, соседей не было. Ни в подъезде, ни около. Даже кошек на лавочке, и тех не было. Так что Лиля очень спокойно и ровно отошла от старой пятиэтажки, прошла метров сто по пустому переулку вдоль какого-то забора...
И тут ее догнало.
Ильяс!
Это сделал Ильяс!
Больше некому и незачем. И ему уже незачем, но он просто чуть-чуть опоздал. Всего на четверть часа. Если б не опоздал, Федор Антонович просто не открыл дверь, и Лиля уехала домой, не услышав правды.
О том, что Ильяс - убийца.
А теперь... что теперь?! Возвращаться к нему нельзя, он сразу поймет, что она знает. Домой тоже нельзя, там он ее найдет. Надо к Сеньке! Точно, к Сеньке, он спрячет, он поможет... но Сенька на работе. Значит, сейчас надо к Настасье. Вот прямо сейчас.
Дрожащими руками Лиля нашарила в рюкзачке мобильник и передернулась: на экране высветился непринятый вызов от Ильяса. Семь минут назад. Как раз за минуту, наверное, до убийства. Зачем? Хотел проверить, где она? Да какая к черту разница!
Спрятала сообщение и набрала Настин номер.
Послушала короткие гудки.
Отключилась, телефон убирать не стала, пошла дальше, к остановке, Настасье можно позвонить и потом, из маршрутки!
Вытерпела Лиля не больше минуты, позвонила снова. Настасья отозвалась тут же:
- Вот и он, больной зуб! Где тебя носит?
Лиля хотела ответить что-нибудь в том же духе, чтобы не пугать Настасью, и не смогла. Зубы застучали так, что наверняка и в трубке было слышно.
- Я сейчас приеду, - все-таки выдавила она. - И все расскажу.
Настасья начала что-то говорить, но Лиля уже отключилась - и во весь дух припустила к подходящей маршрутке. Влетела в нее, едва не отдавив ногу какой-то тетке с клетчатым баулом, и забилась в угол. Думать.
Ничего нового она так и не надумала. Все сразу было понятно: Ильяс работает на "неких людей", отваживает игроков от полного погружения. Кого-то осчастливливает, кого-то запугивает, кого-то убивает. С ней работал по первому варианту. Впрочем, как с большинством женщин. А Кирана - убил.
И следователя убил.
Увидел вчера, что Лиля раскопала эту скандальную историю, сопоставил с ее "ушла в гости, буду к вечеру", и вот таким образом позаботился о ее душевном комфорте. Только чуть опоздал.
Все просто и логично.
И от этого "просто и логично" все внутренности скручиваются в узел, и нестерпимо хочется отмотать назад, совсем далеко, чтобы ничего этого не было, вообще ничего - ни следователя, ни самого Ильяса.
***
До Настасьи она добралась на автопилоте, не замечая ничего вокруг. Ввалилась в квартиру, упала на пуфик в коридоре и... думала, разревется, но слез не было. Просто усталость и пустота.
- Лилька, что с тобой? - Настасья потрогала ее лоб и заглянула в глаза. - Лилька!
- Ильяс убил следователя, - сказала Лиля спокойно.
Поначалу Настасья опешила. Еще раз потрогала ей лоб, помолчала с полминуты и заявила:
- У тебя бред.
Если бы, подумала Лиля. Хорошо было бы.
Но Настасья же не знает, что произошло, надо ей объяснить!
- Я разговаривала со следователем. Про Ильяса. А потом он подошел к окну и его убили. Застрелили.
Настасья помотала головой, потрогала свой лоб и, дернув Лилю за руку, потащила на кухню. Там молча поставила чайник, достала чашки, заварку...
Лиля смотрела на эти привычные до оскомины действия, и сама тоже успокаивалась. То есть не то чтобы она и так не была спокойна, но становилось как-то легче и не так похоже на кошмарный сон.
Только поставив перед Лилей чашку крепчайшего зеленого чая со столовой ложкой меда и, усевшись напротив с такой же, она велела:
- Рассказывай. Подробно. - И подвинула к ней толстый бутерброд с сыром и ветчиной.
Лиля рассказала. Подробно. Начиная со статьи об убийстве Кирилла Лесника и заканчивая вытиранием кнопки звонка. Настасья слушала, не перебивая, ровно до: "Его убил Ильяс, больше некому и незачем". Здесь она нахмурилась и переспросила:
- Еще раз: ты вышла оттуда и сразу позвонила мне?
- Да, но у тебя было занято. Я потом еще перезвонила.
