Доктор Каннингем обосновался в апартаментах на вершине Штаб-Квартиры сразу после окончания строительства здания. Бросал ли он тем самым вызов возможным врагам, или просто любил высоту и открытое небо – Грей не мог с уверенностью сказать. Времена, когда они с Гернихом понимали друг друга с полуслова, давно прошли. Матиаш не так сильно скучал по тем дням, но иногда хотелось, чтобы достигший почти божественных высот доктор заявился в кабинет к нему, уселся в чуть поскрипывающее кресло, помнившее ещё первую Штаб-Квартиру, и, встрепав руками волосы, начал проникновенно рассказывать подробности очередного полубезумного эксперимента, или строить яркую Теорию Всего…
– Есть вещи под луною, друг Горацио, что объяснить способны лишь немногие… – тихо, одними губами, прошептал Грей. И не к месту добавил. – Быть, или не быть?
В центре огромной комнаты разошлись плиты пола. С едва слышным подвыванием сервоприводов наверх выехал стол, вырезанный из огромного кристалла хрусталя. В кресле, сутулясь, сидел всесильный и всемогущий бессменный глава Корпорации. Доктор Герних Август фон Каннингем. Сцепив пальцы, он пристально глядел на Матиаша.
Первым прервал тянувшееся молчание Грей.
– Докладываю, – рубанул он сплеча. – Операция «Слияние» бездарно провалена. Потери экспедиционного корпуса составляют двести человек, из них сто восемьдесят – безвозвратные. Станция «Эльбрус» повреждена. Утрачено двадцать пять квантовых генераторов…
Каннингем приоткрыл глаза, и уставился на Матиаша так, словно впервые его видел. Тот поперхнулся заготовленной речью, и почувствовал, как его щёки заливает краска стыда.
– Иногда я удивляюсь, насколько просто испортить идеально просчитанный и выписанный в мельчайших деталях план, – Каннингем говорил спокойно, веско, размеренно. В его хорошо поставленном голосе можно было различить и снисхождение к нерадивому подчинённому, и уже перегоревший гнев, и даже сострадание… Не было в нём только одного – настоящих чувств. – Достаточно поставить профессионала на неподобающее ему место. И всё, что выстрадано десятилетиями, обращается во прах…
Доктор поправил воротничок старомодной сорочки, и оправил манжеты, слегка выступающие из рукавов своего тёмно-серого пиджака. Грей терпеливо ждал продолжения.
– Вы знаете, господин начальник Службы, что ваши так называемые потери не идут ни в какое сравнение с миллионами жертв здесь, на Терре. Пострадали те, кого мы обязались хранить и защищать. Ради кого было выстроено всё это… – Каннингем небрежно обвёл рукой панораму города за пределами стен своего кабинета. Прежде прозрачный воздух был серым и дымным. Некоторые кварталы окутывал пар, а несколько небоскрёбов зияли проломами и впадинами на месте стеклопластовых панелей окон. Над городом необычайно быстро неслись облака, словно налитые тёмным свинцом. – В чём вы видите причину провала, капитан?
Грей едва не вздрогнул при упоминании своего воинского звания, в котором покинул ряды ВС Рутении. Ему стало совсем кисло.
– Есть вещи, которые не стоит делать, – медленно проговорил он, принимая стойку «вольно». Слова выходили наружу с трудом. Мешали сжавшиеся от гнева челюсти, и ощущение собственной правоты. – Герних, ты говоришь о миллионах жертв, о нашем долге… Я видел другое. С той стороны, – он кивнул куда-то в сторону, – погибли миллиарды. От катаклизмов, ядерных ударов, голода, болезней… Умерли или умирают. Они такие же люди, как и терранцы. Собственно, они – это и мы тоже. Двойники. Аналоги…
– Грей, не вам меня учить основам топографии квантовых вероятностей, – глаза доктора холодно блеснули. – Я прошу дать мне раскладку по причинам провала операции, без лирики и эмоций. Кто виноват, что предпринято, какие выводы сделаны. Всё остальное меня интересует гораздо меньше. Отвечайте, начальник Службы.
Грей покраснел ещё сильнее, и ему захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Например, в завалах городов, или среди лесного пожара. Чтобы не говорить, а делать. Руками разгребать обломки, тушить деревья, спасать людей…
– Генераторы не смогли обеспечить требуемую мощность, – поморщившись, произнёс он, подумав: «Да какого хрена? Эти дорогущие куски хлама не вышли и на треть от необходимого!», – агентура не актуализировала информацию. Вектор развития был за пределами расчётного.
«А ещё какая-то сволочь хотела меня убить, – переведя глаза с уха доктора на его переносицу, подумал Грей. И понял, что именно это было одной из главных причин его, Матиаша, своеволия. – И ты, Канни, отдал этот приказ. Такого не прощают…»
– Некомпетентность, – сухо ответил ему Каннингем, выпрямившись в кресле. – Некомпетентность и неспособность адекватно реагировать на изменение обстановки. Командное звено оказалось… неудачным. Мягко говоря.
Я возлагал очень большие надежды на вас лично, и на этот проект. Вы не оправдали… Нет, вы дьявольски бездарно распорядились моим доверием, Грей. Будь я военным, я трактовал произошедшее как открытое неповиновение и мятеж, возможно – измену…
Матиаш почувствовал, как в висках стучит кровь, и задержал дыхание. Полтора столетия прошло с тех пор, когда ему говорили подобные слова, и память взвихрилась внутри чёрно-красной волной ярости. Сквозь шум в ушах донеслись спокойные слова Каннингема:
– Но я не военный. Я учёный. И немножечко администратор…
Фигура доктора застыла на середине движения, но его челюсть и губы продолжили проговаривать текст. Беззвучно. Только что-то поскрипывало и похрустывало.
Грей непроизвольно схватился за кобуру с излучателем, но вспомнил, что сдал оружие на входе в приёмную. Он хрустнул пальцами, и мягко двинулся к высокому креслу. На полпути к столу Матиаш почувствовал, как упирается в невидимую преграду, и остановился, стараясь определить конфигурацию силового поля.
Существо, сидевшее в кресле Каннингема, не имело ничего общего с настоящим доктором, и бывший капитан очень хотел разобраться, что оно из себя представляет. В прямом смысле разобраться. «Андроид? Запрограммированный двойник? Клон? – мысли скакали подстреленными воробьями. – Да похрену. Где настоящий Каннингем?»
Пробиться через преграду не удавалось. Полусфера поля надёжно отделяла Грея от кресла с шамкающей куклой и вмонтированного в стол голопульта, с которого можно было вызвать охрану.
– Твою же мать, док… – упираясь ладонями в барьер, проговорил Грей, сожалея об оставленном вместе с оружием коммуникаторе. Все прочие каналы связи, включая имплантированные, блокировались наглухо – он сам в своё время встраивал систему безопасности внутреннего распорядка, и позаботился о казавшихся очевидными уязвимостях – Что ты творишь, а? Каннингем!
Из распахнувшегося проёма, ведущего в нижний ярус кабинета, медленно всплыла платформа мини-лифта. Настоящий Каннингем, подхватив мягкий кофр с инструментами, соскочил с неё, и подошёл к креслу. Бросив мрачный взгляд на замершего в трёх метрах от него Грея, доктор коротким жестом отключил силовое поле, и указал на появившийся из пола стул.
– Садись. Вчера я наблюдал твой провал, а сегодня ты наблюдаешь мой… – Герних устало вздохнул, и раскрыл кофр. Среди знакомо перемигивавшихся разноцветными сигналами тестеров и биомедицинских сканеров светился голоэкран терминала и попискивали какие-то совсем загадочные приборы. – Друг мой, я приношу извинения за испытания, которым подверглась сейчас твоя психика.
Ударом кулака Каннингем свернул своему двойнику шею, и ловко вскрыл висок чем-то вроде скальпеля. Грей заметил мешанину электронных компонентов и кристаллов внутри черепа лже-Герниха, и облегчённо выдохнул: «Всё-таки робот». Тем не менее, количество вопросов не уменьшилось, а втирание мозгов не отменилось.
– Да, это искусственное тело с модифицированным мозгом, – ответил Каннингем, вздохнув, и достал из кофра большую тубу, в которых обычно хранили смазочные вещества сотрудники технического отдела. Залив некоторое количество густой субстанции внутрь вскрытого черепа андроида, доктор вонзил тому в нос тонкий щуп, и ткнул пальцем в терминал. – Третья модификация. С копией личности и частичной разумностью.
Грей шевельнул губами, словно пробуя на вкус последнюю фразу:
– У меня только один вопрос. Зачем?
– В последнее время меня заинтересовали проблемы искусственного интеллекта, – Каннингем захлопнул череп своего двойника, и щелчком пальцев отправил кресло вниз. – И слияние биомедицины с техникой.
Доктор особенно пристально взглянул на Грея, и тому стало не по себе. Примерно так смотрят на подлежащих немедленной декапитации лабораторных крыс. С горячим интересом исследователя.
– Матиаш, ты меня действительно разочаровал. С твоими-то опытом и удачей, и не справится с простой операцией…
Грей промолчал. Профессиональное беспокойство за жизнь Каннингема сменилось, пусть с запозданием, усталостью от пережитого накануне, и болью где-то в глубине души. Ему не давали покоя картины разрушений и гибели на вырвавшейся из аркана квантовых генераторов Земле.
