Джоди извинительно улыбается: «Прости, сорвалось…».
Мне непонятно, действительно ли это упоминание о связи Эжени с Виалли было случайностью, или он решил загнать мне пару патефонных иголок под ногти с определенной целью.
«Ладно…» – Виски слегка уменьшает размер комка в моем горле. Я двигаю вперед центральную пешку. Он отвечает тем же. Некоторое время мы молча развиваем фигуры. Я чувствую, что он нервничает.
Почему?
«С какого момента к делу подключился Интерпол?» – я меняю тему.
«Розен попал в поле нашего зрения еще во время их экспедиции в Африку. Из них двоих Каммингс всегда был на виду, а Розен оставался в тени. Взять хотя бы случай с пожаром в аэропорту Киншасы – Розен был виновен в поджоге, но Каммингс угодил за решетку вместо него. Тем не менее, их обоих обвинили в антигосударственной деятельности в Заире… Когда они стали работать на «Каликсу», мы помогли компании – пробили санкцию ИНС на выдачу Розену вида на жительство под измененным именем… в Штатах за ним гораздо легче наблюдать, чем в Африке или Европе. Розен перебрался в Калифорнию, но Каммингс предпочел жить на Сен-Маартене, ближе к бывшей клинике Пинеля на острове. Какое-то время он даже планировал восстановить старый лепрозорий…» – Он хмыкнул. – «После случая с Барнсом нашему полевому отделу в Аризоне показалось странным, что Розен… Розенкранц… Был срочно зачислен в штат клиники Майо в Аризоне, а после проведения местной экспертизы по Барнсу также оперативно был уволен оттуда. До того момента мы ни сном, ни духом не ведали о 32108 и всем, что с ним связано, но история с реактивным наймом и увольнением «доктора Розенкранца» сразу дала нам понять, что его прикрывают и что за случаем Барнса стоит кто-то солидный… В начале, когда выяснилось, что это – Агенство Национальной Защиты, мы вообще хотели откреститься от дела, но… Наши боссы недолюбливают «спецуху» – давние счеты, кастовость, цеховщина… Любой вариант, когда можно вставить им пару палок в колеса, наш штаб в Лионе старается не упускать. Мы начали искать; иголочка за ниточкой, ботинок за шнурком… когда в итоге вышли на ячейку Виалли, потом на «РингЭйд» – началась уже совсем другая игра…»
«С какой целью Эжени подставили… под меня?» – я решаю перейти в наступление. Мой белопольный слон задиристо проталкивается к середине доски.
«Не торопись… Сразу же после скоропостижного окончания проекта Каммингс самоизолировался, с головой ушел в работу на Сен-Маартене и прекратил все отношения и с Розеном, и с «Каликсой». Похоже, он тяжело переживал неудачу. Поиском виноватых не занимались… тем не менее, Розен и Каммингс серьезно повздорили. «Каликса» пыталась выступить в качестве третейского судьи, но получилось только хуже. Через две недели после прекращения тестирования Розен заявил, что он не будет больше работать вместе с Каммингсом. А еще день спустя Каммингс исчез… Бесследно. С этого момента мы не оставляли попыток его разыскать… Тщетно.»
Джоди на мгновение задумывается над очередным ходом, потом нерешительно трогает своего коня.
«У нас нет правила «Взялся – ходи»? Тогда поправляю…» – Он чешет мочку уха и наконец решается: – «Походил… Что ты сумел выяснить по 32108 – происхождение, механизм действия и так далее? Немного? О'кей, приготовься слушать… Мало не покажется, но, поверь, не пожалеешь. Плесни еще колы, сушит и сушит…»
Я иду в кухню, добавляю лед и колу в его стакан, себе доливаю джин. Он сказал, что ситуация с делом 32108 изменилась, и похоже, произошло что-то серьезное, иначе бы он просто связался бы со мной по телефону, или по электронной почте, или на худой конец, через этих «оловянных», которые только делают вид, что меня охраняют, а сами пропивают казенку…
Но я ни сном, ни духом не подозревал, с чем он приехал на самом деле.
* * *
«…Они начали работать вместе еще в Европе. Розен имел небольшой участок с домом в Австрии. После ординатуры во Франции они соорудили в нем cвою первую лабораторию. Естественно, они понимали, что попытки Пинеля и его группы осуществить транс-нервирование в конце восемнадцатого века были авантюрой. Зато они сразу же ухватились за консервационный раствор, используемый Пинелем для хранения мозга-транспланта… Пало-пало, по-моему?» – Он делает прорыв слоном, затем испытующе смотрит на меня.
Странно. Хочет параллельно проверить, сколько и что именно известно мне?
«Рассол, как писал Деламбер,» – отвечаю я. Ну что ж, поиграем. Моя крайняя пешка на ферзевом фланге делает прыжок в две клетки. – «Зачем они с самого начала предали дело огласке?»
«Ты говоришь о статье в «Природе и Обществе»? Она была далека от реальности. На самом деле экспедиция Корте-Боланж не дошла до Парима-Тапирапеко, а значит, не могла привезти во Францию образцы пало-пало. К моменту опубликования статьи Каммингс и Розен уже знали, что нашли нечто уникальное – природный препарат, способный, по всей видимости, регенерировать, восстанавливать нервные клетки… Они были предельно осторожны и сначала вообще отказались от интервью, но побоялсь, что журналист разнюхал что-то серьезное и опубликует материал без их согласия. Поэтому они натолкали ему всякого…»
Он выдвигает коня ближе к центру.
«Скрытный Пинель никогда и словом не обмолвился о происхождении пало-пало, поэтому Каммингс и Розен потратили существенные усилия на поиск травы. Поначалу они ошибочно заключили, что растение было привезено во Францию откуда-то из Африки или Азии… Снаряженные туда экспедиции вернулись ни с чем. Деньги иссякли… И тут им неожиданно повезло. Методически просматривая все, что имело отношение к регенерации нервных клеток, Розен наткнулся на сообщение в заурядном бразильском журнале – сравнительная характеристика воздействия экстрактов трав, применяемых знахарями племен Южной Венесуэлы, на скорость роста нейронов земноводных…»
«Откуда ты все это знаешь?» – не удержался я. Его пешка на восьмой вертикали мне явно не нравится. Я двигаю свою пешку навстречу.
«Работа у меня такая… Все знать.» – Он делает подпорку своей продвинутой пешке. – «В общем, они воскресили пало-пало. Препарат, который они выделили из экстракта – кордекаин – работал на заглядение… Разрушенные нейроны в живых организмах быстро восстанавливались – подопытные мыши и крысы забывали о том, что были неизлечимо больны паркинсонизмом. Собаки и обезьяны, до того безысходно больные Альцхаймером, вспоминали давно забытые команды и привычки… В их начальных опытах с кордекаином был один момент, который спустя несколько месяцев стал ключевым в провале испытаний «Каликсы», однако они тогда об этом еще не подозревали. То, что Розен и Каммингс однажды обнаружили при вскрытии двух мышей, умерших в ходе опытов с кордекаином, не было типичным. Концентрация стволовых клеток в пробах, взятых из органов и тканей умерших животных, была на порядок выше обычной. В телах всех млекопитающих есть вкрапления зародышевой ткани – кладовые стволовых клеток. Их обычно очень немного,но только в процентном отношении к числу нормальных клеток. То, что они обнаружили в тех мышах… вернее, то, чего они в них не нашли…» – Он делает паузу, морщится. – «В общем, все клетки, кроме стволовых, попросту разложились. Бедные мышки скорее походили на маленькие бурдючки с протоплазмой…»
Я судорожно сглатываю слюну. Перед глазами встает подвал Каммингса с химчисточным конвейером, очки Дэйва на дне одного из мешков… Черепа и нити нервов спинного мозга в мутном вареве…
Нет, к лешему.
Вспоминается разговор с Крекером, его напористость в попытке просветить меня основами теории стволовых клеток. Как можно безразличнее пожимаю плечами:
«Значит, так они пришли к взаимосвязи между кордекаином и стволовыми клетками… А причем тут 32108?»
«32108 – это суперчистый кордекаин… Но это уже уводит в сторону, честно; как-нибудь в другой раз. Главное – они выделили 32108 и убедились, что при обработке им организма любого млекопитающего, от мыши до обезьяны, препарат поначалу великолепно реставрировал поврежденные нейроны… а через день безжалостно разбирал до основания абсолютно все клетки, кроме зародышевой ткани. Вместе с ней он щадил запасы стволовых клеток организма. Розен называл это «феноменом слепого каменщика» – для восстановления искореженных, порванных нейронов 32108 брал аминокислоты из соседних белков, в том числе совершенно здоровых… тем самым необратимо их разрушая. Примерно так же действовал бы незрячий каменщик, считал Розен – в слепом усердии сложить стену нового дома он хватал бы любые кирпичи, до которых смог бы дотянуться, даже если бы для этого ему пришлось разрушить соседние, совершенно целые дома. Такая «перестройка» длилась до тех пор, пока 32108 не уничтожал весь организм – или скорее наоборот, не выстраивал гигантскую китайскую стену одного-единственного прото-белка… В общем, воображение у тебя работает, домысли сам.»
